Внешнеполитическое руководство России активно высказывает свои опасения в связи с неопределённостью планов США в Афганистане. Намерение Москвы внести ясность охватывает и дальнейшую афганскую политику НАТО в целом. Россия желает понять, какие задачи будет выполнять миссия НАТО в Афганистане после 2014 г., заявил 18 февраля глава российского внешнеполитического ведомства Сергей Лавров по итогам переговоров с генсеком НАТО Андерсом Фог Расмуссеном.

Вашингтон занял выжидательную позицию, избегая на нынешнем этапе принятия окончательных решений по численности и функциональной нагрузке контингента американских войск в Афганистане после 2014 г.

Затягивание паузы принятия принципиальных решений по Афганистану имеет двоякий эффект. Американцы получают важное время для прояснения возможностей внутриафганских сил, а также ближайших соседей Афганистана. Но чем дольше будет длиться неопределённость вокруг целей последующей афганской политики США, тем твёрже будут предположения о том, что в Вашингтоне не могут найти оптимальные решения на перспективу 2014-2015 гг.

После 12 лет афганской кампании Соединённым Штатам не удалось решить ни одной серьёзной задачи ни в Афганистане, ни вокруг него. Некоторые успехи в Афганистане дались американцам ценой сравнительно больших людских потерь и огромных финансовых затрат. Но и эти успехи, которые связываются в Вашингтоне с гашением интенсивной боевой деятельности талибов, на самом деле носят неустойчивый характер.

За оставшееся до конца 2014 г. время Соединённым Штатам предстоит решить внушительный комплекс задач по нескольким направлениям.

Афганистан

Диалог наиболее влиятельных внутриафганских сил находится в неприемлемом для США состоянии. Некоторая предыдущая динамика контактов между центральным правительством в Кабуле, движением «Талибан» и Исламской партией Афганистана сошла на нет. До президентских выборов и выборов в советы провинций, запланированных на 5 апреля 2014 г., талибы и сторонники Гульбеддина Хекматияра не расположены к результативному диалогу с правительством Хамида Карзая. Две указанные оппозиционные силы фактически заняли выжидательную позицию до прояснения дальнейших планов США в Афганистане. Но именно в этом и заключается особое неудобство для Вашингтона. Он сам затягивает паузу, надеясь на некую конструктивность во внутриафганском диалоге, в то время как главные фигуранты этого потенциального диалога сами настроены на выжидательный стиль поведения.

Дополнительные неудобства для США представляют периодически проявляющиеся сложности в его отношениях с центральным афганским правительством. После встречи президентов Обамы и Карзая 11 января с.г. в Вашингтоне уже произошло два неприятных события в американо-афганских отношениях. Президент Карзай запретил использовать авиацию НАТО для обеспечения воздушной поддержки при проведении военных операций афганскими силами безопасности. 13 февраля авиация коалиционных сил нанесла очередной ошибочный удар по мирным жителям восточной афганской провинции Кунар. Затем Карзай дал силам специального назначения США две недели, чтобы они покинули провинцию Вардак из-за участившихся случаев исчезновения местных жителей и информации о пытках.

США не побороли экспорт опиатов из Афганистана, не сумели принудить внутриафганские силы к диалогу, с нарастающей силой сталкиваются с «неадекватной» позицией правительства Карзая, которое всё больше тяготится имиджем американской марионетки.

Провозглашённая Обамой и Карзаем 11 января с.г. задача по самостоятельному обеспечению афганскими правительственными силами безопасности на 90% территории страны понимается местным руководством, скорее, не как замещение, а откровенное вытеснение американцев.
 

Центральноазиатский вектор

На центральноазиатском направлении США решают, прежде всего, задачи обеспечения безопасного вывода своих войск из Афганистана, а не укрепления военно-политических позиций в регионе. Заметная активность Вашингтона в республиках Центральной Азии, примыкающих к границам Афганистана, не отличается стратегической выверенностью. Вашингтон решает тактические вопросы из сферы военной логистики, не обнаруживая серьёзного интереса к приобретению нескольких точек стационарного военного присутствия в Центральной Азии после 2014 г. Активность США в регионе, выдержанную на нынешнем этапе в формате частых контактов с местными властями по военной и дипломатической линиям, отличает инерционность, заданную целями исхода из Афганистана. Другими словами, центральноазиатский вектор не принял самостоятельной ценности для внешней политики США, продолжая рассматриваться ими как ответвление от афганского курса.

Производность интересов США в Центральной Азии от целей их афганской политики проявились, в частности, в последних контактах с таджикским руководством. Помощник госсекретаря США по вопросм Южной и Центральной Азии Роберт Блейк в ходе недавнего визита в Душанбе (20-21 февраля) заявил об отсутствии у его страны планов выводить войска из Афганистана через территорию Таджикистана. Вместе с тем, прозвучали и другие заявления американского «куратора» Южной и Центральной Азии, указывающие на возможные изменения в дальнейших подходах США. Блейк заявил, что «создание новых военных объектов США в регионе зависит от численности американского контингента, который останется в Афганистане после 2014 г.». Отметив продолжающиеся между Вашингтоном и Кабулом обсуждения темы численности, мандата, статуса и функций американского контингента в Афганистане после 2014 г., Блейк подчеркнул, что «только после достижения договорённостей мы сможем более конкретно говорить, какие объекты нам будут нужны как внутри Афганистана, так и за его пределами».
 

Сдерживать Иран

Одним из аргументов для сохранения своего военного присутствия в Афганистане США связывают с Ираном. Сценарий такой привязки вполне предсказуем. Возможна концентрация основной численности остающегося в Афганистане американского контингента в западных провинциях страны, непосредственно граничащих с Ираном.

Оттуда в последнее время участился поток сообщений о далеко идущих планах Ирана усилить здесь свои ресурсы влияния. В частности, можно упомянуть «сюжеты» о религиозной и информационно-коммуникативной активности иранских представителей в афганской провинции Герат, а также о закупках представителями афганских властей топлива у иранских поставщиков.

В экспертном докладе, распространённом в Конгрессе США в феврале с.г. (1), отмечался факт противоречивости данных о реальных возможностях Ирана оказывать сильное влияние в приграничных афганских провинциях. Отмечалось, что существует разброс мнений по данному вопросу – от оценок маргинальной роли Тегерана в регионе, с учётом превалирующего влияния Пакистана на весь Афганистан, до констатации его реальных возможностей по политической и религиозной мобилизации афганцев из приграничных с Ираном провинций.

В связи с этим доклад указывал на формирование при консульстве США в Герате в начале текущего года ограниченного персонала сотрудников, функцией которого станет отслеживание действий Ирана.
 

Теснее вовлечь Пакистан
 

США намерены продолжить курс на тесное взаимодействие с Пакистаном. Последний самым предметным образом вовлекается Соединёнными Штатами и их евроатлантическими союзниками в схемы внутриафганской стабилизации. Здесь можно вспомнить «сухой остаток» от трёхсторонней пакистано-британо-афганской встречи 4 февраля с.г. в Лондоне: президенты Афганистана и Пакистана подтвердили намерение заключить до конца года соглашение о стратегическом партнёрстве.

Пакистан интересен США не только как наиболее влиятельная региональная сила с потенциалом внутриафганского «стабилизатора». Интерес к пакистанскому маршруту отвода войск и грузов из Афганистана продолжает оставаться приоритетным. Через этот маршрут предстоит вывод практически всей тяжёлой боевой техники США (с использованием пакистанского порта Карачи).

Растущий интерес к региональной роли и возможностям Пакистана для США связан и с целями сдерживания внешних амбиций Ирана. Вашингтон самым серьёзным образом заинтересован, например, в продолжении роли Исламабада в качестве крупнейшего внешнеторгового партнёра Кабула (объём пакистано-афганского товарооборота составляет порядка $2,5 млрд., т.е. 10% всего пакистанского экспорта (экспорт Пакистана в Афганистан - свыше 95% всего объёма товарооборота между этими государствами (2).

Тесные экономические связи Пакистана с Афганистаном должны стать сдерживающим экспансию Ирана в западные афганские провинции фактором.

Подводя итог, можно ещё раз указать на пребывание США в состоянии поиска оптимальных решений по Афганистану. Главный приоритет в виде необходимости сворачивания затратной в финансовом плане и малоперспективной во внешнеполитическом ракурсе афганской кампании усиливает свою значимость для США.

Цифры финансовых затрат США за последние 12 лет в Афганистане просто астрономические (3).

Но главные задачи по экономии бюджетных ресурсов и уменьшению военного присутствия в регионе не должны создать у внешнего наблюдателя ощущение, что США бегут, а не уходят из Афганистана. Сверхдержава стремится сохранить лицо, поддерживая образ постоянной стратегической активности, например, в Центральной Азии. Но результаты 12-летней афганской кампании от этого не становятся менее удручающими.



(1) Kenneth Katzman, Afghanistan: Post-Taliban Governance, Security, and U.S. Policy // Congressional Research Service, February 8, 2013.

(2) С.Каменев, Экономика Пакистана в 2012 г., Институт востоковедения РАН, октябрь 2012 г.

(3) С 2001 г. США предоставили афганскому правительству почти $83 млрд. помощи, из которых около $51 млрд. были направлены на обучение и оснащение афганских вооружённых сил и органов правопорядка. За период 2001-2012 гг. на цели своей афганской политики США потратили около $557 млрд. На 2013 финансовый год предусмотрено выделение $9,7 млрд. экономической помощи Кабулу и $82 млрд. на военные цели в Афганистане (прежде всего, связанные с выводом войск).

Автор: Михаил Агаджанян

Источник: “Новое Восточное Обозрение”

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram