Идея объединения евразийских государств в единое экономическое пространство возникла ещё в 1994 году. Постепенно развивая интеграционные процессы, Беларусь, Казахстан и Россия создали Таможенный союз (ТС), который начал функционировать с начала 2010 года. Число государств, желающих присоединится к ТС, росло, и уже в 2015 году к нему присоединились Армения и Кыргызстан. Такие страны, как Сирия и Тунис также изъявили желание войти в ТС. Другие присматриваются и изучают возможности объединения. Были разговоры о предложении присоединения Турции.

Между тем есть одно государство, бессменный лидер которого с первых дней создания ТС постоянно и неустанно заявляет о необходимости интеграционных процессов, но так и не может перейти от слов к делу, — это Таджикистан. За этот период, пока Эмомали Рахмон во всеуслышание говорит о стратегическом партнёрстве с Россией, дружеских отношениях с Беларусью и Казахстаном, в 2015 году создан Евразийский экономический союз (ЕАЭС), и ТС стал основной его составляющей. Благодаря этому граждане стран — членов организации свободно перемещаются, развивают деловое партнёрство, продвигают образовательные, культурные и интеллектуальные и иные проекты.

Тогда как около двух миллионов таджиков (российские граждане таджикского происхождения плюс трудовые мигранты), которые работают, учатся, приезжают к родственникам или на лечение в Россию, лишены тех возможностей, которыми пользуются их соседи из Киргизии в рамках ЕАЭС. Таким образом позитивные процессы внутри ЕАЭС динамично развиваются. И, в отличие от таджикистанцев, граждане стран ЕАЭС ощущают значительное облегчение в повседневной жизни. Признав всё это, другой сосед Таджикистана, Узбекистан, уже готовится к членству в ЕАЭС.

Большинство экспертов и политологов единодушно во мнении, что ЕАЭС является достаточно эффективным международным объединением и поэтому не могут найти логического объяснения отсутствию стремления официального Душанбе к нему.

Тем более, что есть как минимум три причины, из-за которых Таджикистану стоило бы стремиться в ЕАЭС. Вот они:

• в докладе Всемирного банка под громким названием «Содействие потенциалу роста Таджикистана» отмечается, что республика остается беднейшей страной в Европе и Центральной Азии;
• по результатам опроса НИИ Нацбанка Таджикистана, более 70% семей живут за счёт трудовых мигрантов. Основными странами-донорами таджикских мигрантов являются именно члены ЕАЭС и в особенности Россия (до 78% таджикских мигрантов);
• подавляющее большинство (94%) граждан Таджикистана желают войти в ЕАЭС. И это естественно;

Хотя бы по этим причинам Рахмону стоило бы ради стабильности в собственной стране воспользоваться возможностями ЕАЭС.

Кстати, говоря о любви таджиков к России, вспоминаю опрос, проведённый несколько лет назад ВЦИОМ в Москве и Санкт-Петербурге. Тогда некоторые СМИ писали в заголовках: «После славян в Москве больше любят таджиков». Тогда опрос показал, что большинство москвичей положительно настроено к русским, белорусам, украинцам и таджикам.

Видимо, поэтому даже те оппоненты режима Рахмона, которые объявлены властями экстремистскими, и их деятельность запрещена на территории республики, заявляют о необходимости вхождения Таджикистана в ЕАЭС. Несмотря на то, что страны-члены последнего, соблюдая соглашения в рамках СНГ и ШОС, по первому требованию властей Таджикистана задерживают и выдают критиков режима.

Буквально на этой неделе Мухиддин Кабири, председатель ПИВТ (запрещённая в Таджикистане Партия исламского возрождения Таджикистана), в интервью ютуб-каналу «ISLOH TV» заявил, что в вопросах вхождения в те или иные региональные или международные структуры нужно быть прагматичным и отбрасывать эмоциональные составляющие и личные желания, а исходить из потребностей граждан страны.

По его словам, в настоящее время для таджикистанцев вхождение в ЕАЭС — это благо. Он сказал: «Соседей не выбирают. С ними нужно уметь договариваться и сотрудничать». Более того, Кабири уверен, что вхождение Таджикистана в ЕАЭС будет хорошим механизмом контроля за процедурами импорта и экспорта товаров и услуг, тогда как в настоящее время Таджикистан превратился в территорию, на которой можно творить что угодно, если найдёшь общий язык с «семьёй».

Он рассказал, что будучи в своё время членом парламента, имел доступ к определённой информации о передвижении денег и товаров и привёл пример поступления огромных денежных средств на сумму 1 млрд 600 млн $ из Китая, но по официальным отчётам властей, 1 млрд из них пропал неизвестно куда. Если его слова правдивы, то, надо полагать, Таджикистан — удобный регион для отмывания денег разного рода террористических и иных преступных группировок.

Вспомнить хотя бы дело иранского бизнесмена Бобака Занджани, который во времена правления Ахмадинежада в обход международных санкций продавал нефть через членов «семьи». Но когда с исламской республикой было заключено соглашение по ядерной тематике, и санкции сняли, выяснилось, что 2 млрд долларов иранцев «потерялись» в Таджикистане. Занджани вкладывал их в инвестпроекты (автовокзал, гипермаркет, строительный бизнес), принадлежащие зятю Рахмона — Зоиру. Вместе с ним открыл Arzish Bank. Новые власти Ирана задержали Занджани и по его информации нашли эти 2 млрд в Душанбе.

Естественно, власти Таджикистана категорически открестились от Занджани и заявили, что о нём вообще не слышали. Несмотря на то, что иранцы вынесли на публику фотографии и видеосъёмки Занджани с Эмомали Рахмоном во время открытия новых объектов в Душанбе и т.д. В результате Занджани был приговорён к смертной казни, а незаконные нефтедоллары иранцев «потерялись» в Душанбе.

Так что, действительно, под каким бы углом ни смотреть, для таджиков и Таджикистана вхождение в ЕАЭС — большое благо. Конечно, за исключением правящей элиты или тех зарубежных игроков, которые всячески стремятся не допустить сближения бывших советских республик. Тем более на фоне укрепления международного авторитета России, которая является ключевым игроком на стыке Запада и Востока.

Как бы то ни было, врагов России можно понять: всякая ненависть исходит от зависти. А Россия, на зависть им, укрепляется и модернизируется успешно.

Но понять парадоксы таджикских политиков нелегко: «стратегический партнёр» в лице Рахмона избегает реальных шагов по интеграции, а объявленный экстремистом оппозиционер, напротив, требует этой самой интеграции.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram