Доллар США пока является основной резервной валютой мира и сейчас у многих считается приоритетно стабильной валютой – убежищем или мировой валютой. В течение последнего десятилетия более 50% от общего объема резервов стран мира были заложены в долларах США. В условиях кризисных явлений в мировой экономике со второй половины 2008 года наблюдался рост курса доллара по отношению к валютам других стран. Казалось бы, позиции доллара упрочняются.
Однако в последний год, в связи с известными событиями в Украине, для России возникла иная серьезная угроза: выборочное использование доллара как инструмента политического давления. Чтобы это давление парировать, срочно предлагается альтернатива – или сделать рубль резервной валютой, или в краткие сроки найти иную резервную валюту, например китайский юань.
Актуальность вопроса еще и в том, что инвесторы быстро развивающихся стран мира после кризиса 2008–2009 годов уже занялись поиском стабильных валют. Некоторые эксперты полагают, что 2015 год станет определяющим для финансовых структур США: Восток восстанет против доллара.
В частности, эмбарго, введенное против Ирана в 2012 году, подтолкнуло Иран и Индию к союзу. Россия и Иран готовятся подписать соглашение о ведении торговли в обход доллара. В январе этого года Москва и Тегеран провели переговоры о бартерной сделке, связанной с поставкой в Россию иранской нефти (500 тыс. баррелей в сутки) в обмен на российские товары. Стоимость контракта – 20 млрд долл. Очевидно, что гегемония экономики США в мире, и в первую очередь в странах АТР и Европе, будет ограничена, а роль доллара как мировой валюты подвергнется ревизии.
Экономический кризис в Европе, поиск инвесторами стабильных валют – все это обусловило очередной приток интереса к резервным валютам. У рубля есть шансы стать такой валютой, эта возможность обеспечивается рядом геополитических и финансовых причин: геополитически России предназначена роль «связующего моста от Лиссабона до Сахалина» между экономиками различных стран. Финансовый аспект менее однозначен: для придания рублю статуса полноценной резервной валюты необходима крупная рублевая экономика. Пока она недостаточно масштабна.
Поскольку Европа и США продолжают политику эмбарго против России – Москва обращается к Востоку в поисках новых деловых отношений, рынков сбыта энергоносителей, военных контрактов и политических союзов. К примеру, глава «Газпром нефти» сообщает, что 95% потребителей компании готовы перевести расчеты из долларов в евро. В мае прошлого года Россия и Китай провели переговоры, связанные с заключением соглашения о сотрудничестве в газовой сфере.
Тем более что, хотя функции рубля как мировой валюты недостаточно устойчивы, он уже давно является общей валютой внутри СНГ. Здесь рубль изначально стал расчетной валютой: почти 50% расчетов внутри
ЕврАзЭС проходит в рублях. При распаде СССР рубль автоматически стал региональной резервной валютой, его де-факто использовали страны, переходившие к автономии. Вместе с тем в резервах этих стран российская валюта пока занимает малую долю, даже для стран ближнего зарубежья рубль – это чисто региональная валюта.
Для того чтобы рубль стал резервной валютой за пределами СНГ, необходимо, во-первых, создать ликвидный рынок высококачественных государственных ценных бумаг, сбережения должны быть номинированы в финансовые инструменты, выраженные в рублях, а не в иностранных валютах. Во-вторых, важно обеспечить снижение инфляции. Третий фактор – снижение депозитов в иностранных валютах, фактическая диверсификация российского экспорта: «Когда почти 70% ВВП генерируется одной отраслью – добыча и экспорт углеводородов, сложно говорить о том, что валюта может быть резервной, она очень зависима от конъюнктуры цен на сырье, оттока и притока капитала».
Роль юаня
По мнению экспертов, завоевать статус мировой резервной валюты быстрее cлучится у китайского юаня, чем у российского рубля. Одним из недавних шагов экономических властей Китая стало подписание ряда соглашений о валютном свопе с Филиппинами, Южной Кореей, Японией и Австралией.
Три года назад количество сделок в юанях составляло 1% от внешнеторговых операций КНР. Сейчас – уже 12,4%. Темпы увеличения количества сделок в российских рублях за 9 лет – по 2010 год – незначительны по сравнению с китайским юанем.
КНР вложила в экономику России всего 4,5 млрд долл. Россия в китайскую – 2,5 млрд. Объемы двусторонней торговли по итогам 2013 года – до 90 млрд долл. Поэтому для нашей страны главное – торговый оборот с Европой – до 85%, более 500 млрд долл. Примерно таков и объем торговли КНР с Евросоюзом – 540 млрд долл. и с США – до 500 млрд долл.
На данный момент лишь китайский юань является единственной из валют БРИКС, у которой есть долгосрочный потенциал оказаться наряду с долларом США и евро в статусе мировой валюты. Впрочем, на сегодня и юань не полностью отвечает требованиям, которые предъявляются к региональным резервным валютам. Что делает Китай в продвижении своей валюты на внешний рынок, чтобы юань действительно стал международной резервной валютой?
Ответ зависит от того, как Китай решит основные экономические задачи.
Во-первых, Китай должен построить более ликвидные финансовые рынки, что позволит международным инвесторам вносить свои деньги в Китай, а не в США. Во-вторых, все будет зависеть от плавности перехода к более открытому счету движения капитала. В-третьих, перспектива юаня стать международной резервной валютой будет зависеть от того, как Китай справится с реконструкцией политической системы страны.
Объективно растущее китайское экономическое влияние в Центральной Азии создает предпосылки для того, чтобы Россия стала младшим членом этого тандема – простым поставщиком сырья, чья роль регионального лидера останется в прошлом. Последнее наносит ущерб статусу РФ как мировой державы. Амбиции России по интернационализации рубля налагают ограничения на ее заинтересованность и способность продвигать китайский юань в качестве альтернативы доллару США. Российское руководство, по-видимому, не желает, чтобы юань оспаривал нынешнюю или потенциальную международную сферу денежного обращения рубля. А эта проблема возникает как на Дальнем Востоке РФ, так и особенно в Центральной Азии. Объемы китайской торговли в этом регионе впервые превзошли аналогичные российские показатели.
В реальности расчеты можно вести в любой валюте. Важно, какую валюту контрагенты признают для себя стабильной. Рубль, который инфлирует на 10% в год в среднем за последние 10 лет (а за 25 лет – в среднем на 66% в год) и может вырасти или упасть к доллару на 10% за месяц, еще не дозрел до статуса стабильной валюты. Кроме того, весь рублевый ВВП в мире не превышает 8% долларового ВВП. Так что даже если российские компании вдруг будут требовать платежей в рублях, вряд ли кто-то станет хранить рубли на своих счетах – рубли будут приобретаться у банков в момент платежа.
Иное дело – юань. По данным финансовой группы SWIFT, юань вошел в десятку самых торгуемых валют, и в этом рейтинге, оставив позади евро, Китай заключил соглашения о валютном свопе более чем с 20 странами; по состоянию на декабрь 2013 года объем трансграничных торговых сделок в юанях составил 3,64 трлн. По оценкам банка HSBC, в следующем году юань войдет в тройку самых активных торговых валют мира. Юань стал второй после доллара наиболее используемой валютой. По итогам февраля 2014 года юань находится на седьмом месте в рейтинге валют, наиболее часто используемых для расчетов. Китай стал второй крупнейшей экономикой мира после США и растет гораздо быстрее. Поэтому юань де-факто стал резервной валютой для 25 стран, и как минимум 12 государств делают это, не афишируя широко такое положение.
Главная опора рубля – торговля энергоресурсами на мировом рынке. Вместе с тем основной производитель российских нефти и газа – Западная Сибирь – ориентирован на экспорт газа в Западную и Центральную Европу. Соответственно расчетной валютой здесь могут выступать преимущественно евро и доллар, но не юань.
Итак, основное финансовое взаимодействие России с Китаем происходит в торговле нефтью и газом – со стороны нашей страны и ответными поставками промышленной продукции, чаще всего продукции промышленности потребительского сектора – со стороны Китая. Именно здесь и возникают предпосылки использования юаня как резервной валюты. Географически наиболее масштабные операции производятся в громадном регионе Восточной Сибири – китайского северо-востока. Рассмотрим потенциал этих взаимодействий.
Сибирь как стимул для резервной валюты
Главный позитив сегодняшней экономики Восточной Сибири – наличие ресурсного потенциала: уголь и гидроэнергия; золото, цветные и редкие металлы. Производство энергии опирается преимущественно на мощные гидростанции и ориентируется на обеспечение данного сектора экономики. Запасы углеводородного сырья в регионе рассредоточены по ряду крупных и большому числу более мелких месторождений, удаленных на значительное расстояние друг от друга, от мест потребления и переработки нефти и газа, и расположены в регионах, где отсутствует какая-либо инфраструктура по транспорту углеводородного сырья. Причина – слабое заселение и удаленность от экономического «центра тяжести» экономики России. Расстояние от крупнейших месторождений региона до действующих в регионе систем нефтепроводов по прямой составляет от 570 до 1200 км, магистральная инфраструктура по транспорту газа до недавнего времени практически отсутствовала.
Как результат, негативной доминантой Восточной Сибири стало малое внутреннее потребление производимых здесь продуктов: внутренний рынок может потреблять не более 10–15% потенциальной добычи нефти и газа. В контексте данной темы важно, что на текущий период имеет место слабое или вовсе отсутствие эффективных экономических связей с мировыми экономическими центрами. И это при том, что Восточная Сибирь соседствует с экономически сильными странами – потенциальными потребителями энергоресурсов. По логике производство нефти и газа востока Сибири следует ориентировать на экспорт. Географически поставки газа и нефти в Северо-Восточный Китай, а также в Корею, Японию и страны АТР рациональны только с опорой на месторождения Восточной Сибири.
Экспортная ориентация нефтяной и газовой промышленности российского Востока обусловлена наличием крупных потребителей, в первую очередь Китая и Японии, а также обустроенной зоны Транссибирской магистрали. Конкурируют три варианта выхода восточносибирских энергоресурсов на мировой рынок:
Основным импортером газа намечается Китайская Народная Республика, хотя собственная база газодобычи в КНР достаточна.
Таким образом, в ближайшей перспективе (2020 год) КНР будет потреблять до 500 млн т в год нефти, импортировать – до 350 млн т. По природному газу – потребление до 200 млрд куб. м, импорт – 60 млрд. Именно здесь и содержится для России долговременная экономическая база использования юаня как валюты международных расчетов.
Разумеется, создание некоего китайского анклава на западе России в связи с предполагаемыми крупными инвестициями Китая на полуострове Крым (в энергетический комплекс и создание транспортной инфраструктуры, в том числе соедняющей полуостров с российской материковой частью через Керченский пролив) – затея неординарная, но как вариант совместной зоны «рубль–юань» он при определенных обстоятельствах возможен.
Руань – новая расчетная единица
В связи с этим на повестке дня появился вопрос об эмиссии такой расчетной единицы, как руань, проектируемой Китаем и Россией на основании энергетического эквивалента, подкрепляется российскими энергетическими ресурсами и китайской рабочей силой. Все остальные государства будут вынуждены приобретать руань в уполномоченных биржах в своих странах.
Условное название предлагаемой расчетной единицы – «энергообеспеченная валюта». Главное в ее стоимости – не произведенная, а затраченная энергия, поскольку привязка платежных инструментов к стоимости затраченной энергии играет роль индикатора для экономических процессов и поддерживает устойчивое развитие при нормальных условиях. При этом объем эмиссии платежных инструментов коррелирует с объемом энергоресурсов, внесших свой вклад в экономическую систему. Реализация Россией и Китаем данного проекта способна привести к существенным изменениям в мировой экономической ситуации.
Правила комментирования
comments powered by Disqus