Долгие века Центрально-Азиатский регион оставался для великих держав terra incognita, лишь в XIX веке став ареной геополитической борьбы. Богатейшие ресурсы, стратегическое положение на перекрестках важнейших торговых путей и многообразие населяющих его народов привлекали многочисленных западных искателей колониальной ренты. Новый период в борьбе за влияние в ЦА начался после распада СССР, когда Евросоюз снова устремился на завоевание «мягкого подбрюшья России».
Чего-то хочется, а чего – не знаю
Как и прочие бывшие республики СССР, государства Центральной Азии уже в начале 90-х гг. были «охвачены» сетью договоров о партнерстве и сотрудничестве с ЕС. В Казахстан, Узбекистан, Киргизию и Таджикистан вслед за дипломатами и бизнесом пришли и различные «строители демократии». Даже закрытый Туркменистан не обошло внимание европейцев, разыскивающих, где бы наложить лапу на нефть и газ.
Прямой доступ к каспийским и центральноазиатским энергетическим ресурсам – краеугольный камень интересов Объединенной Европы к региону. На данный момент в разработке нефти и газа Центральной Азии принимают участие компании Shell (Голландия), Total Fina Elf и Schlumberger (Франция), ENI и Agip (Италия), British Petroleum и Lasmo (Великобритания), REPSOL (Испания), Wintershall (Германия), Petrom (Румыния) и Statoil (Норвегия).
Другой объективный интерес, сподвигнувший Европу на развитие отношений с ЦА – обеспечение транспортировки грузов между Европой и Китаем. В последнее десятилетие после трудов Вашингтона и НАТО по взращиванию международного терроризма на первый план вышло и сотрудничество в сфере обеспечения безопасности. В то время как США благополучно отсиживаются за океаном, Европа страдает от последствий создания в Евразии «дуги нестабильности» также, как и Центральная Азия.
Будучи союзником США, Европейский союз долгое время шел в русле общей политики трансатлантического сообщества в отношении бывшего советского региона, потому основные задачи ЕС в Центральной Азии во многом повторяют политику США. Ее основная направленность – вытеснение России и соперничество с Китаем. Именно в этом контексте следует рассматривать европейские инициативы типа INOGATE и TRACEKA, конкурирующие с китайским проектом Шелкового пути.
Формально Брюссель принимал собственную стратегию развития отношений с ЦА, которая так и осталась на бумаге, поскольку руководили процессом в Вашингтоне. Чего же, собственно, хотел от региона сам ЕС? Похоже, он до сих пор и сам толком не знает. Действующая стратегия построена по принципу «за все хорошее и против всего плохого» без всякой конкретики. И лишь сейчас, когда отношения Европы и США начали портиться, в Брюсселе задумались о проведении самостоятельной политики.
Как пишет, в частности, европейский информационно-аналитический центр «Европа – Центральная Азия» (EUCAM), «печально выглядит новый документ ЕС на фоне программ России, Китая и США в регионе. Например, Соединенные Штаты взаимодействуют с центральноазиатскими странами в формате C5+1, Россия связана с республиками двусторонними договорами и через ЕАЭС и ОДКБ, а Китай активно инвестирует в развитие региона через инициативу «Один пояс – один путь».
Мы выбираем, нас выбирают, как это часто не совпадает
Взаимный интерес в развитии сотрудничества присутствует с обеих сторон. 22-23 февраля в Астане прошла конференция «25-летие отношений Европейский союз – Центральная Азия: от прошлого к будущему», которая собрала более 150 участников, включая госслужащих, представителей дипломатического корпуса, лидеров общественного мнения, международных экспертов, гражданское общество, бизнес-ассоциации, международные организации и СМИ. В ходе мероприятия спецпредставитель Европейского союза по Центральной Азии П. Буриан заявил, что «Центральная Азия становится все более интересным рынком с растущим потенциалом для инвестиций и торговли. Мы готовы сотрудничать с теми, кто искренне заинтересован в процветании Центральной Азии. ЕС может помочь трансформации и модернизации экономик стран Центральной Азии».
В свою очередь, министр иностранных дел Казахстана К. Абдрахманов призвал «Европейский союз быть более амбициозным и расширить присутствие в Центральной Азии в рамках новой стратегии». Напомним, что 19 июня 2017 г. министры иностранных дел стран Европейского союза договорились о формировании новой внешнеполитической стратегии ЕС для Центральной Азии к концу 2019 г., что было подтверждено на конференции.
Проблема в том, что интересы государств Центральной Азии не совпадают с намерениями Европы. В соответствии с видением EUCAM, европейская помощь должна быть направлена, прежде всего, на защиту прав человека и разработку энергоресурсов, а центральноазиатские государства нуждаются в инвестициях, диверсификации экономики и развитии высокотехнологичных производств. По словам главы МИД Казахстана, для его республики представляется перспективным взаимодействие с ЕС в сфере повышения энергоэффективности, продолжение сотрудничества в области образования, охраны окружающей среды, рационального использования водных ресурсов и противодействия изменению климата, развития транспортно-логистической инфраструктуры. Словом, регион ждет денег, а не «добрых» советов.
О параллелях и перпендикулярах
Повышение активности ЕС в Центральной Азии, как и политика США, в значительной степени могут привести к дестабилизации региона, разрушая живую ткань исторически сложившихся человеческих и экономических связей и союзов. Так, П. Буриан крайне позитивно охарактеризовал будущую встречу лидеров центральноазиатских стран, отметив, что ЕС хотел бы, «чтобы они сели вместе, без каких-либо партнеров, и обсудили бы приоритеты сообща и, возможно, могли бы развить свои собственные региональные стратегии, чтобы преодолеть вызовы». Европейский дипломат, очевидно, «забыл», что все государства ЦА связывают обязательства в рамках СНГ, ЕАЭС, ОДКБ и ШОС, и «преодоление вызовов», как их видит Запад, является торпедированием региональных союзов. Эти призывы к «сепаратной интеграции» очень перекликаются с американским форматом С5+1, направленным на разрушение процессов евразийской интеграции.
Не менее одиозны и другие европейские инициативы. ЕС не оставляет надежды через Южный энергетический коридор получить энергетические ресурсы Каспия и Центральной Азии в обход России. Как указывает Европейский совет, «в энергетическом, инфраструктурном и транспортном секторах в приоритете сотрудничества между ЕС и Центральной Азией должна быть интеграция стран Центральной Азии друг с другом и в международные рынки и транспортные коридоры. ЕС будет и впредь стремиться к расширению «Южного газового коридора» до Центральной Азии».
EUCAM в своем докладе об энергетическом сотрудничестве с ЦА еще в 2009 г. писал о том, что Европа должна активно вытеснять РФ с энергетического рынка Центральной Азии. Там можно, например, узреть следующий перл: «Правительству Туркменистана необходимы железные контрактные гарантии, чтобы противостоять России». Почти в точности повторяют эту позицию США, которые считают необходимым «создание южного энергетического коридора, по которому в обход России будут экспортироваться в Европу каспийские нефть и газ».
Откровенно антироссийский характер имеет и строительство транспортного коридора «ЦА – Кавказ – Украина – Европа» в рамках проекта TRACEKA. Путь, на котором лежит два моря, явно экономически нецелесообразен, что и показал тестовый поезд с Украины, «потерявшийся» по дороге и вернувшийся из Китая пустым ввиду отсутствия заказов. Если же посмотреть с геополитической точки зрения, ТРАСЕКА составляет конкуренцию для российско-иранско-индийского коридора «Север-Юг». Кроме того, оба проекта по-разному выстраивают будущую конфигурацию межгосударственных отношений. Если ТРАСЕКА будет отсекать «исламским буфером» Россию от Индии, Ирана и других стран Южной Азии, то «Север-Юг» напротив, сшивает распавшееся после развала СССР экономическое взаимодействие государств СНГ, а также решает проблемы безопасности многих государств.
Атака на ценности
Там, где присутствует Запад, всегда возникает сеть подтачивающих государственность НКО. И европейские «благотворительные» фонды в этом плане ничем не отличаются от американских. Во всех государствах Центральной Азии присутствуют, в частности, европейские фонды, различные доброхоты от Совета Европы, ОБСЕ, ЕБРР и т.д. Они проникают не только в структуры гражданского общества, но и в государственную власть.
Например, в Кыргызстане Фонд Фридриха Эберта, имеющий также представительства в Казахстане, Узбекистане и Таджикистане, работал с министерством юстиции, министерством внутренних дел и Генеральной прокуратурой. В стране, традиционно открытой для международных НПО, работают также Центр по международной миграции и развитию (CIM), Федеральное физико-техническое учреждение (PTB), Фонд Ханса Зайделя (HSS), Фонд Фридриха Эберта (FES), Служба старших экспертов (SES), Немецкая ассоциация народных университетов (Dvv International), Немецкая ассоциация кооперативов Райфайзен (DGRV), KfW – Германский банк развития, Германское общество международного сотрудничества (GIZ), Академия Немецкой Волны (Deutsche Welle-Akademie) и т.д.
Чем они заняты, выяснить несложно. Так, в Казахстане и Киргизии осуществляется проект «История репрессий». В его рамках осуществляется реабилитация Туркестанского легиона СС, коллаборанты которого якобы были бесчеловечно репрессированы Сталиным. В свою очередь, Берлинский фонд науки и политики (SWP) подготовил фантастический роман о том, что после смерти президента Казахстана Н. Назарбаева произойдет вторжение российских войск в республику. Заодно уж «клятые москали» оккупируют и Таджикистан. Это откровенная попытка провокации антироссийских настроений и страха перед РФ, направленная на разрушение добрососедских отношений между Россией, Казахстаном и Таджикистаном.
Европейские фонды, подобно своим американским коллегам, атакуют основополагающие ценности азиатского общества. В частности, в докладе Фонда Фридриха Эберта «Борьба с коррупцией в Казахстане» в качестве системных недостатков общества названы «сверхпрезидентская власть, которая выражается в расположении президента над политической системой, устойчивый патернализм и патриархально-традиционная политическая культура». Виновными в приверженности традициям, как всегда, оказались союзники Казахстана, находящегося-де «в окружении государств, для которых характерны патриархально-традиционные формы социальных интеракций. Это приводит к тому, что в Казахстане отсутствуют активные внешние стимулы к политической модернизации».
Да-да, Казахстану очень не хватает майданов, горящих покрышек, АТО и гей-парадов.
А нужна ли многовекторность?
Как ни печально, руководство центральноазиатских государств зачастую поддерживает геополитические происки «евроатлантического сообщества», пытаясь повысить свою значимость игрой на противоречиях ведущих мировых игроков. А ведь цена «многовекторности» хорошо известна, например, по судьбе В. Януковича…
Российская сторона неоднократно подчеркивала, что с пониманием относится к внешнеполитической активности своих центральноазиатских союзников при условии соблюдения ими взятых на себя договорных обязательств. В случае развития сотрудничества с ЕС совершенно не обязательно противопоставлять Европу России и Китаю. Как отметил министр иностранных дел РФ С. Лавров, «что касается ЦА, то наблюдаются случаи, когда европейские инвестиции носят политически мотивированный характер, а основная цель оказываемой финансовой помощи – одностороннее открытие рынков стран региона для товаров из ЕС. Гораздо более перспективным в плане обеспечения устойчивого развития всего евразийского континента нам видится начало предметной работы по формированию общего экономического и гуманитарного пространства от Лиссабона до Владивостока с опорой на принципы неделимости безопасности и широкого сотрудничества».
Европа также является частью евразийского пространства, потому наиболее конструктивным сценарием, в том числе и для ЦА, стало бы осуществление «интеграции интеграций» вместо попыток стравливания на своей территории соперничающих между собой главных акторов международной политики.
Правила комментирования
comments powered by Disqus