Центральноазиатский регион характеризуется ограниченностью водных ресурсов, что порождает различные конфликты, которые к тому же усугубляются неравномерным распределением воды между входящими в него странами. Ситуация такова, что в регионе есть страны, богатые водными ресурсами (Таджикистан и Кыргызстан), и есть зависимые от них в поступлении воды – Узбекистан, Туркменистан и Казахстан. На территории Кыргызстана формируется бассейн реки Сырдарьи, в Таджикистане – Амударьи. Из стока реки Сырдарьи Узбекистан получает 50,5%, Казахстан – 42%, Таджикистан – 7% и Кыргызстан – 0,5%. Сток реки Амударьи распределяется следующим образом: Узбекистану – 42,2%, Туркмении – 42,3%, Таджикистану – 15,2%, Кыргызстану – 0,3%.
Данный спор также обусловливается переходом и переориентацией с начала 90-х гг. регионального потребления ресурсов в целом на отдельные национальные уровни затрат ресурсов. Как мы помним, в советский период действовала региональная гидромелиоративная система. В интересах равнинной части, где основной формой хозяйствования является земледелие, сооружались водные резервуары, которые, тем не менее, служили интересам не только сельского хозяйства, но и энергетики. Здесь речь идет о переплетении водного хозяйства с энергетической системой региона, когда крупные гидросооружения оказались встроенными в Объединенную энергетическую систему Центральной Азии (ОЭСЦА). Внутренние административные границы, проведенные по этническому, а не по экономическому принципу, не имели с точки зрения водно-энергетического хозяйства принципиального значения. Регион выстраивался из соображений экономической целесообразности без учета специфики каждой из республик и воспринимался как единое целое. Однако в дальнейшем это создало почву для назревания межэтнических конфликтов в ключе ресурсной борьбы. Следует отметить, что наращивание водно-энергетического потенциала в регионе в советское время имело положительные последствия и способствовало росту рождаемости и уменьшению смертности. В итоге, резко возросла численность населения: если в начале XX в. в центральноазиатском регионе проживало около 6 млн населения, то к 2010 г. было уже около 62 млн человек.
С развалом Советского Союза и обретением бывшими социалистическим республиками национальной независимости постепенно стала разрушаться выстроенная в советское время водно-энергетическая система с четким устоявшимся распределением ресурсов. Новые суверенные государства стали в большей степени соблюдать свои национальные интересы.
Многие эксперты склонны считать, что современный водно-ресурсный конфликт в центральноазиатском регионе является не только следствием советского режима, но и обусловлен политическими амбициями лидеров стран региона. Каждое из новообразованных государств начало искать причины для предъявления претензий о своих ущемленных интересах. Накопившееся взаимное недовольство друг другом, не сдерживаемое уже никаким регулятором (в советское время это была Москва), стало выплескиваться в виде нарушения обязательств и предъявления новых требований.
Так, в 1993 г. в Кыргызскую Республику впервые прекратились поставки электроэнергии и топливно-энергетических ресурсов из Узбекистана и Казахстана, компенсирующие недовыработку электроэнергии на ГЭС Нарын-Сырдарьинского каскада в зимнее время. Население Кыргызстана в те годы оказалось в весьма затруднительном положении. Гидроэлектростанцию пришлось переводить на энергетический режим работы и сбрасывать воду зимой, что повлекло за собой нехватку водных ресурсов в летний поливной период. Хотя позже соглашения по поставке электроэнергии были восстановлены, тем не менее сбои происходили довольно часто. Были попытки проведения взаиморасчетов, но так как каждая из сторон вела свою ценовую политику, то это приводило еще к большим сложностям. Эти сложности также обусловливались существенной разницей в цене между летней и зимней электроэнергией: цена дешевой электроэнергии, вырабатываемой гидроэлектростанциями, особенно летом, никак не могла быть приравнена к зимней электроэнергии, вырабатываемой теплоэлектростанциями. Особую нетерпимость и суровость к задержке оплаты предъявлял Узбекистан (в таких случаях предоставление узбекского газа прекращалось, несмотря на сезонный спрос). Казахстан в первые годы независимости тоже претерпевал некоторые сложности. Приватизация его угольной промышленности привела к затруднениям с поставкой данного вида топлива. Помимо этого, страны, расположенные ниже по течению рек (Казахстан и Узбекистан), не всегда были в состоянии выполнять в полном объеме свои обязательства по покупке сопутствующей летней электроэнергии, получаемой за счет работы ГЭС «верхних» стран в ирригационном режиме.
Из-за подобных взаимных нарушений больше всего страдали Кыргызстан и Таджикистан. К примеру, в 2001 г., несмотря на то, что вода из Токтогульского водохранилища КР была передана в согласованном объеме, объем потребленной летней электроэнергии Казахстаном и Узбекистаном был ниже оговоренного контрактом. В итоге, фактическая оплата электроэнергии, полученная Кыргызстаном, оказалась ниже по сравнению с ожидаемой по контракту и составила 0,88 цента США за кВт/ч от Казахстана, 2,01 цента США за кВт/ч от Узбекистана (с учетом того, что средневзешенная стоимость составляла 1,48 цента США за кВт/ч).
Приведенные примеры свидетельствуют о несоблюдении межгосударственных договоров и отсутствии единой ценовой политики, что подтолкнуло такие страны, как Кыргызстан и Таджикистан, принять соответствующие меры – перевести свои ГЭС из ирригационного в энергетический режим работы и осуществить спуск воды в холодный сезон, для того чтобы минимально обеспечить население электричеством. Это, в свою очередь, повлекло затопление территорий Узбекистана и Казахстана.
Выработка электроэнергии или ирригация? – именно такой вопрос стал перед руководствами стран региона в начале 2000-х гг. Сложившиеся обстоятельства привели к взятию курса на автономизацию энергопроизводства практически всеми странами региона. Особо принципиальную позицию заняли Таджикистан и Кыргызстан.
Следует отметить, что Кыргызстан и Таджикистан в экономическом отношении считаются отстающими в регионе, однако они обладают достаточным водно-энергетическим потенциалом для развития собственной гидроэнергетики, которую в последующем можно экспортировать. В августе 2016 г. Кыргызстан ввел в эксплуатацию отдельную от энергосистемы ЦА электролинию «Датка – Кемин», которая избавит республику от зависимости от узбекский сетей.
Возведение ЛЭП 500 кВ «Датка – Кемин» и подстанции ПС 500 кВ «Кемин» стало возможным благодаря финансированию китайским «Эксимбанком». КНР выделила 389,8 млн долларов США. А когда Узбекистан прекратил поставку природного газа на юг Кыргызстана, то проблема была решена благодаря российскому «Газпрому», который занимается газификацией республики. Сейчас идет реализация проекта «Север – Юг», который объединит оба региона республики, данный проект также позволил Кыргызстану полностью отказаться от узбекского газа (надо признать, официальный Ташкент прибегал к откровенному шантажу, что касается ценовой политики и настроенческого подхода в подаче газа, особенно в сезон большего спроса – осенне-зимний период).
В последнее время о серьезных энергетических амбициях заявил Таджикистан. Не имея достаточных запасов нефти и газа, таджикское руководство делает ставку на форсированное развитие гидроэнергетики.
В Узбекистане в начале 2010 г. был дал старт линии, соединившей Ново-Ангренскую ТЭС в Ташкентской области с Ферганской долиной. Это позволило Узбекистану отказаться на определенное время от электроэнергии из Кыргызстана. Правда, в последующем выяснилось, что без дополнительных замещений всё равно не обойтись, особенно в пиковый период. В эксплуатацию ввели также линию «Гузар – Сурхан», которая в состоянии обеспечить южную область Узбекистана Сурхандарью, в обход от таджикских электролиний.
С начала 2000-х гг. в Туркменистане начали реализацию проекта «Алтын асыр». Глава Туркменистана Г. Бердымухамедов отметил, что «завершение строительства второй и третьей очередей озер приведет к созданию единой коллекторно-дренажной системы всех сельскохозяйственных земель страны, к появлению на необъятных просторах Каракумов новых пахотных земель, сети озер, рыбных хозяйств». В 2009 г. появилось искусственное озеро в Каракумах. Стоимость этого проекта оценивается в 4,5 млрд. долларов.
Казахстан во избежание зимних паводков построил вблизи Токтогульской ГЭС Коксарайское водохранилище. Напомним, на два государства – Казахстан и Узбекистан – есть единая проблема: «аральский кризис». Данный вопрос обостряется нехваткой ресурсов и отсутствием между странами общего подхода в его решении.
Следует напомнить, что в настоящее время более 1 млрд. человек в мире испытывают острую нехватку воды, более 2 млрд. человек пользуются неочищенной питьевой водой. Глобальное изменение климата затрагивает процессы, происходящие в окружающей среде, изменяя существующий механизм функционирования всей системы окружающей среды.
Центральная Азия на сегодня обладает достаточными водными ресурсами, чтобы покрывать необходимые потребности, однако в регионе наблюдается резкий прирост населения. Согласно исследованиям НИСИ КР, к 2050 г. ожидается прирост населения от 69 млн (показатели 2015 г.) до 96 млн. человек. Данные показатели являются фактическим доказательством того, что государствам региона необходимо выстраивать конструктивный диалог в распределении и использовании водных ресурсов, модернизировать объемные и затратные в ресурсном отношении технологии. Странам низовья региона, которые водные ресурсы чаще используют в ирригационных нуждах, следует переходить на более эффективное и экономичное потребление, опираясь на практику таких стран, как Израиль. Сельское хозяйство Израиля с точки зрения потребления ресурсов – одно из самых экономичных в мире, там отказались от водоемких сельхозкультур, перешли на капельное орошение, включая точечное орошение корней растений, использование очищенных сточных вод, различные ценовые механизмы. Кроме того Израиль отказался от водозатратных отраслей и самое важное – воспитывает свое население в духе экономного водопотребления.
Сейчас довольно трудно определить, что лежит в корне водных конфликтов – политика или ресурс как таковой. Борьба переходит от политических баталий вплоть до военно-политических действий (особенно острая ситуация наблюдается в трансграничной зоне между Узбекистаном, Таджикистаном и Кыргызстаном). Распад СССР и получение национальных суверенитетов привели к дисбалансу и уничтожению сдерживающего фактора – выстроенной схемы распределения водных ресурсов. Центральная Азия рискует стать зоной бесконечных конфликтов, источником которых станет вода. Подобного рода конфликты будут возникать и на Ближнем Востоке, и в странах центральной и северной Африки (в связи со строительством крупного гидроагрегата «Великая дамба эфиопского возрождения», когда речь идет о распределении вод реки Нил).
Очевидно, что продолжение несогласованных действий и отсутствие выстраивания конструктивного диалога в решении водных проблем может привести к новым видам конфликтов. Поэтому основной упор нужно делать на правительства стран региона; именно их способность дипломатического налаживания межгосударственного взаимодействия будет способствовать решению многих злободневных и затянувшихся проблем, в том числе водного вопроса.
Правила комментирования
comments powered by Disqus