Для современного Таджикистана евразийская интеграция, безусловно, представляет собой вызов. Пусть и конструктивный, но вызов: в экономике, политике, социальной сфере, в культуре и образовании. Возможно ли сохранение и укрепление самостоятельных основ исторического бытия таджикской нации в условиях евразийской интеграции? Нет ли опасений у таджиков потерять себя в новом большом союзе? Об этом редакторы сайта «Евразийское развитие» говорили с заместителем директора Института философии, политологии и права Академии Наук Республики Таджикистан Насибой Садыковой.

Евразийская идентичность — это условие укрепления национальной идентичности

— Уважаемая Насиба Нуруллаевна, сегодня, через более чем двадцать лет суверенного существования бывших советских республик, возможно ли, на Ваш взгляд, формирование общей идентичности народов постсоветского пространства, Центральной Азии?

— В какой-то степени общая идентичность у народов нашего региона существует еще сейчас. Она объединяет таджиков не только с народами Центральной Азии, но и с русскими, и с белорусами, и с украинцами. Это постсоветская или, скорей, остаточная советская идентичность.

Она является фоном, исходной точкой для эволюции общественного сознания в Таджикистане и других странах региона. И она сложно взаимодействует с другими, конструируемыми, а порой и насаждаемыми идентичностями. Речь идет, прежде всего, о национальной идентичности, в основном имеющей конструктивный, созидательный характер, но в отдельных случаях приобретающей оттенок этнической нетерпимости. Другим важным для региона фактором является религиозная идентичность, которая порой навязывается на бытовом уровне в довольно жестких формах. Религиозная идентичность в ее крайних формах исламского экстремизма затягивает Таджикистан в новую региональную, географическую реальность, вырывая его из постсоветского пространства и включая в мир ислама. Но в то же время она может быть и совместимой и с национальной, и с наднациональной, региональной идентичностью. Хочу отметить, что религиозная идентичность в Таджикистане была и в советский период, но религиозной нетерпимости не было, вот это и надо сохранить.

— Вы сказали об остаточной советской идентичности. Как ее можно охарактеризовать?

— Она имеет, с одной стороны, пространственный характер, основана на осознании себя в качестве жителей определенного региона — бывшего СССР. С другой стороны, у нее есть мощное ценностное измерение. Поразительным образом ценности, характерные для преимущественно православной России созвучны не только ценностям ислама, но и доисламским традиционным ценностям таджикского народа и других народов Центрально-Азиатского региона. Причем, это единство проявлялось еще в досоветский период истории. В 18–19 веках таджикские просветители ездили в Россию и возвращались в Таджикистан с идеалами, которые они почерпнули в России, с желанием преобразовать жизнь в Таджикистане по образцу того, как она была организована в России.

Участие в интеграционных объединениях остро необходимо для укрепления национального самосознания. И на мой взгляд, это должно быть объединение, связанноес европейской, светской моделью государственности. На постсоветском пространстве это Евразийский союз.

Однако советский период истории в этом плане имел исключительное значение. Именно благодаря Советскому Союзу таджики вновь обрели целостную государственность и избавились от массовой безграмотности. Это то наследие, которое нам никак нельзя потерять сегодня. Нам необходимо сохранить те ценности советского периода, которые направлены на гуманизм, и, конечно же, на светское начало.

— А как остаточная советская идентичность взаимодействует с национальной идентичностью?

— Вполне конструктивно. Она помогает более точно определять место нации в мире — через региональную привязку. С другой стороны, поскольку она основана на советских ориентирах светского государства, то она играет большую роль в поддержании национальной идентичности как некой противоположности окрепшего за последнее время религиозного самосознания.

— А отношения потенциальной новой наднациональной, региональной идентичности с национальной могут быть настолько же конструктивными?

— Для этого нет никаких препятствий. Более того, что для того, чтобы сохранить таджикскую нацию и государственность, просто необходимо иметь и наднациональную, евразийскую идентичность. Конечно, надо позаботиться о том, чтобы интеграционное объединение, в котором мы будем участвовать, отвечало представлениям таджиков о справедливом порядке и национальным интересам Таджикистана. Но участие в интеграционных объединениях остро необходимо для укрепления национального самосознания. И на мой взгляд, это должно быть объединение, связанноес европейской, светской моделью государственности. На постсоветском пространстве это Евразийский союз.

Навязываемая исламизация — угроза традиционной культуре

— Почему Вы с осторожностью воспринимаете тенденцию — неважно, актуальную или потенциальную — исламизации таджикского общества?

— Потому что исламизация может не только разрушить государственность Таджикистана, подорвать нашу стабильность, но и погубить культуру страны, основанную на многовековых традициях и ценностях. В то время как обратный процесс невозможен: развивая светскую культуру, образование, мы не разрушим веру наших людей.

Это прекрасно подтверждается опытом советского периода нашей истории. В атеистическом СССР таджики спокойно исповедовали ислам, развивая при этом науку, образование, литературу, изучая свою древнюю богатейшую культуру и во многом восстанавливая ее, знания о ней, а также обогащая ее.

Сегодня же мы видим, что радикальные исламские течения не только выступают против науки и образования, против равноправия мужчин и женщин, но и, по сути, отрывают таджиков от национальной культуры, национальных традиций.

— Поясните, пожалуйста. Какой пример можно привести?

— Самый простой пример — это медленное и постепенное вытеснение светской и традиционной таджикской одежды из моды. Для женщин всё чаще насаждаются несвойственные таджикской культуре наряды, такие как иранский садр, арабская паранджа. Традиционно таджикские женщины их не носили. А наш народный костюм постепенно предается забвению.

При этом хочу заметить, что радикальные исламские течения идут не только из традиционных религиозных центров, но и из России, из таких регионов, как Татарстан, Башкортостан, Чечня. Так что можно сказать, это наша общая проблема, общая угроза. И это тоже — основание для потенциального нашего единства.

— Как Вы видите пути противодействия этой угрозе?

— Как женщина, я вижу важнейшую роль в противодействии насильственной, искусственной исламизации в ответственности матери за семью, особенно — за воспитание детей. Трудно переоценить этот фактор.

Однако чтобы выполнять свою важную роль, каждая женщина должна сама быть образованной, культурной, знающей и религиозную, и светскую культуру. Поэтому с точки зрения действий государства главная задача — это распространение образования, светского образования. Оно должно быть всеобщим. А с практикой недопущения молодых девушек до образовательных учреждений, что порой практикуется в некоторых религиозных семьях, необходимо бороться, на государственном уровне. Как это было, кстати, и в Советском Союзе. Одновременно в научных учреждениях мы должны изучать культурное наследие, в том числе и философско- исламское наследие. Ведь суфизм, калам в прошлом были своего рода реакцией прогрессивных мыслителей против религиозного мракобесия.

Поэтому светское образование, в том числе — на русском языке, может стать важным основанием нашей новой евразийской идентичности. Но над этим надо еще много работать.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram