Накануне саммита АТЭС в Пекине Председатель КНР Си Цзиньпин встретился с лидерами 7 стран, не являющихся членами организации, в рамках форума «Диалог по укреплению взаимосвязанного партнерства»
На встрече было объявлено о намерении Китая создать Фонд Шёлкового пути и вложить в него 40 миллиардов долларов. Фонд будет использован для развития инфраструктуры стран, входящих в зону так называемого «Экономического пояса Шёлкового пути» и «Морского шёлкового пути 21 века» — двух Китайских проектов поистине глобального характера. За счёт ресурсов Фонда Китай намерен строить новые порты, аэропорты и железные дороги в странах, входящих в зону сотрудничества.
Участники встречи положительно оценили инициативу Китая. В частности, президент Таджикистана Эмомали Рахмон отметил, что идея построения «Экономического пояса Шёлкового пути» имеет под собой исторические основания и «выходит далеко за рамки одного региона». В ней он увидел «возможность для решения стратегической задачи совместного развития».
Между тем, будущий Фонд Шёлкового пути является не единственным механизмом реализации Китайских инфраструктурных проектов в Азии. Китай также планирует создать Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ) с первоначальным капиталом $50 миллиардов и теми же целями — содействие развитию инфраструктуры стран, участвующих в создании нового Шёлкового пути. К этому стоит добавить десятки миллиардов долларов уже вложенных в экономику стран Центральной Азии, включая топливно-энергетические и транзитные мощности, а также более $100 миллиардов, которые Китай собирается вложить в инфраструктуру внутри страны в ближайшие годы. Внутренние и внешние инфраструктурные инвестиции должны создать мощную диверсифицированную систему сообщения Китая со странами и регионами мира, которая в условиях снижающегося глобального спроса позволит сохранить присутствие на внешних рынках.
Сейчас уже ясно, что мировая экономика так и не пришла в себя после финансово-экономического кризиса 2008-2009 годов. Крупнейшие потребительские рынки мира — США и ЕС, не смогли восстановить докризисную динамику. Темпы роста в ЕС сползли до нуля, рост американского рынка держится на обширных бюджетных вливаниях и долго сохраняться не сможет. Это значит, что Китай как экспортно-ориентированная экономика в ближайшее время неизбежно столкнётся с нехваткой внешнего спроса.
Именно поэтому Китай устремился к упрочению позиций на наиболее важных для себя рынках. Создание Азиатско-Тихоокеанской зоны свободной торговли должно обеспечить доступ Китая к рынкам Азиатско-Тихоокеанского региона. При этом подход китайцев интересен тем, что на деле проект не подразумевает создание зоны свободной торговли в чистом виде, то есть отмену таможенных пошлин. Речь идёт о закреплении рамочных условий, внутри которых возможны двусторонние договорённости между отдельными участниками.
Таким образом, Китай оставляет за собой возможность выборочного налаживания сотрудничества со странами, представляющими интерес в качестве партнёров. Иными словами, Китай хотел бы максимально расширить своё присутствие на рынках стран региона, при этом сам не готов пускать на свой рынок те страны, которые способны оказать конкуренцию его производителям.
Другим важным для Китая рынком является ЕС. Именно на обеспечение доступа на европейский рынок в конечном счёте и рассчитан проект «Экономического пояса Шёлкового пути», о котором Си Цзиньпин впервые заявил во время своего турне по странам Центральной Азии в 2013 году. На деле речь идёт не только лишь о возрождении торговых путей на территории, где ранее проходил Великий Шёлковый путь — дорога, связывавшая Восточную Азию со Средиземноморьем. Во-первых, намерения Китая явно не ограничиваются сооружением ограниченного количества инфраструктурных сооружений. Конечной целью Пекина является появление сообщества дружественных государств на основных направлениях торговых коммуникаций Поднебесной. Во-вторых, географический охват проекта превосходит масштабы древнего Шёлкового пути. Достаточно посмотреть, какие страны были приглашены на упомянутый выше саммит: Таджикистан, Пакистан, Монголия, Бангладеш, Камбоджа, Лаос и Мьянма. К тому же едва ли не более важным, чем сухопутный проект нового Шёлкового пути является его морской вариант — «Морской Шёлковый путь 21 века», в рамках которого планируется строительство портов и промышленных зон в таки странах как Кения, Шри-Ланка и Греция.
Следует отметить, что как на Азиатско-тихоокеанском, так и на европейском направлении Китай испытывает жёсткую конкуренцию со стороны США. В АТР Америка предлагает свой вариант зоны свободной торговли — Транс-Тихоокеанское партнёрство (ТПП), который исключает участие Китая. Европейскому Союзу США навязывают соглашение о Трансатлантическом торгово-инвестиционном партнерстве между США и ЕС (ТТИП). Посредством этого проекта США планируют замкнуть рынок ЕС на себя и улучшить положение своих производителей за счёт европейских, которые не будут в состоянии оказать достойную конкуренцию ввиду более высокого налогообложения.
Евразийский экономический союз и новый Шелковый путь
Учитывая то, что страны Центральной Азии одновременно входят в зону нового Шёлкового пути и являются потенциальными участниками интеграционного процесса в рамках Евразийского экономического союза, может возникнуть вопрос, какой из этих двух проектов для них является более предпочтительным.
В действительности противопоставление этих двух векторов сотрудничества является необоснованным. Страны Центральной Азии способны в полной мере реализовать свой экономический потенциал, одновременно участвуя в торгово-транзитных проектах Китая и будучи частью Евразийского экономического союза. При этом следует признать, что наибольший потенциал развития кроется именно в евразийской экономической интеграции.
После распада СССР страны постсоветского пространства пережили небывалый в своей истории период социальной деградации и хозяйственного разрушения. Уровень жизни в некоторых из них понизился в разы. Это относится и к центрально-азиатским странам. Сегодня на повестке дня стоит вопрос о реиндустриализации стран бывшего СССР с тем, чтобы создать на их территории современные производства с высокой добавленной стоимостью, что позволит резко поднять уровень жизни населения.
Однако на период экономической модернизации требуется обеспечение умеренного уровня протекционизма для создания благоприятных условий для производителей новой продукции. Это — путь, по которому некогда прошли практически все современные промышленно развитые страны. Это означает, что реиндустриализация не может проходить в условиях полной открытости по отношению к глобальной экономике.
Как отмечает известный экономист, начальник отдела Института демографии и экономики Академии наук Таджикистана Ходжимухаммад Умаров, сегодня мир переживает период распада глобального рынка. «Для всех стало очевидным, что свободная торговля между стран с разными уровнями развития закрепляет господствующее положение развитых и подчиненное положение менее развитых стран». Для развития менее развитых стран нужен защищенный внутренний рынок, на котором они могут реализовать свои конкурентные преимущества.
Важны, конечно, не только защищенность, но и структура, и размер этого внутреннего рынка. С одной стороны, важно, чтобы на нем были незаполненные ниши, предоставляющие развивающимся странам возможность для реализации своего потенциала. С другой стороны, не менее важно, чтобы партнеры по интеграции были заинтересованы в «подтягивании» развивающихся стран в технологическом плане и в плане уровня жизни. Именно в этом состоят объективные интересы России и ее партнеров — воссоздание и создание новых производственных комплексов в рамках ЕАЭС требует достаточно широкого и платежеспособного внутреннего рынка. Именно поэтому ЕАЭС ориентирован на расширение числа участников и буквально «вынужден» обеспечивать полноценное развитие всех своих участников. Ведь без встраивания всех членов Союза в единые производственные цепочки и без достаточного повышения покупательной способности их населения невозможно будет обеспечить модернизацию экономики.
Создание свободной экономической зоны с Китаем, с другой стороны, не сможет дать столько же экономических выгод странам ЦА. Китай никогда не рассматривал их как потенциальную часть своей экономики. Центральная Азия всегда была для него рынком сбыта и источником природных ресурсов, а также транзитной территорией. Китайские инвестиции в Центральной Азии направлены преимущественно в инфраструктуру и не подразумевают развитие реального сектора. Кроме того, вслед за китайскими инвестициями приходят китайские рабочие руки, что вовсе не играет на пользу региону с избыточной собственной рабочей силой, которым является ЦА. Китай не готов органически встраивать ЦА в свою экономику и не видит смысла в реиндустриализации региона — ведь в таком случае его новая промышленность станет конкурировать с китайским экспортом. А стоимость трудовых ресурсов в странах региона уже значительно ниже, чем в самом Китае. Именно поэтому Китай не может быть интеграционным ядром для центрально-азиатских экономик.
Что же касается инфраструктурных инвестиций Китая в рамках «Экономического пояса Шёлкового пути», то сами по себе они вполне выгодны для стран ЦА. Ведь они не только сулят повышение доходов от транзитных сборов и финансовых вливаний в экономики стран региона, но и способствуют повышению транспортной связности между самими странами ЦА. А в случае вступления этих стран в ЕАЭС и успешного строительства единого мощного экономического комплекса, созданная при участии Китая инфраструктура в будущем может стать каналом экспортных поставок продукции ЕАЭС на внешние рынки.
Таким образом, оптимальным вариантом для стран Центральной Азии является участие в интеграционных процессах в рамках ЕАЭС при выполнении транзитной функции внутри «Экономического пояса Шёлкового пути» без построения зоны свободной торговли с Китаем. Благо, что само Китайское руководство, выразившее в 2003 году желание создать ЗСТ с ЦА, с подобной инициативой уже не выступает.
Правила комментирования
comments powered by Disqus