«Фергана» продолжает публиковать статьи западных экспертов, написанные для проекта Программа изучения Центральной Азии (Central Asia Program) при Школе международных отношений имени Эллиотта Университета Джорджа Вашингтона (США). Автор предлагаемой читателям статьи об отношениях Узбекистана и Таджикистана справедливо считает, что во избежание между двумя странами их правители должны сначала изменить способы управления в своих странах.
Преодолеть нарратив угроз
Нарратив [повествование] является призмой интерпретации прошлого, его «перевод» в историю. Придавая значение прошлому через нарратив, этот же нарратив может формировать толкования настоящего времени и даже будущего, так как он [нарратив] может предложить определенную траекторию развития, основанную на линии, проведенной историей через настоящее в будущее. (Примечание Ф.Якоби)
Сообщения об очередном обмене колкостями между Таджикистаном и Узбекистаном регулярно попадают в заголовки новостей. Обозреватели называют отношения между этими двумя центральноазиатскими соседями «враждой» или даже «необъявленной холодной войной».
Несмотря на то, что острая эскалация напряженности между Таджикистаном и Узбекистаном является маловероятной в обозримом будущем, взаимное недовольство не позволяет соперничающим сторонам найти решения проблем, принимая во внимание интересы и потребности обеих сторон.
Натянутые отношения между Узбекистаном и Таджикистаном проявляются в нескольких вопросах, все они связаны между собой, но не являются непреодолимыми. Что их связывает, это нарратив угроз и соперничество.
В обеих странах нарратив угроз укоренился со времен начала национального строительства, стимулированный советской политикой национальностей 1920-х годов и «национальной делимитацией». Они были усилены в период государственного строительства после распада СССР в условиях нестабильности и беспорядков, а в случае с Таджикистаном даже гражданской войны. Появившиеся в этот период авторитарные лидеры в обеих странах, в поисках идентичности фактически использовали образ внешнего врага в лице своих соседей для внутреннего объединения своих стран.
Это, например, нашло отражение в вопросе Бухары и Самарканда. В 2009 году президент Таджикистана Эмомали Рахмон и президент Узбекистана Ислам Каримов схлестнулись по этому вопросу, в ходе чего Рахмон сказал Каримову, что «Самарканд и Бухару мы все равно возьмем» (Президент Э.Рахмон заявил, что «мы возьмем Самарканд и Бухару», на встрече с журналистами в декабре 2009 года - прим. «Ферганы»). Хотя принадлежность городов Бухары и Самарканда не входит в официальную политическую повестку Таджикистана или Узбекистана, не совсем завуалированная угроза Рахмона характеризует враждебность политической атмосферы.
Внутренняя поддержка конструктивного двустороннего сотрудничества может появиться только тогда, когда обе стороны будут открыты процессу преодоления враждебности путем расширения политического диалога. Несмотря на то, что возможности для конструктивного внешнего вмешательства в форме посредничества и урегулирования последствий очень ограничены, поддержка целостного подхода к конфликтным вопросам полезна.
Водно-энергетический комплекс
Распад советской системы привел к фактическому развалу водно-энергетического комплекса в Центральной Азии, в результате чего у одних стран появился избыток воды, но недостаток топливных ресурсов, а другие столкнулись с дефицитом воды, но наличием топлива. Вместе с этим, все лишились и эффективного механизма организации взаимовыгодного обмена воды и энергии по всему региону. Ранее страны, находящиеся вверх по течению рек (Таджикистан и Кыргызстан), отпускали воду в летнее время из своих гидроэнергетических водохранилищ, позволяя странам низовья (Казахстан, Узбекистан и Туркменистан) получать воду для полива сельскохозяйственных культур и использовать воду для производства собственной энергии. В свою очередь, в зимнее время страны низовья давали газ, уголь, электричество своим соседям в верховье. С распадом Советского Союза, однако, страны низовья начали продавать свои энергетические ресурсы на мировом рынке по значительно более высоким ценам, чем бывшим братским республикам.
Продажа воды богатыми гидроресурсами странами своим соседям могла бы теоретически решить этот вопрос. Тем не менее, в настоящий момент это не является реальным вариантом, так как страны низовья не считают воду товаром, который можно продавать или покупать.
В последние годы, в основном по причинам неплатежей, поставки газа из Узбекистана в Таджикистан в зимний период неоднократно прерывались. Массовый дефицит электроэнергии приводил к закрытию больниц и школ; от острой нехватки энергии страдали и частные домохозяйства, причем не только в сельской местности Таджикистана. Крупные промышленные компании были вынуждены сокращать объемы производства и, в некоторых случаях, оказывались неспособными выплачивать зарплаты своим сотрудникам (Весной 2012 года Таджикистан обвинил Узбекистан в создании «гуманитарной катастрофы» - прим. Ф.Якоби).
Для производства энергии для собственного потребления и экспорта в середине 1990-х годов в Таджикистане возродили советский план строительства Рогунской гидроэлектростанции (ГЭС). Расположенная на реке Вахш, притоке Амударьи, плотина, согласно плану строительства, станет самой высокой в мире (335 метров). Она также станет частью каскада, включающего Нурекскую плотину, которая в настоящее время является самой высокой искусственной плотиной в мире (300 метров).
Таджикистан утверждает, что нуждается в электроэнергии, производимой Рогуном, чтобы возродить свою экономику и рабочие места. Узбекистан выступает против, по его мнению, плотина представляет огромные экономические и экологические риски. Строительство низовой плотины или создание консорциума с Узбекистаном, казалось бы, является логическим компромиссом, но для этого стороны должны взаимодействовать друг с другом и быть готовы, по крайней мере, рассматривать взаимные уступки. Ни то, ни другое в настоящее время не представляется реальным.
В ответ на просьбу правительства Таджикистана и с первоначальным согласием Узбекистана, Всемирный банк заказал два исследования для оценки обоснования предлагаемого проекта Рогунской ГЭС на соответствие международным стандартам. Результаты исследований будут обнародованы позднее в 2013 году, вероятно, после президентских выборов в Таджикистане, запланированных на ноябрь.
Однако Ташкент уже отозвал свое согласие на проведение исследований, в основном ссылаясь на то, что финансирование проекта, осуществляемого под руководством Всемирного банка, происходит через правительство Таджикистана, что ставит под сомнение объективность всего процесса. По мнению Ташкента, этот недостаток уже нашел отражение в феврале 2013 года, когда в ходе очередной информационной встречи заинтересованных сторон и прибрежных стран Всемирный банк представил ряд предварительных выводов, согласно которым параметры строительства Рогунской ГЭС были признаны правильными и уместными. Ташкент возразил, заявив, что заключение Всемирного банка было «преждевременным и свидетельствует о предвзятой позиции».
В Таджикистане строительство Рогунской ГЭС преподносится как проект национальной гордости. Правительство даже заставило население «добровольно» купить акции Рогуна для финансирования проекта. Кроме того, правительство Таджикистана ясно дало понять в своих публичных заявлениях, что оно не откажется от своего твердого намерения завершить проект. В самом деле, в Таджикистане нет ни одной политической силы, которая бы выступала против Рогунской ГЭС.
В Узбекистане дело обстоит иначе. В сентябре 2012 года президент Ислам Каримов заявил, что в Центральной Азии в будущем может даже начаться война за воду. Этот сценарий маловероятен, но верно и то, что Таджикистан, едва ли сможет завершить строительство Рогунской ГЭС без крупной финансовой поддержки, что практически нереально, так как ни одна из основных донорских организаций или заинтересованных сторон (США, ЕС, Россия, Китай или Иран) не возьмет на себя обязательство поддерживать одну сторону в этом конфликте. Тем более учитывая относительное стратегическое значение и размер Узбекистана по сравнению с Таджикистаном.
Причина, по которой Всемирный банк был вовлечен в процесс, отражает дилемму международного сотрудничества. В момент принятия решения об участии в проекте отсутствовало целостное понимание нарративного подтекста конфликта, предусматривающего исторические, экономические, социальные, политические и личностные измерения. Таким образом, результаты исследований Всемирного банка вряд ли послужат основой для сближения двух сторон, не говоря уже об отказе от их укоренившихся позиций.
Чтобы частично восполнить этот пробел и добиться политического решения, сотрудничество между Всемирным банком и ООН было активизировано. Региональный центр ООН по превентивной дипломатии для Центральной Азии (РЦПДЦА) совместно с Продовольственной и сельскохозяйственной организацией ООН (ФАО) и Исполнительным комитетом Международного фонда спасения Арала (ИК МФСА) пригласили обе стороны (а также других участников) принять участие в проекте под названием «сценарный подход». Этот подход представляет собой попытку преодолеть сложившееся мнение о том, что водно-энергетический и сельскохозяйственно-экологический комплекс можно представить как игру с нулевой суммой.
Тем не менее, даже такой подход не находит поддержки, так как участие Узбекистана в нем является уклончивым, а недавно принятое на себя председательство Узбекистана в ИК МФСА ставит успех этого подхода под угрозу. Правительство Узбекистана печально известно своим предпочтением двусторонних переговоров и сопротивлением любым формам многостороннего взаимодействия. Вместе с тем, оно также и не ведет существенных двусторонних переговоров с Таджикистаном. Недавно РЦПДЦА предпринял дополнительные попытки, направленные на стабилизацию основы для мирного урегулирования конфликта, и заказал Предложение по модернизации правовых рамок управления трансграничными ресурсами в бассейне Аральского моря.
Структура этой правовой базы напоминает конвенцию ООН по воде, но она адаптирована к конкретному центральноазиатскому контексту. Пока неизвестно, принесет ли это начинание свои плоды, так как оно пока предлагает только правовой механизм. В любом случае, необходимы компромиссы, достижение которых является задачей политиков, а не инженеров или юристов.
Неуклонную позицию Узбекистана по неприятию Рогунского проекта в Ташкенте объясняют тем, что проект вызовет дефицит воды для ирригации, и, как утверждается, будет угрожать урожайности сельского хозяйства. Существуют, однако, основания полагать, что эффект не станет таким драматичным, как его описывает правительство, учитывая, что река Вахш поставляет только примерно 35 процентов воды в Амударью. Если бы Узбекистан улучшил свою систему орошения, то сокращение воды из Таджикистана вряд ли оказало бы существенное влияние на урожай. Дэвид Триллинг из Eurasianet процитировал инженера по водоснабжению из Азиатского банка развития, который сказал: «Если бы Ташкент направил свою энергию на латание своих протекающих каналов и трубопроводных сетей, то смог бы сэкономить 60 процентов своей воды».
Это относится и к Таджикистану. Энергетические проблемы в этой стране в значительной степени обусловлены причинами крайне слабого управления в этом секторе, наряду с повсеместной коррупцией и огромными энергопотерями из-за плохой изоляции и изношенности сетей. Если бы эти проблемы решались должным образом, то тогда можно было бы серьезно обратить внимание на аргументы Душанбе о том, что его население находится на грани гуманитарной катастрофы и что Рогунская ГЭС является панацеей.
Суть данного вопроса заключается в политике. Узбекистан опасается, что Таджикистан может стать главным экспортером энергии в регионе. CASA-1000 -проект соединения линий питания из Кыргызстана и Таджикистана с Афганистаном и Пакистаном, предназначенный для передачи сезонных излишков энергии с севера на юг – станет незаметной запятой на местном энергетическом рынке по сравнению с потенциалом Рогуна, в случае реализации проекта.
Кроме того, в дополнение к существенному гидроэнергетическому потенциалу, Таджикистан, по оценкам, может иметь до 27,5 млрд баррелей нефтяного эквивалента (бнэ), в основном в газовых ресурсах, что также может служить в качестве движущей силы экономического развития и перенести акцент от конфликта вокруг водных ресурсов.
Если бы это только была вода - другие элементы конфликта
Делимитация границ
Сложность водно-энергетического комплекса усугубляется рядом спорных вопросов, связанных в том числе с водохранилищем Фархад на Сырдарье. По плотине проходит таджикско-узбекская граница: резервуар находится на таджикской стороне, в то время как прилегающая ГЭС - на узбекской территории. По обе стороны границы в основном проживают этнические узбеки. Вырабатываемая электроэнергия используется исключительно Узбекистаном. Ташкент утверждает, что в 1944 году две республики подписали соглашение, согласно которому Таджикская ССР передала территорию Узбекской ССР. Однако это соглашение нигде невозможно найти.
После получения независимости и распада Советского Союза, Узбекистан, якобы, пытался изменить пограничные линии путем перемещения пограничных постов, но в 2002 году таджикская милиция «освободила» территорию и фактически перенесла границу на плотину. В 2012 году Узбекистан предъявил претензии на обладание резервуаром и, по данным Душанбе, намекнул, что уступка территории Таджикистаном помогла бы решению других спорных вопросов, в том числе Рогунской ГЭС, в более благоприятном духе. Но вопрос остался нерешенным, и существующее положение является еще одной причиной возможной эскалации напряженности.
На самом деле, Фархадское водохранилище является частью более широкой проблемы, касающейся границы между двумя странами: 20 процентов их 1000-километровой границы по-прежнему не определены. Несмотря на то, что между двумя сторонами велись переговоры, они оказались в значительной степени бесплодными и были использованы для того, чтобы повторять непримиримые позиции стран безо всякого намерения достичь компромисса. Между тем, столкновения на границе происходят регулярно, что приводит к потерям с обеих сторон.
ТАЛКО
Таджикская алюминиевая компания (ТАЛКО) управляет крупнейшим алюминиевым заводом в Центральной Азии. Расположенный в Турсунзаде, недалеко от границы с Узбекистаном, это главный промышленный актив Таджикистана, также потребляющий 40 процентов электроэнергии страны. За потребление энергии ТАЛКО платит по тарифам, которые намного ниже тарифов местного рынка. Так как Таджикистан не имеет почти никакого сырья в своем распоряжении, правительство старается сохранить цены на алюминий, выпускаемый заводом, на низком уровне через субсидирование энергетических расходов компании. Таким образом, цена на таджикский алюминий остается конкурентоспособной на мировом рынке; но основная вырученная прибыль уходит в оффшорные Британские Виргинские острова и, следовательно, не идет на пользу населению.
Кроме того, утверждается, что ТАЛКО также отвечает за значительное загрязнение воздуха и воды в регионе, а также создает другие серьезные экологические проблемы. Узбекистан запросил Таджикистан создать совместную рабочую группу для проведения независимой оценки загрязнения трансграничных ресурсов. Рабочая группа так и не была создана, и, учитывая напряженные отношения между Душанбе и Ташкентом, ООН воздерживается от участия в проведении данной оценки. Между тем, ТАЛКО продолжает отравлять атмосферу между двумя странами, в обоих смыслах этого слова.
Разрыв железнодорожных связей
В то время как строительные материалы и техническое оборудование для Рогунской ГЭС перевозились через территорию Узбекистана, железнодорожное сообщение между двумя странами испытывало серьезные сбои, и пути на узбекской территории были частично демонтированы. Официально, однако, Рогунская ГЭС никогда не упоминалась в качестве причины сбоя. Международное сообщество, а именно ООН и ОБСЕ, предприняли несколько неудачных попыток урегулировать конфликт между обеими сторонами и возобновить железнодорожное сообщение.
Вопрос лидерства
Личная неприязнь между двумя президентами чрезвычайно затрудняет прямые переговоры на высоком уровне. Вполне возможно, что при уходе со сцены одного из действующих президентов, появится, по крайней мере, шанс на улучшение отношений под новым руководством. Однако следует также отметить, что оба президента манипулируют острой ситуацией между двумя странами достаточно ловко.
Заключение
Акцент обеих стран на «жесткой» безопасности, основывающейся на внешних угрозах, так же, как и преувеличение опасности перелива побочных эффектов из Афганистана, являются выражением одинакового подхода, который находит отражение в нарративе угроз. В то время как самой большой угрозой стабильности в обеих странах является отношение их правительств к спектру внутренних проблем. Решение внутренних проблем помогло бы Таджикистану и Узбекистану укрепить и интегрировать их общества, а также принять трансграничное сотрудничество как беспроигрышную игру.
В обеих странах должен окрепнуть внутренний спрос на добросовестное управление. Международное сообщество может продвигать принципы добросовестного управления путем применения их в своих отношениях с Таджикистаном и Узбекистаном. Внешняя политика по отношению к авторитарным лидерам в Центральной Азии по принципу «он сукин сын, но он наш сукин сын» мешает инициировать внутренние политические процессы. Ценой этого может стать долгосрочная нестабильность, поскольку поддержка лидеров стран ради сегодняшней стабильности вызывает ощущение бесправия у населения этих стран. Это, в свою очередь, становится причиной радикализации, которая может привести к нестабильности в долгосрочной перспективе.
Правила комментирования
comments powered by Disqus