Осенью в Астрахани пройдет очередной 4-й саммит прикаспийских государств, на котором должна быть подписана Конвенция о разделе Каспия. Впрочем, это событие, важное для всех прикаспийских стран, может и не состояться. Обсуждению и подготовке документов для предстоящего саммита, согласованию неизбежно возникающих шероховатостей и была посвящена недавняя встреча глав МИД государств Каспия в Москве.
Случайно или нет, завершение встречи совпало с началом (после 20-летнего перерыва) внезапной проверки боевой готовности российской Каспийской военной флотилии. Группа кораблей прошла более 350 миль по Волго-Каспийскому каналу курсом в Каспийское море и на морских полигонах выполнила запланированные учебно-боевые упражнения. Ранее в апреле ракетный крейсер «Дагестан» отрабатывал задачи по отражению нападения с воздуха с использованием ракетного комплекса «Калибр-НК», изготовленного с применением стелс-технологии. Примечательно также заявление командующего 4-й военно-морской зоной иранской армии Хордада Хакими. «Установление порядка, безопасности, мира и дружбы в регионе Каспийского моря является стратегией военно-морского флота Ирана», – заявил адмирал, добавив, что Иран имеет в акватории Каспийского моря новый эсминец с управляемым ракетным вооружением «Джамаран-2».
Напомним: статус крупнейшего в Евразии внутреннего водоёма после распада СССР пока по сегодняшний день так и не определен. Ранее, до появления новых субъектов международного права, статус Каспия регулировался договором 1921 года между Россией и Персией и договором о торговле и мореплавании 1940 года между Советским Союзом и Ираном. Де-факто многие его положения действуют и сегодня, однако сложности определения статуса Каспия связаны, в частности, с признанием его озером или морем, разграничение которых регулируется разными положениями международного права. И если с делимитацией акватории особых проблем не возникает, то по континентальному шельфу и его богатствам до сих пор у пяти прибрежных государств согласие, мягко говоря, в дефиците.
Осложняет положение и стремление некоторых государств установить свои особые права на определенных участках Каспийского моря, что расценивается другими как односторонние действия, ущемляющие их национальные интересы. Особенно это относится к участкам морского пространства, где предполагаются нефтегазоносные месторождения. Проблема правового статуса Каспия настолько сложна и запутана, что для ее решения потребуется, по-видимому, еще немало времени.
В настоящее время все прикаспийские государства исходят из того, что только они обладают исключительными правами в отношении Каспийского моря и его ресурсов и что Конвенция о правовом статусе может быть принята только с их общего согласия, то есть консенсусом. Напомним, что переговоры по конвенции и отраслевым соглашениям ведутся уже более 10 лет.
Если придерживаться этой точки зрения, а судя по всему, так оно и будет, то переговоры по конвенции будут вестись как минимум еще столько же. Россия – против раздела Каспия на национальные сектора и национальные рыболовные зоны, поскольку это потребовало бы коренного пересмотра сложившегося за многие десятилетия рационального режима хозяйственного использования водоема, нанесло бы ущерб осетровой популяции Каспия. В основу нового правового статуса Каспия РФ предлагает положить следующую формулу – «разграничиваем дно в целях недропользования, а вода – общая».
Основным препятствием по ключевому вопросу – каким образом должен быть поделен Каспий – является позиция Ирана, который претендует на 20-процентную часть акватории. В этом случае соседям Исламской Республики придется делиться с ним своими морскими участками. Изначальный принцип, по которому определялось, какая часть Каспия должна отойти под национальную юрисдикцию каждого из прибрежных государств, базировался на протяжённости его береговой линии. Иранский же участок составляет всего 14% периметра Каспия.
Ответит ли 4-й саммит прикаспийских государств на все эти вопросы или нет – пока неясно. Однако вернемся к уже состоявшейся встрече в Москве. По словам министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова, на ней были рассмотрены проекты документов, которые планируется вынести на утверждение 4-го каспийского саммита, из них целый ряд уже серьезно проработан. «Прежде всего, это вопросы, касающиеся разграничения водных пространств. По этой теме у нас есть существенное сближение позиций. Второе поручение лидеров наших стран касается мер по сохранению популяции осетровых видов рыб, находящихся под угрозой исчезновения. Сегодня мы обсудили ход работы над соответствующим межправительственным соглашением. Все министры подтвердили приверженность ключевым принципам взаимодействия на Каспии: равноправию, учету интересов друг друга и реализации суверенных прав прикаспийских государств, прежде всего в том, что касается их исключительной прерогативы – обеспечения безопасности в водоеме и определения правил, которыми руководствуются все пять стран», – подчеркнул С. Лавров.
В свою очередь, глава МИД Азербайджана Эльмар Мамедьяров заявил, что его страна выступает за определение правового статуса Каспия в духе уважения суверенных прав прикаспийских государств. «Подготовка полноценной повестки и принятие итоговых документов саммита глав прикаспийских государств, намеченного на осень в Астрахани, будут способствовать существенному продвижению в согласовании основополагающих принципов каспийской проблематики и укрепят существующую базу сотрудничества прикаспийских государств», – сказал министр.
Как отметил Э. Мамедьяров, официальный Баку разделяет общую обеспокоенность прибрежных государств сегодняшним состоянием окружающей среды Каспия и их заинтересованность в расширении сотрудничества для решения экологических проблем моря. «Мы высоко оцениваем работу, проделанную в рамках Рамочной конвенции по защите морской окружающей среды Каспийского моря и ее протоколов. Азербайджан, как первая из сторон, принимающая у себя секретариат с января 2015 года, готов предоставить все необходимые условия для его дальнейшей успешной работы», – сказал глава МИД АР.
Заметим, что для прибрежных государств остаются приоритетными вопросы укрепления международного сотрудничества, улучшения инвестиционного климата по освоению и транспортировке энергетических ресурсов на международные рынки, создания надежных и безопасных коммуникаций и привлечения высокорентабельных и экологически чистых технологий.
По словам главы МИД Ирана Мохаммада Джавада Зарифа, его страна считает недопустимым присутствие на Каспии вооруженных сил неприбрежных государств. «Превращение Каспийского моря в море мира, дружбы и стабильности, воздержание от гонки вооружений, отказ от применения вооруженных сил и недопустимость присутствия вооруженных сил неприбрежных государств – вот основные предпосылки для гарантии мира и устойчивой стабильности в регионе, – подчеркнул М. Зариф, – а безопасность сама по себе принесет экономическое процветание».
Он также подчеркнул, что нерегиональные игроки рассматривают Каспий только как источник нефти и газа, забывая при этом об экологии. Иран исходит из того, что необходимо предпринять такие шаги, которые обеспечивали бы всесторонние долгосрочные и коллективные интересы. Новый правовой статус Каспия, убежден он, должен отвечать потребностям и ожиданиям народов прибрежных государств.
Представляется, что российский проект Конвенции о правовом статусе Каспийского моря наилучшим образом отражает стремления всех прикаспийских государств. В случае одобрения такая конвенция способствовала бы развитию сотрудничества этих государств, содействовала бы рациональному использованию ресурсов водоёма в мирных целях.
Хотя проект конвенции посвящен статусу Каспия, он в ряде положений охватывает и его правовой режим. Российская Федерация считает Каспийское море внутренним водоемом, правовой режим которого регулируется советско-иранскими договорами. Пролонгация советско-иранской юрисдикции на Каспий в современность означает, что каждое прикаспийское государство имеет суверенные права на 10-мильную рыболовную зону и все прикаспийские государства имеют равные права на оставшуюся часть моря. Второй важный момент заключается в том, что Каспийское море является закрытым для государств, не имеющих естественного доступа в его бассейн, что исключает из морской деятельности неприбрежные государства, их компании и организации.
Одним из первых отвергать эти принципы начали власти Азербайджана, апеллируя к утрате международно-правовой субъектности советского государства. Такая интерпретация проблемы идет, однако, вразрез с международно-правовыми нормами. Во-первых, оба субъекта (Россия и Иран – РСФСР и Персия), между которыми был установлен правовой режим Каспийского моря, сохранились на политической карте мира. Во-вторых, согласно международным нормам, Россия является правопреемницей СССР – его членство в ООН продолжила Российская Федерация. В-третьих, новые суверенные государства, родившиеся на территории бывшего Союза – страны СНГ, в соответствующих актах обязались соблюдать международные договоры, заключенные Советским Союзом. И, наконец, по всем международным нормам при появлении новых государств статус пространства общего пользования не подвергается одностороннему пересмотру, он может лишь модифицироваться, видоизмениться, преображаться с согласия всех пограничных (прибрежных) государств с обязательным участием тех государств, договорами (соглашениями) между которыми был закреплен статус, существовавший к моменту образования новых государств.
Поэтому если беспристрастно руководствоваться принципами и нормами международного права, то ни у одной новой прикаспийской страны нет веских и убедительных юридических оснований для отрицания советско-иранских договоров; существовавший к моменту их образования статус Каспийского моря должен действовать до принятия нового статуса. Баку же, обладая гигантскими нефтяными запасами за 10-мильной зоной, занимая стратегическое положение на пути транспортировки нефти и потому, осознавая свое значение в раскладе сил вокруг Каспия, настойчиво добивается раздела всего Каспийского моря между прикаспийскими странами, выдвигая для этого все новые и новые доводы.
С общим режимом пользования Азербайджан также не согласен. Желая получить полный суверенитет на морское дно, водную толщу и воздушное пространство над морем, он ввел в международную практику понятие «национальный сектор Каспийского моря» применительно к той или иной стране, создав тем самым определённый прецедент. Некоторый шанс на получение национального сектора моря появляется при определении статуса Каспия как «международного озера».
Впрочем, статус «озера» не исключает раздел Каспия на национальные сектора и не обязывает прибрежные государства к этому; одни озера мира поделены на национальные сектора, другие – нет. И статус «моря» не исключает раздел Каспия на национальные сектора, но и не обязывает прибрежные государства к этому, например Средиземное море не поделено между прибрежными государствами. В любом случае – для определения статуса Каспия и как «моря», и как «озера» необходимо получить единодушное согласие всех пяти прикаспийских стран.
Следует подчеркнуть, что Конституция Азербайджана 1995 года, игнорируя международные морально-этические нормы, объявила азербайджанский сектор Каспийского моря «составной частью Азербайджанской Республики». Надо заметить также, что и Туркменистан, хотя и поддерживал многие инициативы России, но еще в октябре 1993 года принял закон «О государственной границе», в соответствии с которым объявил об установлении на Каспии своих внутренних вод, территориального моря и исключительной экономической зоны.
Сегодня все пять прикаспийских государств отстаивают каждый в отдельности свои интересы. На этих же интересах выстраиваются подходы к статусу Каспия. В одностороннем порядке они уже раздели море на национальные сектора согласно собственным чертежам с явным перекосом интересов в свою пользу; более того, как представляется, сегодня каждое прикаспийское государство накопило достаточное количество аргументов в пользу своей концепции статуса.
Например, Азербайджан включил нефтяные месторождения Азери, Кяпаз и частично Чыраг в «свой» юридически несуществующий сектор, хотя на самом деле они расположены в туркменской части моря. Туркменистан справедливо считает, что соседнее государство посягает на его территорию и, недолго думая, выставил месторождение Капяз–Сардар на международный тендер. Баку пригрозил, что в случае участия иностранных компаний в объявленном тендере Государственная нефтяная компания Азербайджана оставляет за собой право принять соответствующие меры и действия. Не совсем деликатно повели себя Баку и Алма-Ата и в ответ на протест Москвы и Тегерана против сооружения подводного нефтепровода Мангышлак–Апшерон, заявив, что нефтепровод пройдет через азербайджанский и казахстанский участки Каспия. Казахстан оспаривает блоки Северного Каспия, на которые Россия объявила конкурс. И это все на фоне интенсивного наращивания военно-морского потенциала некоторыми новыми независимыми государствами, в том числе и с привлечением внерегиональных игроков. Приходится с сожалением констатировать, что некоторые решения Каспийских саммитов 2007 и 2010 годов так и не пошли дальше деклараций…
Вот и сейчас, несмотря на некоторые нотки оптимизма, прозвучавшие на саммите в Москве, надо полагать, что до саммита в Астрахани общего подхода выработано не будет, поскольку слишком многое поставлено на карту. Похоже, стороны признают тот факт, что за полгода, оставшиеся до осенней встречи лидеров «каспийской пятерки», сторонам вряд ли удастся согласовать текст конвенции по Каспию. Непримиримая позиция Запада в «украинском вопросе», стремление изолировать Россию, демонстрация решительных намерений в Чёрном море и Восточной Европе придают диалогу по каспийской проблематике дополнительную конфронтационность.
Попытки милитаризации Каспийского региона с подачи внерегиональных держав (включая, например, появление в территориальных водах Азербайджана и Туркмении формально принадлежащих им кораблей, но возведённых на судоверфях стран НАТО) не могут не встретить соответствующей реакции, прежде всего, со стороны Москвы и Тегерана.
Правила комментирования
comments powered by Disqus