В свете предстоящих изменений в Афганистане, связанных с выводом войск, как-то совсем перестал рассматриваться китайский фактор. Основное внимание приковано к политике США, НАТО, ряда региональных игроков, таких как Россия и Индия, рассматриваются даже позиции ближайших соседей Афганистана, которые не тянут по политическому весу на роль тяжеловесов: Узбекистан и Казахстан, но вот Китай почти всегда обходится вниманием. Хотя у этой страны есть свое видение афганской ситуации, есть свои политические и экономические интересы в Афганистане и близлежащем регионе, и есть весьма немалые ресурсы для осуществления своих планов.
В Афганистане даже складывается неверное представление о Китае, который действует в стране своими инвестициями и специалистами, как о стране, лишенной серьезных амбиций, стране незлобных и трудолюбивых людей, как об источнике помощи, инвестиций, техники. Для бывших моджахедов китайцы — это еще и старые союзники в борьбе с афганскими коммунистами и советскими войсками, поставлявшие оружие, боеприпасы и направлявшие специалистов. В современной афганской внешней политике Китай занимает видное место, наряду с Индией.
Однако, это представление далеко от реальности. Современный Китай — это самое крупное по населению государство в мире, с мощной экономикой, которая по своему ВВП стоит на втором месте в мире и уступает лишь США. По ВВП Китай в 411 раз больше Афганистана. Китай — одна из наиболее вооруженных стран, имеет самую большую армию в мире, численностью 2 млн. 255 тысяч человек на действительной службе, и по численности превосходит в 1,5 раза армию США. Китай является обладателем ядерного оружия и членом «ядерного клуба», а также постоянным членом Совета безопасности ООН. Эти справочные сведения показывают колоссальную экономическую и военную мощь Китая. Так что не надо Китай недооценивать. Несмотря на то, что сейчас это государство в афганской политике играет роль второго плана, это вовсе не означает, что невозможно его решительное вмешательство в ситуацию, которое коренным образом изменит положение дел.
Немного истории
Только определенной оторванностью афганского общества от мировой науки можно объяснить появление мнения, что Китай якобы не имеет больших амбиций. Сама длинная история страны, которая включает более чем 3700 лет реально существовавшего государства, 16 основных династий правителей и традиционное название «Чжунго» (Срединное государство), включенное в название КНР и название главного народа страны — ханьцев, говорит за то, что у этой страны весьма большие амбиции, опирающиеся на высокую культуру и историю. В прошлом была выработана концепция, что Китай представляет собой центр мира, окруженный варварской периферией, который является носителем культуры и науки, призванный править всеми остальными варварами, которые, с китайской точки зрения, должны хранить почтение и покорность Срединному государству и регулярно приносить дань. Сейчас эта концепция применяется не столь прямолинейно, как в прошлом, но все же сохраняет большое влияние на китайский менталитет и китайскую политику. Во всяком случае, всем соседям Китая эта концепция прекрасно известна, и любые попытки Китая продемонстрировать свою силу обычно встречаются в штыки.
Китай с середины XIX века и вплоть до конца ХХ века был слабым, зависимым от иностранных держав, бедным государством, а после падения последней династии Цин в 1911 году, Китай был раздроблен, охвачен гражданской войной и японской оккупацией в 1931-1945 годах. После провозглашения образования КНР в 1949 году, Китай следовал в фарватере политики СССР, а потом, разорвав отношения с ним, сначала пытался утвердиться в качестве регионального лидера, а потом сделал ставку на экономическое сотрудничество с основными капиталистическими странами, в первую очередь с США, что открыло для него возможности экономического развития. Сегодняшнее положение Китая — самое лучшее за прошедшие по меньшей мере 200 лет. Долгое время китайское руководство вынуждено было мириться со своей второстепенной ролью, но теперь возросшая экономическая и военная мощь создает предпосылки для политического укрепления Китая и выдвижения им претензий на региональное или даже глобальное лидерство. Однако, поскольку «варварской периферии» не особо хочется вносить дань Китаю и сохранять к нему почтение, эти претензии также встречаются в штыки и порождают сопротивление любым попыткам китайской экспансии.
Основная проблема китайской экспансии была в том, что страна была охвачена сверхдержавами: с севера и запада — СССР, с востока США со своими союзниками: Японией, Южной Кореей и Тайванем (официально — Китайская республика, правительство националистов, потерпевших поражение в войне с коммунистами и изгнанное на остров). Потому Китай искал слабину на периферии. Были продолжительные пограничные конфликты с Индией и даже захват 38 тысяч кв. км индийской территории, потом конфликт в Индокитае, где Китай поддерживал кампучийское правительство Пол Пота, вплоть до войны с Вьетнамом. Однако вторжение во Вьетнам сорвалось, вьетнамские резервисты разгромили и отбросили китайские войска на севере Вьетнама, а регулярная вьетнамская армия разгромила полпотовцев и оккупировала Кампучию. Китай даже пробовал в 1969 году прощупать силой СССР в пограничных конфликтах: в марте — на острове Даманском на реке Уссури, и в августе у озера Жаланашколь (на территории Казахстана). В обоих случаях китайским войскам был дан решительный отпор. Это крайне показательный момент, поскольку именно СССР поддерживал Китай в борьбе с японцами, поставлял с огромными трудностями вооружение и боеприпасы, посылал специалистов и военных советников, а в августе 1945 года советская группировка войск под командованием маршала А.М. Василевского разгромила Квантунскую армию, очистив страну от японских захватчиков.
Китай вовсе не утратил вкус к пограничным спорам. Сейчас Китай пытается установить свой суверенитет над спорными островами Спратли в Южно-Китайском море, которые оспариваются также Вьетнамом и Филиппинами. Также есть спор с Японией за архипелаг Сенкаку в Восточно-Китайском море, а некоторые китайские военные высказывают мнение, что Китай должен претендовать также на весь архипелаг Рюкю. В Центральной Азии в течение прошедших 20 лет Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан делали территориальные уступки Китаю, в ходе которых Китай приобрел 2465 кв. км территории. Казахстан также по требованию китайской стороны ликвидировал систему укрепленных районов в приграничной зоне, построенную еще в советские годы.
Иными словами, экспансионистский элемент в китайской внешней политике вполне себе присутствует. Теперь Китай действует осторожно, и в основном дипломатическими мерами, однако, распад СССР и сильное ослабление России открывают для Китая привлекательные возможности для экспансии в Центральной Азии, в том числе и в Афганистан, граничащий с Китаем в районе Ваханского коридора.
Торгово-экономическая экспансия
Примерно с середины 1990-х годов Китай ведет интенсивную экономическую экспансию в соседние страны, приобретая месторождения полезных ископаемых, делая инвестиции в различные проекты, в особенности транспортные, в строительство автомобильных и железных дорог. К 2012 году торговля со странами Центральной Азии достигла 45,9 млрд. долларов, и Китай стал крупнейшим торговым партнером Казахстана и Туркменистана. Объем накопленных инвестиций составил около 20 млрд. долларов. Торгово-экономическими мерами Китай достиг весьма многого. В Казахстане китайская доля в добыче нефти составила 22,5%, построен и расширяется нефтепровод Атасу — Алашанькоу. Казахстан стал крупным поставщиком урана в Китай. Китайские вложения в виде льготных кредитов и прямых инвестиций в нефтедобычу составили 15,5 млрд. долларов. Таджикистану выделено около 1 млрд. долларов льготных кредитов на строительство дорог, мостов и ЛЭП в обмен на разработку месторождений золота, урана, редких металлов. В Туркменистан Китай вложил 8,1 млрд. долларов на разработку месторождений газа и строительство газопровода в Китай. В Узбекистан вложено 4 млрд. долларов китайских инвестиций и есть планы по добыче нефти и газа, урана, строительстве дорог и химических предприятий.
Впрочем, Центральная Азия пока существенно уступает по своему значению для китайской экономики странам Африки. Китайско-африканская торговля уже в 2009 году превысила 150 млрд. долларов, и за счет Африки покрывалось 20% потребления нефти в Китае. Вложения в Африку составляют 9,3 млрд. долларов по официальным данным и порядка 30-40 млрд. долларов по данным южноафриканского Standard Bank, а по оценке ЮНКТАД — даже 50 млрд. долларов. В Африке, как и в Центральной Азии, китайские компании строят инфраструктуру, добывают полезные ископаемые, содействуют развитию медицины и образования.
Однако есть основания полагать, что Центральная Азия для Китая имеет большее значение, чем Африка. Дело в том, что одновременно бурно развивалась промышленная и транспортная инфраструктура западных районов Китая — Синьцзян-Уйгурского автономного района. За две пятилетки (2006-2010 и 2011-2015 годы) в основные фонды региона вложено 582 млрд. долларов. СУАР стал крупным индустриальным регионом, с ВВП в 120 млрд. долларов (в 6 раз больше ВВП Афганистана). Была построена сеть автомобильных и железных дорог, охватывающая весь обширный регион по периметру, вблизи границы. С вводом в строй в 2010 году железной дороги Кашгар — Хотан, железные дороги есть вдоль границ с Казахстаном, Кыргызстаном, Таджикистаном и Пакистаном. Западные регионы Китая связаны с остальной территорией магистралями 312 (Ланьчжоу — Урумчи — Хоргос) и 315 (Ланьчжоу — Хотан — Кашгар), и магистралью 219 (Сакья — Каргалык) вдоль границ с Непалом, Индией и Пакистаном.
Китай предлагает строительство железных дорог в Центральной Азии от Кашгара в Кыргызстан через Узген и Кара-Суу до соединения с железными дорогами Узбекистана. На строительство этой дороги выделяется 2 млрд. долларов, однако решение до сих пор не принято. Зато Казахстан построил железную дорогу к Хоргосу на границе с Китаем, которая впоследствии может быть соединена с китайскими железными дорогами.
Рассматривая бурную деятельность, нетрудно прийти к выводу, что строительством нефте- и газопроводов, железных и автомобильных дорог, созданием целой сети приграничных особых экономических зон, Китай намеревается крепко привязать страны Центральной Азии к себе, стать их ведущим торговым и инвестиционным партнером, и в известной степени поставить ресурсы региона под свой контроль. Эти планы явно распространяются и на Афганистан, в котором есть много крупных и до сих пор не знавших промышленной разработки месторождений полезных ископаемых. Китай не стал дожидаться окончания войны в Афганистане и старается «застолбить» эти ресурсы за собой. Из крупных проектов — разработка медного месторождения Айнак с общим объемом инвестиций в 4,4 млрд. долларов, добыча и переработка нефти, пока в объеме 67 тысяч тонн в год.
Военные интересы Китая в Центральной Азии
Конечно, к подобной политике Китай толкают вовсе не соображения альтруизма, а нужда в ресурсах. Хотя Китай по валовым запасам ресурсов занимает третье место, но по душевой доле он занимает только 53-е место, причем по ряду ключевых ресурсов, таких как нефть, уголь или железная руда, душевая обеспеченность значительно ниже среднемировой. Дефицит ресурсов еще в начале 2000-х годов стал тормозить развитие китайской экономики. Это привело к огромному импорту полезных ископаемых, в особенности железной руды (в 2004 году импорт составил 208 млн. тонн, что эквивалентно добыче железной руды в России за два года), а также к интенсивным геологоразведкам в западных районах. Дефицит ресурсов Китай пытается смягчить за счет инвестиций за границей и покупки месторождений. В Центральной Азии есть интересующие страну ресурсы: нефть и газ, уголь, уран, золото, редкоземельные металлы, химическое сырье. Причем месторождения эти довольно плохо разведаны и есть ресурсы, не тронутые промышленной разработкой.
Ресурсы имеют тесную связь с общими политическими проблемами Китая. Во-первых, Китай потребляет солидную долю ресурсов: 7,4% мирового потребления нефти, 31% — угля, 30% — железной руды, 37% — стального проката, 25% — глинозема и 40% — цемента. Во-вторых, Китай в конце 2000-х годов вырвался на передовые позиции по промышленному производству, его доля составила 19,8%, и в 2011 году США утратили свое промышленное лидерство, которое они удерживали в течение более ста лет. В-третьих, Китай — один из крупнейших кредиторов США, в 2011 году у него было 1,15 трлн. долларов американского долга брутто, что составляет 7,6% от всего долга брутто, а также 755 млрд. долларов федерального долга США, что составляет 20,8% от федерального долга. Растущая зависимость западной экономики от китайского импорта, китайского товарного экспорта и китайских финансов превращается в серьезную мировую политическую проблему, формулируемую как утрата западной коалицией лидирующего положения в мире и перехода его к Китаю.
Потому в США стали открыто поговаривать о том, что нужно укоротить претензии Китая в экономической сфере, и был даже предложен вариант действий — введение морской блокады Китая, что должно разрушить его сырьевой импорт и внешнюю торговлю. Серьезность этих разговоров нельзя недооценивать, поскольку причинами двух мировых войн в ХХ веке были как раз экономические противоречия и силовой передел мирового рынка. Причем зачинщиками мировых войн в обоих случаях были страны, испытывавшие проблемы с доступом к сырью и рынкам сбыта, в особенности Германия и Япония. Они решали свои экономические проблемы захватом и грабежом других стран. Опыт этих войн, кстати, говорит и о том, что тесное сотрудничество — вовсе не гарантия от нападения. Германия сотрудничала и с Польшей, и с СССР перед нападением на них, и даже целенаправленно возбуждала надежды на дальнейшее развитие этого сотрудничества одновременно с сосредоточением войск для вторжения.
Можно сделать предположение, что аналогичная ситуация может повториться и с Китаем. Политика ограничения китайского импорта сырья и экспорта товаров, противодействие развитию мировой китайской финансовой системы, основанной на прямой конвертации юаня в национальные валюты стран-партнеров, а также введение США ограничений на морские перевозки в Китай, даже в самой мягкой форме, поставит обе страны в ситуацию военного противостояния. В этой ситуации могут обостриться территориальные споры в морских акваториях, которые могут привести к демонстрации сил и вооруженным инцидентам, что также может стать причиной крупной войны с втягиванием в нее целого ряда стран. Вероятно, что эти обстоятельства могут толкнуть Китай к силовым акциям в отношении слабых государств.
В свете этого интенсивные работы Китая по развитию западных районов и проникновение в Центральную Азию можно оценивать, в том числе, как подготовку к большой войне, оборудование театра военных действий. Глубинные континентальные районы Синцзяна, Тибета и Центральной Азии труднодоступны для западной коалиции, опирающейся на силу флота США. Ни США, ни любой их союзник не обладают сильной сухопутной армией, тогда как КНР имеет сильнейшую в мире сухопутную армию и потенциального союзника в лице КНДР, у которой тоже крупная (1 млн. 250 тысяч человек) сухопутная армия. Строительство автомобильных и железных дорог резко увеличивает военные возможности НОАК, позволяя перебросить войска на любое направление в Центральной Азии.
Есть целый ряд признаков, которые позволяют предполагать, что Китай готовится к большой сухопутной войне. Во-первых, идет модернизация всех компонентов вооружений: танков, самолетов, ствольной артиллерии, систем залпового огня, ПВО и так далее. Во-вторых, НОАК проводил масштабные маневры и учения. В 2009 году учения четырех округов отрабатывали переброску четырех дивизий по железной дороге и марш на расстояние 2000 км. В-третьих, в 2007 году Китай провел масштабную подготовку молодежи в полевых лагерях.
С учетом инвестиций в Центральную Азию и строительства дорог в западном направлении, можно предполагать, что военное командование при определенных условиях может осуществить наступление в регионе и дойти до побережья Каспийского моря, поставив под военный контроль все крупные месторождения нефти и газа, трубопроводы, железные дороги. То есть обеспечить экономическую эксплуатацию всего региона, опираясь на уже построенную инфраструктуру. В случае значительных затруднений с морским транспортом, морской блокады или же крупного военного конфликта с США или их союзниками, вероятно Китай обратит пристальное внимание именно на Центральную Азию и постарается обеспечить свои военно-хозяйственные потребности за счет ресурсов региона.
Это предположения, доказать которые весьма трудно. Китай все свои военные приготовления и планы держит в строгом секрете, чему немало способствует также языковой барьер и тщательная фильтрация заявлений в китайской прессе на иностранных языках, в силу чего даже у осведомленных экспертов нет точных данных о конкретном составе вооружений НОАК, даже применительно к ядерному оружию.
Однако вряд ли разумно полностью отвергать возможность китайского наступления. В случае обострения отношений между США и Китаем с последующей морской блокадой КНР, вся территория к северу от Гиндукуша, к востоку от Каспийского моря и к югу от Урала может быть признана угрожаемой зоной. Ни вооруженные силы стран Центральной Азии, ни силы региональных военно-политических организаций не смогут адекватно противостоять этой угрозе, для противостояния этому потребуется более широкая коалиция и гораздо большее напряжение сил.
***
Таким образом, для Афганистана вывод иностранных войск и перспективы талибского возрождения есть вовсе не единственная серьезная проблема. Сокращение американского военного и политического влияния в регионе в сочетании с глобальными политическими и экономическими противоречиями может поставить Афганистан с его слабыми вооруженными силами вместе с другими странами региона перед лицом мощной и крайне серьезной угрозы. Эксперты уже приноровились к традиционному сценарию «Большой игры» в Афганистане как противоборства европейских держав, но вот вмешательство Китая может спутать все расчеты и прогнозы, кардинально изменить ситуацию. С этим надо считаться самым серьезным образом и внимательно анализировать не только складывающуюся ситуацию в самом Афганистане, но и гораздо более широкий международный контекст, могущий внести свои решающие коррективы.
Правила комментирования
comments powered by Disqus