«Мы сталкиваемся с массированной вербовкой, пропагандой идеологии экстремизма и терроризма через интернет», - StanRadar.com продолжает публикацию цикла статей главы Евразийского аналитического клуба Никиты Мендковича, посвященных угрозе терроризма в Казахстане.

Предыдущие статьи:

• Сколько в Казахстане террористов и экстремистов  
• Какие люди становятся террористами и экстремистами

Что побуждает людей уходить в террористические и экстремистские организации? Как происходит вербовка в радикальные организации?

В отличие от Кыргызстана и Таджикистана у казахстанских радикалов нет такого «провоцирующего фактора», как трудовая миграция. За рубежом в чуждой среде мигранты вынуждены устанавливать круг социальных контактов с нуля, и могут попасть, в том числе, под влияние ячеек экстремистского толка, которые предлагают неофитам моральную и информационную поддержку. В Казахстане, который не является донором рабочей силы, вербовка чаще происходит внутри страны.

Первоначально, в 1990-е годы, экстремизм в страну привносился извне, на юг и восток страны из узбекистанской части Ферганской долины, на север и запад (в меньшей степени) – с российского Северного Кавказа. Значительная часть молодежи присоединялась к радикалам при получении религиозного образования за рубежом, чаще в арабских странах. Однако к концу 2000-х, когда «источники» экстремистской идеологии были, в основном, подавлены или серьезно ослаблены властями России и Узбекистана, экстремистское подполье в Казахстане уже жило собственной автономной жизнью.

Достоверно известно, что террористы к моменту ареста чаще всего имели минимальные социальные контакты, то есть, примыкая к своей организации, часто рвали старые социальные связи, практически не имели хобби и тому подобное. По данным исследования 2012 года, большинство арестованных экстремистов не имели доступа к интернету, а вовлекались в подполье друзьями или родственниками[1].

Однако за прошедшие 4 года абонентская база интернета в Казахстане выросла почти в 2 раза (с 1,6 млн абонентов до 2,3 млн), вместе с ней существенно увеличилось количество случаев вербовки через интернет, особенно через социальные сети. В частности, глава КНБ Нуртай Абыкаев констатировал в 2015 году: «Мы сталкиваемся с массированной вербовкой, пропагандой идеологии экстремизма и терроризма через интернет...»[2].

Судя по имеющимся данным, в экстремистском интернет-контенте ключевую роль играют не тексты, а видео или аудио материалы, воздействие которых на сознание особенно велико. Например, члены группировки в Актобе, ответственной за теракты 5 июня, заявляли, что замысел теракта возник у них после прослушивания обращения полученного из Сирии[3].

Внешне вступление в бандподполье проявляется в резком росте внешней религиозности, отказе от старых связей и предпочтений, часто более прохладных отношениях с семьей. В некоторых случаях проявляются очевидные внешние признаки радикальной религиозной среды, закатанные или подрезанные штанины, борода при отсутствии усов и так далее.

Первичной целью вербовки является вовлечение новых адептов в экстремистские ячейки. Чаще это небольшие автономные группы до 10 человек, поддерживающие в большей степени идеологические, нежели организационные, связи с зарубежными центрами. Ключевыми целями ячейки в условиях Казахстана является идеологическая работа с участниками, а также сбор и отправка денег на нужды активистов группировки, воюющих за рубежом. В отличие от Кыргызстана и Таджикистана казахстанские экстремисты имеют больше финансовых ресурсов для подобного спонсорства. В идеале на определенном этапе члены ячейки должны сами выезжать в «горячую точку», чтобы восполнить собой потери группировки.

Обычно путь от вступления в ячейку до отправки в зону боевых действий проходят за несколько лет. Известны случаи, когда резкий рост внешней религиозности и отъезд в Сирию разделяли почти 7 лет[4]. Далеко не все адепты проходят этот путь до конца, часть разочаровывается на том или ином этапе в идеях новых друзей, часть меняет жизнь, когда к этому вынуждают развитие жизни и карьеры. Кого-то от трагического развития событий спасает вмешательство правоохранительных органов.

В некоторых случаях ячейка бандподполья может иметь свой легальный или нелегальный бизнес. В частности, террористическая группа из Актобе, действовавшая в 2011 году, к которой принадлежал террорист-самоубийца Рахимжан Махатов, пыталась создать «совместное предприятие», массажный салон[5]. Многие другие группировки пытаются заниматься грабежами, рэкетом, контрабандой наркотиков.

Достаточно редко подполье в Казахстане разворачивает собственную инфраструктуру. В частности, упоминавшаяся организация «Джунд аль-Халифат», была разделена на несколько ячеек, связанных между собой, имела собственные схроны с оружием, конспиративные квартиры, небольшое производств кустарных бомб, постоянную связь по интернету с руководством в Вазиристане (Пакистан). Немаловажную роль играла и чисто уголовная деятельность группировки, в приговоре суда упоминались случае бандитских налетов с целью захвата материальных ценностей. Всего, по данным следствия, за время своего существования организации удалось аккумулировать более 21,4 млн тенге (в ценах 2011 года).

В крайне редких случаях ячейки сами приступают к террористической деятельности. Эти ситуации предельно редки, так как экстремисты осознают, что очевидно террористические атаки мгновенно привлекут внимание властей, а группа будет раскрыта и разгромлена в кратчайшие сроки (по заявлению властей Актюбинской области, за первую половину 2016 года было раскрыто и ликвидировано не менее 14 ячеек «салафитов»)[6]. Поэтому, решаясь на открытое выступление, преступники чаще готовят пути бегства из страны, а также временные укрытия на время наиболее активного розыска.

Лидером ячейки зачастую выступает участник наиболее опытный с точки зрения стандартов бандподполья. Например, ячейку в Актобе, предположительно, возглавлял юрист Алибек Бердибаев, проходивший по делу еще предыдущей «генерации» городского сообщества экстремистов в 2011-м, но получивший небольшой срок.

Зачастую именно такой лидер поддерживает связь с зарубежными центрами, отвечает за переводы денег и отправку добровольцев в «горячие точки». Правда, судя по всему, он практически никогда не знает всей цепочки, ведущей из Казахстана в Сирию[7].  Обычно он лишь может отправить сообщение и договориться о том, чтобы отправляющегося в путь боевика встретили в точке прибытия, чаще все – в Стамбуле, откуда местное подполье переправляет его в Сирию. Отправка в Афганистан чаще производится через Пакистан, куда боевики отправляют под легендой получения религиозного образования, а затем выезжают из Исламабада в «зону племен», слабо контролируемую официальными властями. Хотя в последние годы участились случаи непосредственного выезда радикалов в Кабул и Герат[8].

Кроме прямых авиационных маршрутов существуют и «подземные дороги» Россия – Грузия - Сирия или Таджикистан - Афганистан, но ими в большей степени пользуются те, кто находится в розыске и стремится минимизировать число прохождений паспортного контроля.

Выводы

На основе проанализированных в статьях данных можно заключить, что на территории Казахстана сейчас действует экстремистское подполье. Число его активных членов можно оценить от 400 до 700 человек, лояльную или сочувствующую среду (родственники, нерешительные единомышленники, ожесточенные противники существующего госустройства) – в несколько тысяч человек.

Типичный портрет боевика включает набор из некоторых признаков. Это чаще мужчина от 21 до 35 лет, женатый и имеющий детей, со средним специальным или высшим образованием, занимающийся мелким индивидуальным бизнесом или трудом средней квалификации. Судя по всему, в большинстве случаев он уроженец села или небольшого городка, переехавший в более крупный населенный пункт в поисках заработка.

Стимулом присоединиться к подполью часто является ощущение в разрыве между квалификацией и личными амбициями и реальной занятостью. Ситуация может усугубляться неспособностью адаптироваться к городской среде, временными финансовыми затруднениями или конфликтами с государственным аппаратом.

Первоначально террористические ячейки формировались за счет идейного влияния из-за рубежа, но в последние годы их возникновение происходит за счет преимущественно внутриказахских факторов, что не исключает постоянных контактов с зарубежными центрами. Вербовка неофитов происходит либо через дружеские или семейные контакты, либо через социальные интернет-сети. По мере роста проникновения интернета роль последнего фактора – возрастает.

Динамика численности подполья определяется социально-экономической ситуацией в стране и эффективностью оперативной работы органов. Первый фактор, если судить по данным официальной статистики Казахстана, росту подполья не благоприятствует. Однако проблемой является достаточно большая численность социальной «питательной среды» экстремистов. Следовательно, в случае значительного падения экономических показателей и удара кризиса по малому неформальному бизнесу, может произойти резкая радикализация этой среды и рост террористических настроений.

Эффективность работы милиции и КНБ плохо поддается оценке на основе доступных источников и требует дополнительного изучения. Исходя из имеющихся данных ясно, что в работе КНБ и МВД Казахстана есть определенные проблемы, однако обмен опытом с коллегами из других стран ОДКБ может помочь преодолеть эти трудности.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram