Для обеспечения безопасности в Центральной Азии России необходимо сосредоточиться на сотрудничестве в рамках Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и искать схемы взаимодействия со странами региона, не входящими в эту организацию. Такую точку зрения в интервью "Росбалту" высказал эксперт Центра изучения современного Афганистана Никита Мендкович.

— Какая страна в Центральной Азии сейчас играет ключевую роль в системе безопасности этого региона? К примеру, я несколько раз сталкивалась с мнением о том, что это Узбекистан.

— На мой взгляд, это слишком сильно сказано. В силу объективных причин все-таки ключевой страной здесь следует называть Афганистан, ведь там идет война. На самом деле, если ситуация в Афганистане будет резко улучшаться, то это скажется благоприятно и на всем регионе в целом. Как и наоборот. Поэтому именно Афганистан – это ключевой, в обычном понимании этого слова, фактор, определяющий уровень безопасности в регионе. Если же говорить о постсоветском пространстве Средней Азии, то и здесь не следует выделять какую-либо конкретную страну в отдельности. Безопасность этого региона определяется полосой из трех государств, граничащих с Афганистаном: Узбекистан, Таджикистан и Туркменистан. И каждая из них играет по-своему ключевую роль. Но нужно, конечно, сказать о том, что Узбекистан за последние десять с лишним лет очень ответственно подходил к решению проблем безопасности.

— Какие именно шаги предприняло руководство этой страны?

— Прежде всего, произошло укрепление границы. Была создана жесткая система заграждений, в том числе, возведена линия колючей проволоки. В некоторых местах даже были созданы минные поля. Это привело к тому, что на текущий момент участок афганской границы с Узбекистаном является наиболее оснащенным по сравнению с другими государствами региона.

— Узбекистан уже два года как приостановил членство в ОДКБ. Как это отразилось на положении дел в сфере безопасности страны?

— Вопрос довольно сложный, потому что как раз сейчас происходят определенные изменения на данном поле. Надо помнить о том, что Узбекистан в ходе саммита в Душанбе пошел на сближение с Москвой, причем достаточно демонстративно. До этого ходили упорные слухи о том, что Узбекистан ведет активный диалог с США на тему возможности каких-то совместных проектов в сфере безопасности. Но до практики, видимо, дело не дошло. Во многом, из-за того, что сейчас США не готовы активно вмешиваться в региональную проблематику после издержек, связанных с присутствием в Афганистане. Так что Узбекистан в настоящее время в поиске союзов может рассчитывать, в первую очередь, на российскую сторону.

— А что можно сказать о состоянии таджико-афганской и туркмено-афганской границы?

— Что касается Туркменистана, то проблема в том, что он очень неохотно предоставляет информацию о состоянии дел на своей территории. Такая ситуация сложилось во многом из-за традиционной закрытости этого государства. Известно, что в текущем году ситуация обострилась, было зафиксировано несколько перестрелок на границе. Были совершены нападения на туркменские пограничные силы со стороны афганского оппозиции. С другой стороны надо отметить, что Туркменистан за последние семь-восемь лет усилил борьбу с наркоторговлей в регионе. Это связано именно с принципиальной позицией нынешнего президента страны. Определенные успехи в этой области очевидны хотя бы потому, что проблема наркоторговли и наркомании перестала быть такой обостренной, как в прошлые годы. Хотя, конечно, она остается.

На таджико-афганской границе нет такой жесткой системы охраны, как на границе Узбекистана. Во многом это объясняется тем, что правительство Таджикистана не взяло на себя такую финансовую нагрузку. Более того, ошибочным оказался шаг, связанный с отказом от охраны таджикистанской границы российскими пограничниками. Хотя принижать усилия Таджикистана по охране своих рубежей тоже не стоит. В частности, весьма эффективной считается работа национальных спецслужб по пресечению вылазок террористов с сопредельной территории. Важно напомнить, что сейчас в этом направлении Таджикистан стал сотрудничать с ОДКБ. В отличие от Узбекистана, который это сотрудничество приостановил.

— Наметилась ли тенденция усиления роли ОДКБ в охране границы с Афганистаном?

— Политическое решение о возврате к совместной охране границ пока не принято. Тем не менее, работа в этом направлении ведется. В частности, не так давно проводились коллективные учения по охране границы от внезапных прорывов с афганской стороны, в том числе и с российским участием. Но серьезного пограничного периметра пока нет.

— Насколько, на ваш взгляд, для России важно обеспечение безопасности в Средней Азии? И насколько мы вообще сегодня в состоянии обеспечить безопасность в этом регионе?

— Это важно, потому что безопасность в этом регионе – вещь коллективная. И естественно, это и в интересах российской стороны. Полностью, конечно, решить проблему безопасности не может никто, в том числе из-за того, что афганский фактор находится вне поля влияния постсоветских государств. Но если странами региона будет принята более активная помощь с нашей стороны, то вне всякого сомнения ситуация будет лучше. Россия располагает и большими финансовыми, и большими техническими ресурсами. В том числе, у России более квалифицированные и менее коррумпированные службы пограничной охраны. Я ничего не имею против чиновников региона, но их государственные институты формировались в более сложных исторических условиях. Они порой не могут обеспечить ни адекватное финансирование, ни уровень подготовки, ни достаточный уровень престижа госслужбы. Поэтому в плане совместной охраны и безопасности нам есть что предложить.

— А что в свою очередь может в этой сфере предложить Китай, который за последние годы все больше уделяет внимание среднеазиатскому региону?

— В сфере безопасности Китай пока не предлагает никаких самостоятельных проектов, кроме инициатив, в которых участвует по линии ШОС. Он предлагает финансовое сотрудничество и инфраструктурные проекты.

— А могут ли проекты в сфере безопасности быть следующим шагом вслед за экономическим сотрудничеством?

— Честно говоря, не думаю. Мне не известно о разработке каких-либо программ и форматов, которые позволяли бы осуществлять новые совместные мероприятия в сфере региональной безопасности. Во внешнеполитической практике Пекин делает ставку на решение вопросов экономики. Это во многом принципиальная позиция на данном историческом этапе. Насколько я понимаю, Китай хочет в долгосрочной перспективе решить собственные проблемы за счет развития экономики. То есть Пекин ставит целью развиваться уже не за счет массового производства дешевой низкокачественной продукции, а создать свою экономическую традицию. И только после этого переходить к какому-либо активному участию в геополитических процессах.

— На конец года запланирован вывод большей части войск НАТО из Афганистана. Как этот шаг отразится на ситуации в регионе Центральной Азии в целом?

— На мой взгляд, каких-то больших последствий все-таки уже не будет. Важно напомнить, что в последние годы военные части НАТО резко сократили свое участие в практической оперативной работе на земле, делегировав эти функции афганской стороне. В принципе, сама по себе ситуация в Афганистане (без учета каких-то внутриполитических факторов, связанных с избранием нового президента) изменится не очень сильно. Кроме того, важно повторить, что часть натовских войск остается. Речь идет о нескольких военных базах. Некоторая численность иностранных войск будет поддерживать контроль над ситуацией в регионе в той или иной мере. Так что здесь есть рычаги влияния на ситуацию для США.

— На чем в первую очередь должна сосредоточиться Россия в своей политики безопасности в Центральной Азии?

— Надо сосредотачиваться на сотрудничестве в рамках ОДКБ. Задача второго ряда – это поиск каких-то схем взаимодействия со странами региона, не входящими в ОДКБ (с Узбекистаном и Туркменистаном) с целью обеспечить сотрудничество на фоне афганского фактора. Нам необходимо искать какие-то новые форматы взаимодействия.

— Вы считаете, что Туркменистан при всей его закрытости может пойти на такое сближение?

— В принципе, в этом нет ничего невозможного, хотя Туркменистан, к сожалению, излишне привержен идеям тотального нейтралитета.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram