С тех пор как Таджикистан стал независимым государством в 1991 году, почти 190 тысяч гектаров его посевных земель были выведены из оборота (чтобы иметь представление – это территория приблизительно шести Ташкентов). По данным чиновников на май прошлого года, всего из 720 тысяч гектаров орошаемых пахотных земель под нужды сельского хозяйства используются только 515 тысяч гектаров. Иностранные эксперты уверены, что сокращение посевов и урожаев могут в скором будущем поставить сельское население Таджикистана на грань голода, как это уже случилось с отдельными регионами соседнего Афганистана.
На что разменивают пахоту?
По информации тех же официальных лиц из руководства Таджикистана, посевные площади сокращаются потому, что надо строить жилье, предприятия и развивать свободные экономические зоны (СЭЗ). Под строительство жилья, например, были отведены 135 тысяч гектаров пахотных земель, которые были распределена между 1,4 млн семей. Около 10 тысяч гектаров были выделены для строительства промышленных предприятий и социальных учреждений. Больше всего подобных случаев имело место в Хатлонской и Согдийской областях, поскольку основные площади плодородных равнинных земель расположены в этих регионах.
Кроме того, в Хатлонской области на территории бывших сельхозугодий созданы две СЭЗ. А в конце лета 2018 года стало известно, что часть из 9,5 тысячи гектаров, необходимых под строительство газопровода из Туркмении в Китай по территории Таджикистана, тоже были выведены из сельхозоборота. При этом предприятие Trans-Tajik Gas Pipeline Company Ltd, которое будет заниматься строительством, выплатит Таджикистану всего 415 тысяч сомони ($44 тысячи) в качестве компенсации.
Между тем доклад немецкого Института аграрного развития в Центральной и Восточной Европе имени Лейбница указывает, что «общемелиоративный (пригодный к орошению) фонд земель в Таджикистане составляет 1,6 миллиона гектаров, из которых в 2014 году фактически орошалось 689,4 тысячи гектаров или 43,1%». Только представьте: 1,6 млн гектаров, потенциально пригодных для земледелия. А чиновники говорят лишь о 515 тысячах га – это меньше трети из заявленного немецкими экспертами. Получается, один миллион гектаров годной земли просто не используется. Если не проводить соответствующую работу по сохранению этих плодородных почв, то со временем они могут деградировать под влиянием природных факторов (из-за засухи, наводнений или заболачивания) либо превратиться в стихийные свалки близлежащих населенных пунктов.
«В масштабе страны, – говорится в докладе немецкого института, – около 42% всех поливных земель орошаются при помощи водонапорных станций, что является результатом того, что такие земли расположены выше верхней линии речного потока. Около 11% земель орошаются каскадным способом. Переход к рыночной экономике привел к реализации принципа платного водопользования. К тому же международные финансово-экономические организации требовали у правительства Таджикистана повышения тарифов на поливную воду. Только за период с 2000 по 2014 год эти тарифы выросли от 0,6 до 4,32 дирама за 1 кубометр воды, то есть в 7,2 раза (в долларах США с 0,33 до 0,88 цента). Даже сейчас местный офис Всемирного банка, а также Азиатского банка развития требуют дальнейшего повышения тарифа на воду. Постоянный рост тарифов на воду и электроэнергию может привести к тому, что выращивание сельскохозяйственных культур при помощи каскадного орошения в близкой перспективе станет убыточным. Это чревато тяжелыми социально-экономическими и демографическими последствиями».
Указанный доклад опубликован в 2016 году, и он отображает все те тенденции, которые четко проявились в сельском хозяйстве Таджикистана за первые полтора десятка лет XXI века. Стоит отметить, что к 2000 году в Таджикистане только-только начала налаживаться обычная мирная жизнь после гражданской войны 1992-1997 годов.
Опиумные и хлопковые «успехи» соседей
Проблема уменьшения площадей пахотных земель характерна и для соседних с Таджикистаном стран — Афганистана и Узбекистана. Увлечение быстрыми и сравнительно большими доходами в соседнем Афганистане привело к тому, что в итоге местные крестьяне предпочли пахотные земли засевать опийным маком, а не пшеницей. В результате весной и летом 2018 года там несколько миллионов человек оказались на грани голода.
Пик активности в выращивании опийного мака в Афганистане приходится на 1992-1996 годы, когда в стране, по сути, царила анархия, каждый полевой командир контролировал свой кусок региона или даже несколько регионов. Каждому нужны были деньги на оружие и просто на хороший дом, поэтому обращались к теме цветоводства, – проще говоря, крышевали производство опия. После того как в 1996-1998 годах талибы последовательно взяли под свой контроль большую часть Афганистана, площади посевов стали постепенно уменьшаться. Но в результате вторжения США и их союзников в страну осенью 2001 года этот показатель стал стабильно расти.
В середине «нулевых» США старались стимулировать через неправительственные организации среди афганских дехкан выращивание хлеба и овощей вместо мака. Но после того как эти проекты были свернуты (по причинам отсутствия денег или безопасности, так как движение «Талибан» стало восстанавливать свои силы), дехкане занялись снова более выгодным опийным маком – на черном рынке его стоимость гораздо выше, чем у той же пшеницы.
В итоге, когда весной прошлого года началась засуха в Афганистане, то почти два миллиона человек столкнулись с критической нехваткой продовольствия. Опийным маком в такой ситуации, ясно, сыт не будешь. Пронырливые предприниматели из более благополучных провинций сразу же взвинтили цены на муку. Управление по координации гуманитарных вопросов (УКГВ) ООН стало бить тревогу: срочно нужно искать около $700 млн, чтобы выручать голодающих. По информации УКГВ, только в течение трех весенних месяцев из-за засухи 21 тысяча жителей провинций Бадгис и Гор была вынуждена покинуть свои дома и перебраться на новые места жительства, потому что им не хватало воды и еды.
В Узбекистане иная беда, из-за которой уменьшаются площади почв под выращивание зерновых и овощей, – это масштабное хлопководство. До половины из 3 млн га обрабатываемой земли в Узбекистане используется под выращивание хлопка. Для орошения одного гектара хлопковой плантации требуется 500 кубометров воды, а хлопок до полного созревания нужно поливать в среднем четыре раза. Это приводит к тому, что для полива других сельхозкультур воды уже критически не хватает. Причем на сегодняшний день на орошение используются свыше 90 % всех водных ресурсов Узбекистана, хотя объем водозабора на цели ирригации в стране снизился с 1980 года более чем на 13 млрд кубометров.
По статистике, на каждый гектар поливных земель в Узбекистане приходится восемь человек населения страны. При этом темпы роста численности населения намного опережают темпы увеличения площади орошаемых земель. За последние 30 лет площадь орошаемых земель на душу населения уменьшилась примерно на 25%, то есть с 0,23 гектара до 0,16 гектара. По оценкам Азиатского банка развития, при сохранении существующих тенденций площадь орошаемых земель сократится еще на 20-25% в течение следующих 30 лет. Однако, если рассчитать этот показатель для Таджикистана, исходя из населения страны и озвученной чиновниками цифры в 515 тысяч га, то на каждого жителя республики придется всего 0,05 гектара обрабатываемой земли. То есть 5 соток — меньше традиционного дачного участка советских времен.
Что ждать Таджикистану?
Выращивание опийного мака, конечно, ни в какое сравнение не идет со строительством СЭЗ и повышением тарифов на водоснабжение, но итог для таджиков может быть не менее печальный, чем для миллионов их соседей весной-летом прошлого года. Экономические потуги таджикистанского правительства не принесли гражданам такого благосостояния, которое позволило бы легко переживать критический неурожай (да вообще хоть какого-то благосостояния не принесли). На это накладываются и нарастающие климатические проблемы региона.
Тут уместно снова процитировать доклад Института имени Лейбница по поводу дел в сельском хозяйстве Таджикистана. «На наш взгляд, рассматриваемая структура [сельского хозяйства] не имеет ничего общего с рыночными отношениями. Об этом говорят следующие аргументы: во-первых, согласно выполненным нами обследованиям, более 50,3% индивидуальных дехканских хозяйств и 62% сельских домохозяйств имеют черты натурального хозяйства, то есть вся производимая ими продукция потребляется непосредственно в их семьях. Из-за низкого уровня производительности труда они не являются обладателями добавленной стоимости продукции, предназначенной для продажи на рынке. До сих пор сельское хозяйство Таджикистана находится в состоянии анархии, ни рыночные, ни государственные методы регулирования экономики не действуют в должной мере», – отмечается в докладе.
То есть у сельского хозяйства жителей Таджикистана, по сути, нет никакого запаса прочности на случай экстремальных ситуаций: засухи, наводнения, нашествия вредителей или чего-то подобного. Дехкане живут от урожая до урожая.
И, разумеется, для правительства Таджикистана любое из вышеперечисленных бедствий будет «неожиданным ударом», хотя, например, о тенденции уменьшения осадков в Центральной Азии ученые говорят уже далеко не первый год.
Весной прошлого года для Таджикистана, который потенциально обладает гигантскими запасами пресной воды, прозвучал очередной тревожный звонок по этому поводу. В середине мая президент Эмомали Рахмон заявил, что объем водных запасов рек страны уменьшился по сравнению с ежегодной нормой в четыре-пять раз. «Малое количество осадков осенью и зимой прошлого года и жаркая погода нынешней весной, то есть засуха, отразятся на урожае сельскохозяйственных культур и сфере животноводства, особенно в Хатлонской области, — самой крупной по производству пищевых продуктов, а также в других районах и регионах», – заметил Рахмон.
Если прибавить к возможной нехватке продуктов в случае неурожая увеличение числа радикально настроенных молодых людей и региональную проблему Горного Бадахшана, то, сложившись вместе в один определенный момент, они могут доставить массу неприятностей не только Таджикистану, но и всему региону.
Правила комментирования
comments powered by Disqus