29 марта в Узбекистане прошли президентские выборы, на которых, как и ожидалось, убедительную победу одержит бессменный (с 1989 г.) лидер республики Ислам Каримов.
Это событие имеет, на мой взгляд, особый, знаковый характер перед намеченным на 26 апреля соответствующим голосованием в Казахстане. Дело в том, что узбекская политическая ситуация во многом является отражением положения в этой стране. И в Астане, и в Ташкенте государственная система выстроена исключительно под ныне действующих лидеров еще советского времени – Нурсултана Назарбаева и Ислама Каримова.
Ясно, что, как и в Узбекистане, выборы в Казахстане не принесут сенсации: голосование в пользу Назарбаева будет варьироваться между 90 и 100 процентами голосов. Оба этих лидера, создавшие жесткие авторитарные режимы, обладают серьезным административным ресурсом для гарантированной победы, а их конкуренты по выборам являются практически никому не известными людьми, по сути являющимися спойлерами, предназначенными украсить победы действующих лидеров.
В любом случае по содержанию обе эти выборные кампании практически полностью идентичны. Изначально в том и другом случае президентам было/будет гарантировано переизбрание.
Примечательно, что победы обоих этих лидеров устраивают и внешнеполитических игроков, которым, во всяком случае пока, удобно иметь отношения со стабильными партнерами в Центральной Азии, пока в других регионах мира наблюдаются обратные процессы. Также это отвечает интересам многочисленных инвесторов, как западных, так и российских, и, конечно же, китайских. Все эти стороны сейчас извлекают практическую выгоду от эксплуатации сырьевых богатств местных государств.
Проблема (в том числе и для России) состоит в том, что обе страны вступили в период ожидания смены власти. В силу преклонного возраста обоих политических «титанов», скорее всего, это могут быть их последние избрания.
Примечательно, что происходит это в условиях явного отсутствия видимых преемников. И Каримов, и Назарбаев по понятиям мусульманского мира «лишены милостей Аллаха» – никто из них не имеет сыновей, чтобы оформить династию по образцу и подобию того, как это произошло в Азербайджане и Сирии.
Что же касается дочерей, то они уже не могут претендовать на какой-либо серьезный политический статус. В одном случае они фактически устранились от политики. Например, это Алия Назарбаева; Динара Кулибева постоянно проживающая в Швейцарии, и Лола Каримова-Тилляева, не имеющая практически никакого аппаратного веса даже в МИД страны, где она числится дипломатом. В другом – ситуация выглядит еще хуже в силу того, что дочери президентов или их ближайшие родственники оказались засвечены в громких коррупционных скандалах (Дарига Назарбаева в связи с уголовным делом в отношении ее мужа Рахата Алиева, погибшего в феврале 2015 г. в венской тюрьме при невыясненных обстоятельствах, и Гульнара Каримова, фактически находящаяся под домашним арестом).
С другой стороны, и Назарбаев, и Каримов за время своего правления тщательно и регулярно «пропалывали политические грядки» своих стран, своевременно «задвигая» или устраняя конкурентов. Это привело к отсутствию в их окружении дееспособных управленцев, способных сохранить их достижения, которые особенно заметно выглядят в случае с Казахстаном.
Да, вокруг каждого из них имеются видные фигуры, которые, однако, являются лишь «техническими» деталями государственного механизма, способные функционировать лишь «под» пока еще действующими президентами двух стран.
Важно, что и Каримов, и Назарбаев, являясь продуктом авторитарной советской эпохи, при этом служат «скелетом» выстроенной исключительно под себя государственной системы своих государств и региона в целом. Следовательно, очень велик риск того, что она с их смертью или недееспособностью в лучшем случае прекратит работать.
Опасность ситуации для последующей стабильности двух стран состоит и в том, что там фактически отсутствует как таковая политическая легальная оппозиция, которая загнана в подполье. О том, к чему это может привести, свидетельствует ситуация в той же Сирии, где вся оппозиция, начиная с коммунистов и заканчивая «либералами», до недавнего времени сидела в тюрьме.
Подобная «селекция» в мусульманских странах обычно вызывает предсказуемую трансформацию оппозиционеров в исламских радикалов. Причем по сравнению с Казахстаном, где противникам существующей власти еще позволяется выступать в блогах и социальных сетях, в Узбекистане действует тотальный запрет на критику правящего режима. Впрочем, в обоих этих государствах, как свидетельствовали события в узбекском Андижане и казахстанском Жанаозене, любые серьезные уличные протесты очень жестко подавляются.
Важно, что тому же Каримову уже фактически брошен вызов. Речь идет о наличии такой влиятельной силы «по другую сторону Пянджа», как Исламское движение Узбекистана (ИДУ), имеющего глубоко законспирированные ячейки в Ташкенте и других крупных городах. Примечательно, что в последние месяцы они все чаще отмечаются своими «промо-акциями» с разбрасыванием листовок экстремистского содержания и установками флагов «Исламского государства» на улицах и площадях. О вступлении туда лидеры ИДУ заявили в 2014 г.
И это не только проблема, учитывая общность вызовов для обеих стран. Впрочем, как продемонстрировали события предыдущих лет, в том числе и крупные спецоперации в различных районах Казахстана, исламские радикалы создали себе достаточно прочную базу и в этой стране.
Иными словами, проблема религиозного экстремизма актуальна как для Астаны, так и для Ташкента, до сих пор считавшихся оплотами стабильности в регионе. Не случайно, что именно эти государства дали в регионе наибольший процент добровольцев «Исламскому государству».
Опасность для Астаны и Ташкента состоит в том, что, как показывает практика, обычно за время конфликтов гибнут не более 30–40 процентов подобных «волонтеров». Выжившие возвращаются на родину в совершенно ином качестве – получив бесценный опыт ведения диверсионно-подрывной работы и, следовательно, становясь на порядок опаснее.
Кроме вызова со стороны религиозных экстремистов, обе республики испытывают сложности в плане решения национального вопроса. Например, для Узбекистана это нерешенная проблема Каракалпакии, усугубившаяся в результате экологической катастрофы в районе Аральского моря, а также киргизского и таджикского меньшинств. В свою очередь, «узбекский вопрос» актуален для Казахстана.
В подобных условиях, усугубляющихся (особенно для Узбекистана) экономическими проблемами, и будет происходить «дворцовая» борьба за выдвижение на место президента. Сейчас вокруг того же Каримова из реально весомых фигур остался глава Службы национальной безопасности (СНБ) Рустам Иноятов, фигура номер два в стране, и глава управления делами президентской администрации Зелимхан Хайдаров. Все остальные представители узбекской политики являются слишком молодыми или «легкими» по аппаратному весу, чтобы реально на что-то претендовать, тем более в схватке с чекистами, оказавшимися способными разгромить еще недавно главную фаворитку «на трон» – старшую дочь президента Гульнару Каримову.
Впрочем, в час икс они могут объединиться и попробовать повторить «историю Берии», и в этом случае Иноятову отнюдь не гарантирован успех. Другое дело, что, будучи очень опытным «хищником», он способен предугадать подобное поведение конкурентов. И еще одна сильная его сторона – главный узбекский чекист не стремится стать самостоятельным лидером страны. Для него куда удобнее управлять, подобно серому кардиналу, оставаясь в тени, стремясь манипулировать «засвеченными» политическими фигурами.
И несмотря на то, что формально наилучшие позиции на роль преемника пока имеют представители самаркандского и ташкентского кланов председатель правительства Шавкат Мирзияев и его первый заместитель Рустам Азимов, реально расстановка сил может поменяться в ближайшее время и внезапно, как это уже неоднократно происходило в истории страны с не менее влиятельными лицами.
С другой стороны, необходимо отдавать себе отчет в том, что за время независимого развития страны клановая структура страны заметно трансформировалась и основные группировки, борющиеся за власть, уже скорее имеют надклановый характер. В этой ситуации столкновения «больших интересов» стороны могут прийти к компромиссу. Иными словами, чтобы избежать войны за свое наследство, Каримов и Назарбаев способны назначить на пост преемника (это может быть и временная фигура), который бы удовлетворил все группировки.
Подобная ситуация компромисса возможна лишь в том случае, если такой кандидат будет достаточно слабым, чтобы «не возвышаться» над схваткой в чью бы то ни было пользу.
Впрочем, полагать, что пребывающие в преклонном возрасте Назарбаев и Каримов не озаботились созданием хотя бы временных конструкций, которые бы стали «мостиком» на переходный период, не следует. Слишком велики риски дестабилизации, чтобы все стороны относились к этому сценарию слишком легкомысленно. В любом случае эти «технические» фигуры, если они реально существуют, находятся на не таком уж отдаленном от политических мастодонтов расстоянии.
О возможном начале реальной схватки за власть может служить выдвижение и укрепление как реальных кандидатов в преемники, так и соответствующих государственных институтов. И в этом смысле последовавшие менее чем через неделю после проведения выборов алармические заявления представителей спецслужб страны о грозящей ей опасности со стороны исламских радикалов являются серьезным индикатором относительно стремления узбекских чекистов «оседлать» этот процесс, сконцентрировать вокруг себя основные ресурсы и «кнопки» принятия решений.
Следует заметить, что для России также небезразлична ситуация в Узбекистане. Несмотря на противоречивое поведение Каримова относительно пророссийских интеграционных проектов (в том числе со вступлением и выходом из ОДКБ, нежеланием вступать в ЕАЭС), реально Ташкент сильно зависит от Москвы в плане военно-технического сотрудничества и труда миллионов узбекских гастарбайтеров, до сих пор работающих на территории РФ. А это как раз слабое место президента Узбекистана.
Отношения с «партией трудовых мигрантов» у самого Каримова, мягко говоря, не самые лучшие. Причем сам президент страны обвинял их «в лени» и нежелании трудиться на благо Узбекистана и даже пытался ограничивать их въезд-выезд. И если он (например, при помощи Кремля) не найдет с ними диалог, это может кончиться для него самого и всего правящего узбекского режима очень плохо.
В любом случае исход политической борьбы может повлиять на пока еще достаточно вялый, но все же поединок двух стран за региональное лидерство, а также за пусть и несильно выраженное, но соперничество Москвы и Пекина. Причем декабрьский визит 2014 г. в Ташкент Владимира Путина, сопровождавшийся списанием абсолютной части узбекских долгов Москве, стал попыткой качественно развить двусторонние отношения на современном этапе и развернуть интеграционные проекты, как это уже произошло с Казахстаном.
Хотя, разумеется, один из самых главных ресурсов для выстраивания отношений – ресурс времени – уже упущен. В Узбекистане достаточно прочно успел обосноваться Китай, индикатором чего служит тот факт, что ранее уходивший в Россию газ теперь отправляется в Поднебесную. Впрочем, борьба за регион, в которую постоянно вмешивается Запад, далеко не завершена. Основная схватка – впереди. Тем более что в ожидания внешних сил могут вкрасться ошибки, связанные с неверно установленными сроками относительно начала настоящей борьбы за центрально-азиатские «ханства».
Необходимо оговориться: пока политически списывать обоих президентов преждевременно. Как известно, современная медицина творит чудеса, кроме того, их нынешний возраст (77 лет у Каримова и 74 у Назарбаева) оставляет серьезный временной резерв для продолжения руководства своими странами.
Мировая политика изобилует примерами, когда государствами управляли и в более солидном возрасте. Например, египетскому лидеру Хусни Мубараку на момент его насильственного отстранения от власти исполнилось 83 года. Между тем знаменитый творец китайских реформ Дэн Сяопин продолжал править КНР в 93 года, и этот своего рода «рекорд» имеет все шансы побить 90-летний президент Зимбабве Роберт Мугабе.
В этой связи нельзя исключать затягивание на неопределенное время конечного решения судьбы этих стран и региона в целом. Что, однако, не отменяет остроты борьбы за их «наследство», которая при таком сценарии развития событий будет только обостряться.
Правила комментирования
comments powered by Disqus