Кыргызстанский социолог Муканмедий Керезович Асанбеков любезно поделился с редакцией StanRadar своим трудом, посвященным идеологичесому сопровождению евразийской интеграции.

 

Проблемы использования евразийской идеи в идеологическом сопровождении евразийского интеграционного процесса

Автор: Асанбеков Муканмедий Керезович

 

 С добрыми пожеланиями другу
 Имматкулу Баитову
 

Существующие противоречия в положениях евразийской идеи и слабая адаптированность ее к современным реалиям, а также преобладание в евразийстве позиций ученых с имперскими взглядами не позволяет ей играть более активную роль в идеологическом сопровождении евразийских интеграционных процессов. Многими она продолжает восприниматься как не имеющая масштабных целей, рассчитанная на широкую аудиторию, состоящую из населения объединенных в межгосударственный союз стран.

Попытка превращения ее в разновидность геополитической идеи существенно снижает возможность функционирования ее как идеологии, уводит далеко от своих истоков. Не способствует усилению евразийской идеи и отсутствие эффективной поддержки со стороны российского государства, что, скорее всего, вызвано неоднозначным отношением к евразийству в самой среде российской интеллигенции. Ее широкому распространению мешает активизация других идеологий, таких как пантюркизм, панславизм, либерализм, консерватизм, глобализм, которые предлагают народам стран СНГ свои пути развития. Поддерживаемая Западом всё более усиливающаяся информационная атака евразийской интеграции сопровождается критикой евразийской идеи как ее идеологической основы[1].

На наш взгляд, евразийская идея не может в полной мере развернуться как идеология современных общественно-политических процессов из-за того, что абсолютизирует особость культуры и исторического пути России и, как говорили П. Н. Милюков и А. А. Кизеветтер, отрицает существование универсальных законов[2] человеческого развития. Россия в ней по большей части противопоставляется западной цивилизации, западным ценностям, что уводит от глубинного понимания ее истории. Более того, невозможно четко понять, что эта ее особость обусловливается «месторазвитием», соседством с кочевыми народами или исповедованием русским народом православия, которому придается всеобъемлющее значение, предопределяющее все стороны жизни человека[3]. Кроме того, «месторазвитие» в своем парадигмальном значении отвергает достаточно устоявшиеся в науке идеи эволюции и прогресса и реабилитирует понятие традиционного общества.

Не вполне современными представляются нам и такие положения евразийской идеи, как «идеократия» и «демотия», признающие подходящими для евразийства монархическое (сверхконцентрация власти) государственное устройство и участие населения в формировании и реализации власти через местные советы и представительства этнических меньшинств, принижающие в то же время роль партий и общественных объединений в выполнении такой функции.

Так как Евразийский союз будет не государственным, а межгосударственным объединением, усилия ученых целесообразно направить на выработку таких механизмов регулирования властных отношений, которые на долгосрочную перспективу могли бы обеспечить баланс интересов входящих в него государств[4]. В этом деле вряд ли можно обойтись без глубинного всестороннего обобщения опыта других межгосударственных объединений.

Слабая адаптированность евразийской идеи к современным реалиям объясняется отсутствием единства во взглядах ее современных представителей и увлеченностью некоторых из них российским имперостроительством, что мешает созданию всеобъемлющей строгой научной теории евразийства. Это сильно отражается на ее политическом направлении, так как ею обосновывают свои политические цели евразийцы-имперостроители, национал-большевики, консерваторы, государственники, геополитики, националисты русской традиции и евразийцы с пантюркистским уклоном в лице приволжских, кавказских и казахских ученых и политических деятелей. Соответственно, соединение в евразийской идее политических сил самых разных идеологических позиций сильно ослабляет ее ориентирующую и мобилизующую силу[5].

Отсутствие у евразийской идеи строгой научной базы и разноликость ее политического направления заставляет сомневаться в том, что она пригодна к использованию в разворачивании масштабных, происходящих на всей территории бывшего Советского Союза, интеграционных процессов. Евразийский интеграционный процесс нуждается в идее, которая бы ставила в равные позиции ее европейскую и азиатскую части, без доминирования в ней отдельных этносов и культур. При этом особенно важно возвращение к таким ее первоначальным утверждениям, как схожесть исторических судеб евразийских народов и предопределенность географическими факторами того, что последние две тысячи лет они объединялись под знаменами скифов, гуннов, аварцев, тюрков, татаро-монголов и русских, – словом, всего того, что создавало бы и развивало евразийское единство.

В этом отношении ни в коем случае нельзя ограничиваться рассмотрением евразийской идеи как теории геополитики, пусть даже для придания ей научности, – у нее другое назначение. Если геополитика направлена на объяснение протекания международных отношений географическими факторами, то целью евразийской идеи является создание сообщества, состоящего из европейских и азиатских народов. Трансформация евразийской идеи в одну из теорий геополитики может увести ее в сторону от этой цели.

 

Другими словами, евразийство нужно как идея, которая может придать смысл интеграционным стремлениям народов быть вместе, а не как теория геополитики[6]. Разработанная несколькими поколениями евразийцев идея объединения народов не должна превратиться просто в знание, она должна призывать и показывать людям путь в их лучшее будущее.

Евразийская идея до сих пор не получила широкого распространения еще и потому, что не находит должной поддержки со стороны российских и белорусских властей, хотя президент Казахстана Н. Назарбаев на деле показывает возможность полной реализации заложенных в ней целей объединения народов[7]. В отличие от других он понимает, что, если евразийские интеграционные процессы не сопровождать идеологически, они приведут лишь к механическому объединению стран[8]. А при таком объединении Евразийский союз, пусть даже связанный крепкими всеобъемлющими договорами, не будет долговечным. Его легитимность всегда будет вызывать вопросы, поскольку страны войдут в него без проведения общенациональных референдумов, образно говоря, не приняв его сердцем.

Политикам, находящимся у руля государств СНГ, к евразийской идее следует относиться как к главной составляющей евразийского интеграционного процесса, без которой Евразийский союз не может состояться как полноценное межгосударственное объединение. Евразийская идея, какой бы поддержкой у населения она не пользовалась, продолжает оставаться единственной теоретически обоснованной идеологией, достаточно хорошо разработанной и нацеленной на объединение евразийских народов и стран. Ведь в ней обоснованно и доказательно утверждается схожесть исторических судеб восточнославянских и тюрко-монгольских народов, близость их культур и менталитета и историческая предопределенность их совместного развития.

Росту популярности евразийской идеи среди населения стран СНГ мешает и активизация перечисленных выше идеологий. Среди них особо выделяется панславизм, так как он выступает за объединение только восточных славян и немалая часть российской интеллигенции придерживается его позиций в отношении общественного устройства России, а также того, какое место она должна занимать в международных отношениях.

Красноречивым свидетельством того может стать высказывание одного из известных идеологов современной России А. Северенянина об исключительной важности критического отношения к «”евразийской интеграции”, которая для России еще более погибельна, чем “евроинтеграция” для Украины! А для любого настоящего русского патриота священной должна стать идея сближения и консолидации восточных православных славян! Идея ЕДИНСТВА Русского мира, а не вражеские проекты по его распилу и растаскиванию в противоположные стороны!»[9].

Подобные призывы очень действенны своей эмоциональностью, легкой воспринимаемостью человеком, так как они направлены на его чувства этнического родства.

Не меньшие барьеры для продвижения евразийской идеи создает пантюркизм, который, тоже апеллируя к чувствам этнического родства другой части евразийского единства, а именно тюркских народов, делает евразийство среди них мало действенным. Кроме того, пантюркизм не ограничивается просто обоснованием необходимости объединения тюркских народов, он считает возможным такое объединение только при полном размежевании их именно со славянскими народами. Поэтому для евразийской идеи задача преодоления выставляемых ей пантюркизмом барьеров сложнее, чем панславистских устремлений русской интеллигенции.

Нельзя забывать и то, что пантюркизм, противостоя турецкому имперскому османизму, постепенно превращается в идеологию объединения тюркских народов, что можно заметить, знакомясь с текстами выступлений президентов на саммитах глав государств тюркоязычных стран[10]. Другими словами, пантюркизм начинает пользоваться поддержкой государств, а значит, он обладает большим потенциалом распространения.

Евразийская идея не приветствуется и российскими либералами, агрессивно выступающими за европейскую интеграцию России и принятие ею европейских ценностей и правил жизнеустройства, значительно отличающихся от российского опыта организации жизни людей, не говоря об азиатских этносах. Либералы видят в евразийстве тоталитаризм и «русский расизм»[11], из-за того что в нем предпочтение отдается сильной, централизованной власти и подчеркивается особость исторического пути развития России.

За российскими либералами стоит весь западный мир, который в евразийском единстве видит угрозу их доминированию в международных отношениях. Следовательно, критика евразийской идеи со стороны либералов будет возрастать по мере дальнейшего развития евразийских интеграционных процессов.

В борьбе за умы людей евразийской идее приходится конкурировать и с идей глобализирующегося мира, получившей за последние 15 лет широкое распространение в мире. Глобализацией утверждается, что постепенно с распространением по всему миру одних и тех же стандартов жизнедеятельности все страны перейдут к одной и той же модели социально-экономического и политического устройства и образ жизни людей во всем мире будет схожим. Привлекательность этой идеи заключается в том, что со стиранием различий в образе жизни исчезнут причины, разъединяющие народы и страны, а со временем исчезнут и границы и передвижению человека по миру ничто не будет препятствовать.

В этом смысле глубоко вредным для евразийской идеи является ее противопоставление А. Г. Дугиным глобализации как процессу мирового развития, что связано со сведением им глобализации к идее американского глобализма[12]. Евразийской идеей утверждается, что схожесть исторических судеб, близость культур восточнославянских и тюрко-монгольских народов и опыт совместного проживания в течение двух тысячелетий в одних и тех же государственных образованиях поможет им снова объединиться. Только таким образом они могут занять свое достойное место в этом глобализирующемся мире.

Не меньшей критике евразийскую идею подвергают русские националисты, рассматривая ее как один из способов дерусификации России. Вряд ли идет на пользу евразийской идее и понимание ее религиозными философами как утопии[13]. Видимо, судьба евразийской идеи такова, что одними она определяется как идеология русского расизма, а другими, наоборот, как изощренный способ дерусификации России. Есть и такие, кто считает евразийство идеологической вариацией православия, но находятся и те, кто обвиняет идею в предательстве национальных интересов и отказе от православия. Если представители тюркских народов видят в евразийстве особый способ их русификации, то русские националисты считают, что оно размывает интересы русского народа азиатской стихией[14].

Словом, каждый находит в евразийской идее то, что ему надо, а значит, она интегрирует в себе множество интересов, уравновешивая их друг с другом, и заставляет служить целям евразийского единства[15]. Иначе она не смогла бы спустя сотни лет вернуться из небытия и возродиться с новой силой.

 

По мере развития евразийского интеграционного процесса западное экспертное сообщество, научные круги и политические деятели всё больше начинают обращать внимание на евразийскую идею. Видя, как евразийский интеграционный процесс, несмотря на принимаемые западными странами невиданные меры по его приостановке и дезориентации, в пространственном, этноконфессиональном и культурно-цивилизационном плане развивается по заданным в евразийской идее установкам, они начинают подвергать ее массированной критике. И выстраиваемая ими критика направлена, в основном, на то, чтобы показать ее, подобно российским либералам разных поколений, как тоталитарную идеологию, нацеленную на подавление личности, лишение прав этносов на свободное и самостоятельное развитие [16].

Не вызывает сомнений, что с успешным развитием евразийских интеграционных объединений такие нападки на евразийскую идею будут только нарастать. А это, в свою очередь, свидетельствует о ее перспективности и потенциале.

 

Подводя итоги, можно сказать, что евразийская идея движется к своей цели, пробивая себе дорогу в жесткой конкурентной борьбе с другими идеологиями, выставляющими на ее пути труднопреодолимые преграды, пытающимися как можно сильнее извратить ее политические позиции. Узкие политические взгляды отдельных представителей современного евразийства, которые стараются превратить евразийскую идею в конкретное научное знание, наносят ей этим огромный урон, больше чем конкурирующие идеологии, так как это уводит ее не только от своих истоков, но и от великой цели – создания евразийского единства.

 

Целью евразийской идеи является создание единства народов, занимающих пограничные территории между Востоком и Западом, с тем чтобы они не были жертвами постоянно происходящих столкновений этих двух исполинских цивилизаций. Как правильно поняли евразийцы, именно в этой схожести их исторических судеб кроется ключ к евразийскому единству[17], в том числе и к евразийской геополитической перспективе.

Повышение роли евразийской идеи в евразийских интеграционных процессах требует от нее создания новых механизмов адаптации своих целей к складывающимся в международных отношениях обстоятельствам, достигнутому в евразийских странах уровню развития общественных отношений, а также гибкого реагирования на процессы, происходящие в науке, на принципиально новые открытия и их философские обобщения. Только так евразийская идея может оставаться всегда действенной и нацеленной на достижение благородных мироустроительных целей.

 

Автор: Асанбеков Муканмедий Керезович

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram