После обретения Кыргызстаном государственной независимости в научных и общественно-политических кругах, среди граждан республики значительно повысился интерес к отечественной истории, славному прошлому кыргызского народа. Этот интерес, главным образом, сфокусирован на истории этногенеза кыргызского народа, зарождения и развития кыргызской государственности, которая в конце XX века получила свое дальнейшее развитие в результате создания независимой Кыргызской Республики, ставшей полноправным членом мирового сообщества наций. Увлечение кыргызской интеллигенции историей древнекыргызской государственности настолько велико, что уже в первые годы независимости в процессе поиска этнической и культурной идентификации, благодаря усилиям журналистов и писателей, президента нашей республики стали называть термином ажо, что в древне-кыргызском языке означает «господин и владыка». В настоящее время, в связи с объявлением в нашей республике 2014 года указом президента А.Ш.Атамбаева Годом укрепления государственности, значительно возрастает актуальность всестороннего изучения истоков традиции государственности кыргызского народа в древности и средневековье.

Исследования отечественных и зарубежных ученых показывают, что зарождение кыргызской государственности произошло приблизительно в середине первого тысячелетия нашей эры, то есть около пятнадцати веков назад1. С того времени кыргызская государственность прошла через ряд этапов становления, развития и раздробленности, а иногда полной утраты независимости, возрождаясь вновь и вновь на Енисее, на Алтае и на Тянь-Шане. Первый этап становления и развития кыргызской государственности связан с историей древних енисейских кыргызов Минусинской котловины, расположенной на среднем течении Енисея. Это государство в периоды своего могущества с переменным успехом соперничала с Древнетюркским каганатом и Уйгурским каганатом за господство над Центральной Азией.2

Звездный час Кыргызского государства начинается с середины IX в., когда его войска полностью разгромили могущественный Уйгурский каганат и установило свое господство над обширными просторами Центральной Азии от Прибайкалья до Притяньшанья с востока на запад и от Минусинской котловины до Восточного Туркестана с севера на юг. Однако, в силу ряда внутриполитических и внешнеполитических факторов уже в середине Xв. Кыргызский каганат вступает в полосу тяжелого кризиса, в результате чего начинается столь же стремительное сокращение территории его владения. После длительного периода раздробленности в эпоху Монгольской империи кыргызская государственность получила свое дальнейшее развитие на Алтае, прежде чем была перенесена на Тянь-Шань и обрела здесь специфические формы, отвечающие реалиям позднего средневековья Центральной Азии.3

В связи с проблемой зарождения и становления государственности енисейских кыргызов тесно связан один из важнейших институтов государственного управления - ажо, который по сообщениям китайских источников стоял на вершине иерархической структуры власти задолго до появления института кагана. Еще академик В.В.Бартольд установил, что в древнетюркскую эпоху по степени политического значения орхонские надписи различают два типа народов (будун): народ с эльтебером (элтеберлиг будун) и народ с каганом (каганлыг будун); титул эльтебер стоял ниже титула каган и давался предводителям народов, не имевших самостоятельной политической структуры.4 В частности, когда енисейские кыргызы в первой половине VIIв. находились под властью Телесского каганата, возглавляемого родоплеменным объединением Сеяньто, для управления над кыргызами был назначен эльтебер.5

После крушения кратковременного господства Телесского каганата в 647 году енисейские кыргызы получили независимость и отправили первое посольство в Китай, где правила династия Тан.6 Из сообщения «Тан шу» об обстоятельствах этого посольства енисейских кыргызов становится ясно, что во главе дипломатической миссии кыргызов находился сам правитель кыргызского владения старейшина эльтебер Шибокюй Ачжань.7 Следовательно, несмотря на приобретение независимости, верховный правитель кыргызов еще носил титул эльтебер, а не каган. Очевидно, для получения титула каган было необходимо сначала добиться признания суверенитета Государства енисейских кыргызов со стороны могущественных игроков международных отношений Восточной Азии − Танского Китая и Древнетюркского каганата.

После официального признания независимости государства енисейских кыргызов Танской династией в начале VIII века, кыргызский ажо Барс-бег женился на дочери кагана Второго Восточнотюркского каганата Эльтереса, в результате чего он был признан каганом и посредством этого династического брака статус Кыргызского государства был уравнен с Тюркским каганатом. Однако вскоре из-за амбиций Барс-бега за гегемонию над Центральной Азией разразилась война между Кыргызским государством и Восточнотюркским каганатом, в результате которого Барс-бег был убит, а кыргызы надолго лишились своего кагана и суверенитета. После падения Второго Восточнотюркского каганата в середине VIIIв. енисейские кыргызы оказались под властью Уйгурского каганата, который неоднократно подавлял борьбу кыргызов за независимость.8

Лишь в первой четверти IXв., когда правитель кыргызов с титулом ажо начал двадцатилетнюю войну за независимость против господства Уйгурского каганата, он осмелился объявить себя каганом. Как известно, эта затяжная война между кыргызами и уйгурами завершилась в 840 году крушением Уйгурского каганата и установлением на его развалинах кратковременного господства Государства енисейских кыргызов. Этот период в истории Центральной Азии характеризуется как эпоха «кыргызского великодержавия».9 По сведениям аутентичных источников, после завершения так называемого «кыргызского великодержавия» уже в середине Xв. кыргызы снова потеряли своего кагана, а их правители носили титул «инал»,10 который в иерархической системе власти древнетюркских государств занимал более низкую ступень не только после кагана, но и тегина.11Таким образом, потерявшие своего кагана после распада Кыргызского каганата раздробленные кыргызские княжества Саяно-Алтая вплоть до начала XIIIв. управлялись иналами, когда Минусинская котловина и Алтай были завоеваны монголами.

По сведениям достоверных китайских хроник эпохи Танской династии верховные правители енисейских кыргызов даже в периоды могущества своего государства, когда они имели титул «кагана», именовались «ажо» («аже»). Это достаточно ясно видно из следующего сообщения «Тан шу» о ходе войны между кыргызами и уйгурами: «Хойхусский хан не мог продолжать войну. Наконец его же полководец Гюйлу Мохэ привел Ажо в хойхусскую орду».12

Более подробные сообщения китайских источников о термине ажо встречаются «Синь Тан шу» («Новая хроника династии Тан»), составленной в XIв. «Государь называется Ажо, почему и прочими прозывается также Ажо. У него водружено знамя. Прочие прозываются названиями поколений»,- сообщает автор упомянутой китайской хроники.13 По мнению С.Е.Яхонтова, скорее всего, слово ажэ стало известно китайцам ранее VIIIв. — в 647г.; т.е. во время визита первого посольства енисейских кыргызов в Китай. Он считает, что в середине VIII в. сношения между обоими государствами прервались, а вскоре после этого ажэ объявил себя каганом, т.е. титул его изменился.14 Однако, как ясно видно из вышеприведенной цитаты «Синь Тан шу», китайцы продолжали называть верховного правителя енисейских кыргызов термином ажо, даже тогда, когда он себя давно провозгласил каганом.

Исследованием значения этого титула верховного правителя енисейских кыргызов в разное время занимались Л.Р.Кызласов,15 А.Маргулан,16 С.Е.Яхонтов,17Г.П.Супруненко18 и Ю.С.Худяков19. Как справедливо отмечают С.Е.Яхонтов и Ю.С.Худяков, среди ученых до сих пор не сложилось единого мнения о значении этого кыргызского термина, переданного в китайской транслитерации.

Известный российский синолог С.Е.Яхонтов считает, что термин «ажо» («аже») является китайской транслитерацией древнекыргызского титула «инал». Эту позицию С.Е.Яхонтова полностью поддержала и кыргызстанский синолог Г.П.Супруненко. По мнению хакасского историка Л.Р.Кызласова, ажо (аже) не является транскрипцией древнетюркского титула «каган», «хан», а лишь китайской формой самодийского слова «ассе» - отец, в значении «отец», в широком значении этого слова − «отец страны». Аналогичного мнения придерживался казахстанский академик А.Маргулан, который указывал, что в более древнее время слово «ажу» имело значение отца, главы большой патриархальной семьи и впоследствии, с образованием государства, оно приобретает более широкое значение и становится титулом правителя государства. Современный российский археолог Ю.С.Худяков полагает, что «ажо» («аже») является китайской формой названия племени «аз» или «ач», которое, по его мнению, будто бы составляло элитарную часть енисейских кыргызов.

Однако более глубокие исследования крупного знатока тюрко-монгольских языков К.Г.Менгеса относительно древнетюркского термина иди (ıdı) в значении «господин, владетель» и некоторых его рефлексах в средневековых и современных тюркских языках и параллелях в других языковых семьях показали уязвимость или полную несостоятельность выводов выше перечисленных ученых о значении термина аже.20

В частности, С.Е.Яхонтов и Г.П.Супруненко при объяснении значения слова ажо исходили лишь из особенностей лексики древнекитайского языка и не учитывали древнетюркские формы этого термина, которые сохранились не только в современных живых языках тюрко-монгольских и тунгусо-маньчжурских народов Дальнего Востока, но и в некоторых орхонских памятниках древнетюркской письменности. Поэтому предположение С.Е.Яхонтова и Г.П.Супруненко об идентичности терминов ажо и инал теперь должно быть пересмотрено с учетом результатов исследований лингвистов-тюркологов. По авторитетному заключению К.Г.Менгеса, если древнетюркское слово ıdı имело значение «господин, обладатель, бог», то слово аже значит «господин, обладатель, властелин, но не употребляется в значении «бог». Следовательно, за незначительным исключением смысловая нагрузка обеих терминов полностью совпадает и, как видно из вышеприведенных сообщений китайских источников, их составители используют термин ажо именно в значении «властелин, господин».

Выводы К.Г.Менгеса о том, что древнетюркское слово аже впоследствии был заимствован в южносамодийский язык в значении «господин, хозяин дома, дух» также показывает ошибочность мнения Л.Р.Кызласова о заимствовании этого древне-кыргызского слова из самодийского языка, а не наоборот. Предположение Ю.С.Худякова по этому вопросу также можно отвергнуть как несостоятельное, по крайней мере, по двум причинам. Во-первых, как явствует из вышеприведенного сообщения «Синь Тан шу», титул государя кыргызов ажо, никак не связан с названием какого либо племени, тогда как титулы вассальных ему правителей, очевидно, имели определенное отношение к названиям подвластных им поколений. Во-вторых, его мнение основано не на лингвистическом анализе термина ажо, а на случайном сходстве этого титула с этнонимом аз или ач.

В целом, принимая достаточно обоснованные выводы К.Г.Менгеса по данному вопросу, все же следует отметить, что он в своем исследовании упустил из виду еще одно значение слова аже, зафиксированное в тексте орхонских памятников. Как справедливо отмечал А.Маргулан, термин «аже» в древности означал «отец», «предок». В самом деле, в орхонской надписи Кюль Тегина термин «аже» встречается именно в значении «предок»: «kişi oglinta üza eçüm apam Bumın qagan İstami qagan olurmuş» («Над сынами человеческими воссели мои предки Бумын каган и Истеми каган»).21

Таким образом, можно отметить, что слово ажо/аже/эжу в древнекыргызский период имело значение не только «господин, обладатель, властелин», но и «отец, предок». В связи с этим следует отметить, что другой древнекыргызский термин иди, упомянутый в сочинении «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина в качестве титула алтайских и енисейских кыргызов в XIIIв., до сих пор остается вне поля зрения историков. При описании состояния различных кыргызских княжеств накануне монгольского завоевания Рашид ад-Дин пишет, что «Титул (каждого) их государя, хотя бы он имел другое имя, - инал, а родовое имя тех из этой области, кто пользуется уважением и известностью, - иди».22 Отсюда становится совершенно ясно, что в монгольскую эпоху все правители кыргызских княжеств, которые являлись потомками древнекыргызских каганов, наряду с титулом инал носили другой не менее важный титул иди, что значило «господин, обладатель, властелин». Следовательно, более древний термин аже, который раньше употреблялся наряду с титулами эльтебер и каган в монгольскую эпоху трансформировался в иди, но при этом полностью сохранил свое первоначальное значение «господин, обладатель, властелин».

Исходя из этого, можно заключить, что титул правителей древних енисейских кыргызов ажо в период так называемого «кыргызского великодержавия» видоизменился в иди в связи с особенностями говора алтайских кыргызов. Как установлено в исследованиях тюркологов Б.Орузбаевой и Э.Тенишева, у древних кыргызов литературный язык был д-языком (адак-нога, код-положить), то народно-разговорный был з-языком (азак-нога, коз-положить). В алтайский период развития кыргызского языка и в народно-разговорном языке наблюдается преобладания д-языка.23 Поэтому есть основания полагать, что информаторы Рашид ад-Дина черпали сведения о кыргызских княжествах именно из круга алтайских кыргызов.

В этой связи, с трансформацией древнекыргызского термина ажо в иди в монгольский период вызывает определенный интерес один весьма загадочный эпизод из генеалогии о происхождении основных подразделений современных кыргызских племен «Правого крыла». В этом эпизоде наряду с Адигине, Тагай и Монгуш в качестве прародителя таких кыргызских племен, как монолдор и конурат, упоминается некая матрона «Наал эже», которая будто бы приходится старшей сестрой Адигине и Тагая.24 Здесь явно прослеживается попытка объяснения значения словосочетания «Наал эже» как «сестра Наал» путем народной этимологии. Представляется, что под этим фантомом «Наал эже» («сестра Наал») скрываются древние титулы енисейских кыргызов «инал» и «аже», которые сохранились в памяти тянь-шаньских кыргызов в качестве мифических прародителей указанных кыргызских племен. Но вследствие хронологической и географической отдаленности событий, со временем первоначальное значение этих титулов на Тянь-Шане было забыто, а для популярного объяснения его смысла современникам была придумана красивая народная легенда о Наал эже на основе народной этимологии.

Исходя из этого, я предлагаю объяснить значение словосочетания «Наал эже» из генеалогии кыргызских племен «Правого крыла» как «Инал Аже» («Предок Инал») и оставить народную этимологию о мифической сестре Наал, как не имеющую исторического основания. Есть вероятность аналогичным образом интерпретировать происхождение другого кыргызского эпонима Адигене от древнекыргызского термина иди (Идиге>Идигине>Адигине). Если принять во внимание тот непреложный факт, что абсолютное большинство личных имен у кыргызов связан с титулами правителей (бек, бий, кан и т.д), то появление подобного словосочетания на основе корневого слова иди и суффикса -гине, гене вполне возможно на примере слова Жетиген (Большая медведица, а также название одного из кыргызских племен), где жети - корень, а -ген - суффикс.25

Таким образом можно отметить наличие некоторых фактов, которые свидетельствуют о преемственности этнополитической номенклатуры тянь-шаньских кыргызов с политической титулатурой енисейских и алтайских кыргызов. Если в случае с титулами «инал» и «аже» наблюдается трансформация этих титулов в личное имя мифической прародительницы Наал эже, то в случае с термином иди в личное имя другого прародителя объединения кыргызских племен Правого крыла Адигене.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram