1 мая в Казахстане отмечается День единства народа. По традиции в этот праздник много говорится о единстве и согласии как главном достоянии республики, залоге ее стабильности и процветания. Однако разгоревшийся на прошлой неделе сетевой хайп вокруг языкового вопроса, похоже, продемонстрировал, что казахстанское общество более разобщенно, чем это принято признавать в дни официальных празднеств.
Зачинщиком скандала в офисе Казкоммерцбанка, сотрудница которого не смогла обслужить клиента на государственном языке, стал уже известный персонаж – турецкий гражданин Огыз Доган. Ранее он устроил аналогичные разбирательства на борту авиакомпании «Эйр Астана», даже судился с авиаперевозчиком и выиграл процесс. Затем турецкоподданный засветился по тому же поводу в Кыргызстане.
На видео, выложенном на прошлой неделе в YouTube, знакомый сюжет: разгоряченный «радетель казахского языка» преследует сотрудницу банка, по-видимому, не владеющую на должном уровне государственным языком, громко возмущается и игнорирует любые попытки казахскоязычных служащих предоставить ему наконец требуемые услуги.
Ролик был растиражирован рядом СМИ и стал поводом для бурной сетевой дискуссии.
Часть казахстанцев нашла образ иностранца, борющегося за права казахскоязычных граждан и посрамляющего своими роликами «манкуртов», романтичным и вдохновляющим. Горьким упреком для них стало то, что за государственный язык приходится заступаться гражданину Турции. Доколе, слышалось из этого лагеря, доколе казахский язык будет подвергаться дискриминации на земле Казахстана? Доколе казахскоязычные граждане будут терпеть лишения из-за невозможности получить услуги на родном языке?
Правда, никаких существенных доказательств дискриминации казахскоязычных граждан и ущемленного положения государственного языка в этом стане не приводится. То, что господину Догану, проживающему постоянно в Казахстане, раз в год попадается работник сферы услуг, не владеющий государственным языком, – еще не показатель.
Председатель Комитета ИКТ, образования и инноваций при Национальной палате предпринимателей РК «Атамекен» Мурат Абеновприводит совершенно иные данные. По его словам, в прошлом году 91% казахстанских школьников пошли в казахские классы, 82% школьников сдавали ЕНТ на государственном языке. В 2016 году 60 % прироста населения дали 5 регионов: Мангистауская, ЮКО, Жамбылская, Кызылординская и Алматинская области – то есть регионы, где почти 100% населения говорят на казахском. При этом в Астану и Алматы ежегодно переезжает до 100 тысяч внутренних мигрантов из этих пяти регионов.
Очевидно, что слухи о драматичном положении казахского языка сильно преувеличены. Демографические процессы, разумная языковая политика, естественная смена поколений привели к преобладанию казахского языка в сфере образования – следующим шагом станет его доминирование в информационном пространстве, делопроизводстве, общественно-политической сфере.
Впрочем нашлась также достаточно многочисленная общественная группа, у которой турецкоподданный «радетель» за права казахскоязычных граждан вызвал раздражение. Казахский язык нужно развивать и поддерживать, но не с помощью скандалов и хайпов, уверены они.
Экономист Олжас Худайбергеновна своей странице в Фейсбуке написал по этому поводу следующее: «Казахский язык должен развиваться неконфликтными способами, объединяющими народ». Он указал на то, что в основе скандалов на языковой почве зачастую лежит «чистая бытовуха, которая подается как очередной кейс неуважения языка».
Худайбергенов также указал на отнюдь не прозрачные и благородные намерения и мотивацию господина Огыза: «Если прочитать его ленту, то можно увидеть обычного турецкого пропагандиста... Огыз является этаким пантюркистом. Эта популярная в 90-х годах идея призывает все тюркские народы объединиться и, может быть, даже создать единое государство. Ради успешного экспансионистского эффекта, все тюркские народы называются братьями, но, естественно, всегда предполагается старший брат, в роли которого выступит как раз Турция… В своем пантюркистском угаре Огыз уверенно готов нас сталкивать с Россией и Китаем. Он, конечно, в случае чего уедет, а нам с общими границами придется расхлебывать».
Общественный деятель и известный журналист Гульжан Ергалиеватакже указала на то, что языковой вопрос – это внутреннее дело Казахстана.
«Да, у нас есть проблемы с казахским языком в стране. Да, на государственном языке не говорит в совершенстве где-то 40 процентов населения. Но мы будем справляться с этой проблемой. Новое поколение уже осознанно подходит к своему будущему с обязательным знанием государственного языка. Для этого работает система образования, рождается обновленный менталитет нации, происходит эволюционный процесс языковых приоритетов. Но если мы будем на этой почве унижать друг друга, высмеивать и издеваться, сеять взаимную ненависть и назначать изгоев нации, как это делает этот турок, тогда конец миру в стране... Казактар! Не ведитесь на такие издевательские и унизительные приемы «поддержки языка». Не радуйтесь, как дети, таким провокациям, не восторгайтесь этим лицемерным, грубым и хамским методам якобы защиты казахского языка... Это не сила, а слабость! Это не позиция, а поражение!», - написала общественный деятель у себя на странице в Фейсбуке.
На турецкоподанного нашелся даже компромат: блогер Айжан Хамитотыскала в турецких СМИ историю восьмилетней давности о том, что Огыз обвинялся в шантаже и сексуальных домогательствах в отношении бывшей студентки. Похоже, этим объясняется женоненавистнический характер действий «защитника казахского языка» - во всех трех скандальных инцидентах господин Доган выбирал себе в качестве жертвы молоденьких сотрудниц.
Впрочем, несмотря на все призывы остудить пыл, снизить градус дискуссии, проявить бдительность и присмотреться повнимательнее к зачинщику скандала, Казнет еще несколько дней бурлил «страстями по языку». Социальные сети раскололись на два враждующих лагеря, в многочисленных постах и комментариях выплескивалась горечь и негодование по поводу того, что за 27 лет казахский язык так и не приобрел доминирующее положение, вчерашние френды осыпали друг друга взаимными колкостями и упреками.
Очевидно, что Огыз Доган – это умело раскручиваемый проект, чем и объясняется его «неприкосновенность» - иных деятелей и за куда менее «громкие деяния» привлекали к ответственности. Однако почему хайп вокруг языкового вопроса получают столь эмоциональный отклик среди казахстанцев? Откуда столько горечи и боли в репликах, как если бы носители казахского языка находились на грани вымирания? Ведь, как показывают приведенные выше цифры, – это далеко от действительности.
Предположим, что авторы проекта «Огыз Доган», кем бы они ни были, чутко уловили, что «виктимность» и «комплекс жертвы» являются мощными манипулятивными инструментами для казахстанского общества.
Ошибочно считать, что условная жертва сожалеет о своем положении. Напротив, представление о себе, как о притесняемой или ущемляемой по какому бы то ни было признаку (в том числе языковому и национальному) стороне, приносит ей массу преимуществ.
Это и психологическая разрядка – от жалости к себе приятно свербит в носу и слезятся глаза, накатывает горячая волна эмоций.
Это и мощный механизм психозащиты от настоящих вызовов и угроз. Применительно к стране и обществу рассуждения могут быть следующими: да, один за другим сыплются банки, и государству приходится брать на себя многомиллиардные расходы по их поддержанию, да, экономический рост, несмотря на программы индустриализации, обеспечивается только за счет нефтедобывающей отрасли, а деньги пенсионного фонда съедает инфляция и неумелый менеджмент, однако какое это имеет значение, если мы до сих пор не решили сущностный для сохранения нации вопрос – языковой. Конечно, когда на одной чаше весов находится вопрос существования нации, а на другой – проблемы в экономике и социальной сфере, последние представляются незначительными неурядицами.
Примечательно, что в 2000-х годах, в период экономического роста, когда казахстанцы только ринулись покупать квартиры в ипотеку, обзавелись машинами, укомлектовались бытовой техникой, впервые посетили заграничные курорты, когда твердо было убеждение, что в Казахстане лучшая в СНГ банковская система и самая динамичная строительная отрасль – языковой вопрос практически никого не занимал, хотя состояние в этой сфере было куда более проблематичным, чем сегодня.
Наконец, поскольку у жертвы внешний локус контроля, эта позиция позволяет снять с себя ответственность за происходящие в стране не совсем позитивные экономические и социальные процессы, назначив кого-то «виноватыми».
Однако возведенные в статус сплачивающей идеи «виктимность» и «комплекс жертвы» могут сыграть злую шутку с обществом, поскольку «виноватые» рано или поздно закончатся, а ответственность останется.
Правила комментирования
comments powered by Disqus