Компромисс, достигнутый Абдуллой Абдуллой и Ашрафом Гани, подвел итог президентской кампании в Афганистане. Гани был объявлен главой государства, а Абдулла получил полномочия премьер-министра. Это позволило не допустить вооруженного конфликта между сторонниками двух претендентов на президентское кресло. Между тем афганские власти ждут новые испытания. К традиционной угрозе, исходящей от жаждущих реванша талибов, добавилась вероятность, что «Исламское государство» откроет новый фронт на территории Афганистана. Первые столкновения с боевиками этой группировки там уже имели место. Об этом «Ленте.ру» рассказал эксперт по Центральной Азии Аркадий Дубнов.

«Лента.ру»: Второй тур президентских выборов в Афганистане состоялся в середине июня. Однако с тем, кто же из двух финалистов — Абдулла Абдулла или Ашраф Гани — станет новым главой государства, определилось только сейчас. Чем была вызвана эта задержка, и как удалось прийти к компромиссу?

Дубнов: В первую очередь надо сказать, что настолько грязных выборов не было давно. Предыдущие выборы 2009 года много критиковали, но нынешние оказались еще грязнее. Не случайно их итоговые результаты, конкретные проценты, так и не были опубликованы. И я думаю, что это одно из условий сделки, которую заключили Гани и Абдулла. Фактически результатом президентских выборов стало соглашение между их участниками и американцами, которые также были посредниками при заключении этой сделки. Напомню, в первом туре убедительную победу одержал Абдулла Абдулла с перевесом чуть ли не в миллион голосов, а во втором туре победителем стал Гани — тоже с перевесом в миллион. Так не бывает. Понятно, что никто из независимых наблюдателей не верит в честность итогов второго тура.

Примечательно, что пакистанцы, которые не столько за Гани, сколько против того, чтобы победил непуштун (Абдулла Абдулла по матери — таджик — прим. «Ленты.ру»), были сильно встревожены результатами первого тура. И есть заслуживающие доверия свидетельства, что они дали наказ подконтрольным им талибам не мешать проведению второго тура и даже призывали их самих проголосовать за Гани. Вот поэтому и нельзя было быстро подвести итоги выборов: Абдулла Абдулла, зная, что будут фальсификации, категорически заявил, что его сторонники не станут с этим мириться и даже готовы с оружием в руках добиваться справедливости. Тут пришлось вмешаться американцам. Их и так со всех сторон обвиняют в том, что проект построения демократии в Афганистане провалился. Им надо было не допустить ухудшения ситуации. Так и возникло предложение госсекретаря Джона Керри, которое и было реализовано на днях.

Оно выгодно всем в Афганистане. Я сошлюсь на известного специалиста по Афганистану Андрея Серенко, утверждающего, что 20 сентября в президентском дворце в Кабуле собрались все афганские авторитеты, которые подтвердили заинтересованность в достижении компромисса, после чего, буквально на следующий день, было объявлено, что решение найдено. Условий компромисса мы не знаем. Абдуллу, по сути, объявили премьером, хотя фактически такой должности нет. По соглашению Абдулла может ограничить полномочия Ахмадзая в части назначения и увольнения губернаторов. Это страховка для национальных меньшинств Афганистана. Например, влиятельный лидер северян, губернатор провинции Балх Атта Мохаммад Нур опасался, что если бы президентом стал Ашраф Гани, то он потерял бы свое кресло. К тому же многие районы вокруг Кабула сегодня заняты талибами. В этих условиях начинать войну между собой финалистам президентской гонки явно не хотелось.

Вы сказали, что пакистанцам важно было, чтобы победил пуштун. А для России, кто удобнее — Абдулла или Гани?

Считается, что Москве традиционно ближе непуштуны — представители Северного альянса, афганские таджики. С ними привыкли иметь дело еще во времена президента Наджибуллы. Но сегодня Россия настолько дистанцировалась от внутриполитической ситуации в Афганистане, что готова работать с любым главой государства, лишь бы его легитимность вызывала минимум вопросов. Так что сделку Абдуллы и Гани в Москве воспримут спокойно, так как понятно, что, если бы не это договоренность, в Афганистане могла бы начаться новая война. А в Кремле совершенно не заинтересованы в том, что бы тратить силы на усмирение герильи в этой стране.

Едва ли не главный вопрос, если речь заходит об Афганистане: что будет после вывода оттуда основной части американских войск? Как сейчас в Москве относятся к этой проблеме?

Отношение российского общества и экспертной среды в частности к теме вывода натовских войск всегда было двойственным и не очень честным. Несколько лет назад мы требовали от США срочно определить график вывода войск. Потом, когда этот график был составлен, Москва начала говорить, что американцы должны отчитаться перед Совбезом ООН об успешности выполнения полученного ими мандата на проведение операции «Несокрушимая свобода». Постепенно эти разговоры затихли, поскольку было очевидно, что хотя победить талибов американцам не удалось, никто, кроме них, не может влиять на ситуацию в Афганистане. Так что теперь в Москве говорят лишь о том, что США должны обеспечить наилучшие условия для развития этой страны и приложить максимум усилий, чтобы предотвратить там новую войну.

Стоит ли бояться того, что после ухода американцев Афганистан погрузится в хаос, а нестабильность начнет перетекать в соседние государства?

Этого исключать нельзя. Есть обстоятельства, противодействовать которым крайне сложно. Достаточно вспомнить про такую структуру, как «Исламское государство» (ИГ). Есть данные, что боевики этой группировки уже присутствуют в Афганистане. В августе на территорию провинции Кундуз, граничащей с Таджикистаном, были переброшены через Пакистан две группы бойцов ИГ, состоящие из арабов, чеченцев и дагестанцев. Они попытались там установить законы шариата. Но местные моджахеды (афганские таджики) вступили с ними в борьбу и частично уничтожили, частично рассеяли боевиков ИГ. Как и почему там появились эти джихадисты? Точно ответить на данный вопрос сложно, но можно сделать предположение, что за этим стоят не только пакистанцы, но и катарцы с саудовцами, спонсирующие ИГ. Почему боевиков отправили именно на север Афганистана? Это было сделано, чтобы создать напряжение в столицах соседних государств и дать им понять, что безопасность на их южных границах зависит не только от России, но и от стран, имеющих тесные отношения с Исламабадом или Эр-Риядом. Иначе говоря, это могут быть некие западные структуры. Это очень серьезный звонок, говорящий о том, что подобные инциденты будут повторяться в будущем.

Помимо этого стоит упомянуть, что начиная с весны около 20 вооруженных столкновений с большим количеством жертв имели место в районах возле туркмено-афганской границы. Важно, что все эти конфликты происходили на линии, по которой будет проложен проектируемый газопровод ТАПИ, ведущий из Туркмении через Афганистан и Пакистан в Индию. Те, кто стоит за этими акциями, хотят взять под свой контроль территории, связанные с этим проектом, чтобы затем либо иметь козырь в торге с туркменскими властями, либо просто подчеркнуть свое историческое право на месторождения и территорию, по которой проходит маршрут газопровода. Раньше Ашхабад старался приглушить все сообщения об этой проблеме, сейчас же есть сведения о переговорах между туркменским руководством и Тегераном о помощи, которую иранцы могут оказать в урегулировании данного вопроса.

Один из главных международных игроков, Китай, граничит с Афганистаном и к тому же имеет проблемы с собственными исламскими радикалами — уйгурами. Каковы интересы КНР в Афганистане?

Китай традиционно пытается дистанцироваться от силового аспекта афганской политики. Но в тоже время сегодня китайцы разочарованы тем, что их вложения в афганскую экономику не приносят дивидендов. Несколько лет назад они купили крупнейшее месторождение меди Айнак. Но приступить к работе на нем так и не смогли из-за постоянных угроз безопасности. Так что Китай, если так можно выразиться, оказался в «страдательном залоге».

Недавно в Душанбе состоялся саммит ШОС. Много ли на этой встрече говорили об Афганистане?

Предполагалось, что имя нового президента будет названо еще до начала саммита ШОС. Но этого не случилось, а на саммит приехал Хамид Карзай. Люди, знакомые с кухней саммита утверждают, что тем самым Карзай показал, что он все еще крайне влиятельный политик, а не «хромая утка». При этом, видимо, в Душанбе он получил определенные гарантии, касающиеся его статуса в будущем: как раз после этого начался активный процесс выработки соглашения между Абдуллой Абдуллой и Ашрафом Гани, в котором Карзай принял активное участие.

Что же касается ШОС, то влияние этой структуры на ситуацию в Афганистане нельзя недооценивать. Авторитет организации, в которой состоят и Россия, и Китай очень велик в регионах, граничащих со странами-членами ШОС. К тому же Афганистан может и сам стать участником этого клуба, хотя в ближайшие год-два это точно не произойдет.

Афганистан сегодня — главный центр производства опиатов. За время пребывания в стране западных сил ситуация лишь ухудшилась. Есть ли шанс на то, что какие-то перемены к лучшему произойдут в обозримом будущем?

Не думаю. Я не знаю, что могло бы изменить сложившуюся ситуацию. Для этого фермерам, производящим опий, должна быть предложена альтернатива. Я ее не вижу. Несколько лет назад началось сотрудничество России и США по вопросам борьбы с афганской наркоугрозой, но заметных результатов оно не дало. Называя вещи своими именами, во многом это было связано с тем, что американцы этим серьезно заниматься не хотели, хотя российская сторона представляла им хорошо проработанные предложения. А сегодня, когда отношения Москвы и Вашингтона испортились, вероятность того, что что-то изменится, стала еще меньше.