Ситуация на туркменско-афганской границе в последние месяцы начала очень сильно тревожить специалистов. И информация об этом, попадая в СМИ, стала тревожить и обывателя. Привычный образ Туркмении как чего-то стабильного и незыблемого стал понемногу разрушаться. Как все обстоит на самом деле? Прежде всего, нужно констатировать, что на протяжении 2014 года и уже очень динамично в начале 2015 года больше половины линии границы Туркмении и Афганистана с афганской стороны контролируется не правительственными силами Афганистана, ни какими-то международными силами, а отрядами талибов. Об этих талибах нужно сказать отдельно. Это местные афганские этнические туркмены, которые сами именуют себя талибами, выступают под этим модным брендом. Они разрознены, они не имеют единого командования и извне они, как правило, находятся под влиянием трех стран, трех центров силы.

Во-первых, в 2000 годы с афганскими туркменами, которые до этого никогда не были самостоятельной политической силой, тем более военно-политической, начали активно работать представители Турции. Причем представители Турции не как государства, а люди, работающие в турецких государственных структурах: военные в составе международных сил, представители различных гуманитарных организаций. Там есть такая форма работы команд по восстановлению, когда иностранные команды в различных регионах оказывают помощь в социальной сфере. И в рамках этих структур работающие граждане Турции, являющиеся последователями движения «Нурджулар» (или по имени его основателя и главного идеолога, последователя Ф. Гюллена) преследуют цели, не всегда совпадающими с государственными целями Турции. И одной из задач этого движения среди афганских туркмен было способствование росту национального этнического самосознания туркмен в его крайних формах. Если сказать коротко, то это внедрение идеи пантюркизма с одной стороны. С другой стороны, активизировались представители различных радикальных религиозных организаций, в первую очередь из Саудовской Аравии. Чаще всего - через посредников в лице граждан Пакистана, которые в эту же туркменскую среду начали внедрять идеи салафизма, ваххабизма, топферизма и самых разных радикальных движений, перетекающих из экстремистских в террористические. И эти два потока в условиях отсутствия работы и возможности существования очень активизировали афганских туркмен. И здесь появилось еще и дополнительное финансирование со стороны Катара, поскольку именно через территорию, заселенную афганскими этническими туркменами, а это северо-западные провинции, прилегающие к Туркмении – провинции Фарьяб, Бадгис, Зауржан, Сарипуль и частично провинция Гераб, во-первых, должен пройти проектируемый сейчас газопровод по маршруту Туркмения-Афганистан-Пакистан с возможным продолжением в Индию. Главными лоббистами этого газопровода являются Соединенные Штаты Америки. И активизация туркменских талибских группировок в регионе является препятствием для строительства. В чем интерес? Для Катара интерес очевиден. Поскольку на сегодняшний день Катар является монополистом в области поставок газа в Пакистан. К тому же, он является одним из крупнейших поставщиков газа в Индию и страны юго-восточной Азии. И поступление дешевого туркменского газа на пакистанский рынок и рынки стран южной, юго-восточной Азии означало бы для Катара, для его газопроизводителей очень серьезную конкуренцию. И был только один способ воспрепятствовать продвижению этих новых потоков.

Есть момент, касающийся Турции. В настоящее время Турция стремительно развивается, в том числе и в сотрудничестве с Россией. К примеру, сейчас у нее есть планы и намерения стать главным газгольдером для всей Европы. Поэтому в Турции определенные круги, опять же не берусь судить, что это политика руководства Турции, а уточню - определенные бизнес-круги и политические круги не оставили надежд на строительство транспортного каспийского газопровода. И на то, чтобы направить потоки туркменского газа через Кавказ в Турцию, где они дальше будут перераспределяться на европейское направление. Но это еще не все. Другой момент, связанный непосредственно с Туркменией – сейчас в районе таких приграничных населенных пунктов, как Кушка, Тахтабазар, Мазар и ряд других, почти ежедневно происходят перестрелки. За последние месяцы было совершено несколько прямых нападений, предпринимались попытки прорыва на туркменскую территорию с афганской стороны. Были попытки нападений на погранзаставы. При этом силовые структуры самой Туркмении являются своего рода жертвами политики нейтралитета, провозглашенного когда-то, в начале 90-х годов, руководством Туркменистана. Эта политика нейтралитета изначально подразумевала, что признание нейтралитета Туркмении Организацией Объединенных Наций и всеми странами, входящими в ООН, автоматически должно обозначать отсутствие внешних угроз. В 90-е годы тогдашнее руководство Туркмении нашло способы взаимодействия с талибами, когда они вышли к туркменской границе. Но это было прямое сотрудничество. Из Туркмении талибам поставлялись ГСМ, оружие, боеприпасы. Раненые талибы лечились в медицинских учреждениях на территории Туркмении. На территории Туркмении в приличных районах талибы перегруппировывали свои силы и выходили за пределы республики. Это достаточно известные факты, хотя даже в узком кругу такая информация публиковалась крайне редко, тем не менее, такая практика была.

Нынешнему руководству Туркмении не удается найти общий язык с новыми талибскими группировками. Тем более, что у этих группировок есть и другая мотивация. За последние годы Туркменистан стал в регионе главным поставщиком природного газа в Китай. В общей сложности через несколько лет должны быть построены и введены в эксплуатацию четыре газопровода из Туркмении в Китай через территории Узбекистана, Казахстана, Киргизии и Таджикистана. И, по некоторым расчетам, около 90% туркменского газа должно будет поступать в Китай. Очевидно, что Турция не заинтересована в том, чтобы туркменский газ ушел на восток. И Катар не заинтересован в этом, поскольку другие страны потеснят его позиции на китайском газовом рынке. Туркмены-талибы пытаются очень активно воздействовать на приграничные районы Туркмении, прежде всего, Серахский и Марыйский оазисы. Сами газопроводы, в частности, первая действующая нитка газопровода Туркмения-Китай, проходят несколько севернее, но месторождение находится в непосредственной близости к границе. И дестабилизация в этом районе в любом случае будет препятствовать разработке этих месторождений. Под это подведена некоторая и политико-идеологическая база, то есть в составе среди командиров туркменских талибских группировок есть представители старых туркменских фамилий, родов, которые в 30-е годы под давлением советской власти ушли с территории Туркмении в Афганистан. В 40-е годы многие из них успешно сотрудничали с Германией. В литературе был описан один эпизод, который мало известен в широких кругах. Он о том, как немцы готовили большую группировку туркмен в Афганистане для прорыва на советскую территорию. Довести эту идею до конца помешало, с одной стороны, Сталинградское сражение, переломившее ход войны. С другой стороны, это был первый крупный успешный эпизод сотрудничества разведок Великобритании и Советского Союза, которые сумели сделать этот проект нереализуемым на территории Афганистана, надавив на тогдашнее афганское правительство. Сейчас многие представители этих родов находятся в составе этих группировок, многие представители живут в Великобритании, Германии, Турции, и они заявляют свои права на реституцию, на возвращение своих родовых земель. И заявляют именно на те земли, которые на сегодняшний день являются газоносными площадями на территории Туркменистана.

Туркменские силовые структуры, как я уже сказал, стали жертвами нейтралитета, поскольку туркменское руководство, уповая на нейтралитет, во-первых, сориентировало все силовые структуры на угрозы, которые могут произойти внутри страны, а не на внешние угрозы. А самое главное - с января 2009 года в Туркмении была введена новая военная доктрина, согласно которой численность силовых структур в Туркмении сократилась в несколько десятков раз. Основными, по-настоящему эффективными силовыми структурами являются личная охрана президента, министерство внутренних дел и министерство государственной безопасности. Пограничная служба и армия как таковая очень слабы и не справляются с возложенными на них задачами. Начиная примерно с лета прошлого года, туркменское руководство озаботилось ситуацией на своей южной границе. Есть программа реформирования, которая включает в том числе и увеличение количества погранзастав (примерно в два раза от существующего). Но при этом реализация этих реформ не успевает за ростом активности с афганской стороны. Есть несколько вероятных мест прорыва, которые могут дестабилизировать, во-первых, соседний Узбекистан, поскольку пиковые места активности туркменских талибов – уезды Хамбияб и Корким афганской провинции Харияб – расположены неподалеку. Это стык трех границ: Афганистана Узбекистана и Туркменистана. Есть еще одна опасность: в этом же районе находится Зеибское водохранилище, которое является главным водозабором большого Каракумского водоканала. И в случае каких-либо аварий на этом водозаборе сейчас, перед началом мелиорационного периода, без воды могут остаться сразу два огромных оазиса – Марыйский и Серахский, что может вызвать социальную и протестную напряженность на территории самого Туркменистана.

В одной из крупных группировок туркменских талибов в провинции Фариаб насчитывается три тысячи человек, в другой – две тысячи. Примерно 30% их боевиков - не афганские этнические туркмены, а граждане Туркменистана, люди, имеющие туркменские паспорта. То есть существует некий трафик, некий обмен людей с обеих сторон. И вот этот участок на стыке трех границ с Узбекистаном, где расположен водозабор Каракумского канала, очень сложен в природном отношении. Вокруг пустыня, голая степь, кое-где горы, а здесь, вероятно, в силу изменения природного ландшафта, создания водохранилища и канала, земля превратилась в заболоченную местность, с зарослями камыша и кустарников. Подходящее место для трафика нелегалов, включая, наверное, и боевиков, и террористов, а также трафик оружия и наркотиков и, конечно, обычной контрабанды. В 90-е годы руководство Узбекистана предлагало Ашхабаду совместную охрану этого участка. Однако тогда президент Туркменистана отказался от какого-либо присутствия войск Узбекистана в глубине своей территории. И все осталось по-прежнему. И сегодня существует серьезная опасность прорыва боевиков небольшими группами, совершения терактов в этом регионе. А если случиться нестабильность в целом на территории республики, тогда можно задуматься и о северном участке границ Туркменистана с Казахстаном. Он составляет более тысячи километров. Это степь и пустыня, и этот участок по периметру границ Казахстана является далеко не самым хорошо закрытым и должным образом оснащенным. Кроме того, существует еще Каспийское направление. И дестабилизация Туркменистана, если она случится, будет нести угрозу и всем остальным странам Каспийского региона.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram