Концепция «мягкой силы» (МС), введенная Джозефом Наем, профессором Гарвардского университета, предполагает достижение внешнеполитических целей путем непрямого воздействия, посредством культурных и идеологических инструментов. МС, как способ реализации тех или иных задач крупных мировых игроков, уже не первое десятилетие обсуждается экспертных сообществом. Наличие же таких игроков в том или ином регионе зависит от его экономической или же геополитической привлекательности. Если говорить о Центральной Азии (ЦА), то здесь традиционно присутствуют 3 крупнейших мировых актора: Россия, Китай и США.

Если говорить о российской МС, то следует сразу отметить, что сам феномен МС а-ля Россия сравнительно молод. Постсоветское время было трудным периодом в истории современной России, поэтому активная внешнеполитическая деятельность Москвы, объективно, стала ощущаться не более 10 лет назад. Однако, несмотря на это, некоторые политологи считают, что, например, создание и функционирование того же Евразийского экономического союза (ЕАЭС) – это результат деятельности российской МС. Справедливости ради стоит отметить, что вклад Кремля в учреждение ЕАЭС действительно высок, однако, даже сама идея принадлежит Президенту Казахстана Н. Назарбаеву. Поэтому ЕАЭС ни в коем случае не является достижением одной стороны. К слову, участие РК в объединении доказывает отсутствие возможности потерять суверенитет в пользу Москвы, чем любят пугать ангажированные общественные деятели и эксперты – процесс согласования нормативной базы ЕАЭС, в котором казахстанская сторона твердо отстаивала исключительно экономическую направленность союза, явное тому доказательство.

Теперь же, ЕАЭС существует уже больше полугода, и за это время к нему присоединилась Армения и вот-вот интегрируется Кыргызстан. Но на этом расширение организации, представляется, не закончится. Первоочередным кандидатом на вступление считается Таджикистан, что неудивительно, ведь внешнеэкономические связи этой центрально-азиатской страны с той же Россией имеют для Душанбе первостепенное значение. Однако, некоторые политологи по своему видят перспективу взаимодействия ЕАЭС и Таджикистана.

Рашид Гани Абдулло, таджикский политический эксперт, в статье, написанной для Cabar.asia, рассуждал о российской МС и ее целях, среди которых выделил участие РТ в ЕАЭС. В своей статье Абдулло обозначил инструменты российской мягкой силы, но некоторые из них, представляется, включены в список ошибочно. Например, автор пишет о трудовых мигрантах, как одном из инструментов МС РФ, следующее: «…Позитивное отношение к России трудовых мигрантов ретранслируется на родину». Но ведь они не зазываются российской стороной. В данном случае происходит качественный симбиоз: в России есть нехватка трудовых ресурсов, а в Таджикистане, в силу достаточно плачевной ситуации на рынке труда, эти ресурсы в избытке. Культурная же интеграция – это неподконтрольный процесс, без которого пребывание на территории другой страны невозможно.

Другой момент, указанный Абдуллой - 201-я военная база. «…Нельзя не сказать и о таком факторе проецирования «мягкой силы», как функционирование в Таджикистане 201-й военной базы Министерства обороны Российской Федерации» - пишет автор. Однако, вышеозначенная база является гарантом стабильности самой РТ, армия которой еще только набирает силу, опять-таки при российском содействии (обучение таджикских военных в российских военных учебных заведениях, поставка техники и т.д.). Поэтому характеризовать столь необходимый для самого Душанбе субъект как инструмент МС России, думается, несколько деструктивно. Впрочем, не имеет смысла спорить с автором о том, что некоторые русскоязычные СМИ, которые финансируются не по линии «демократия всем» от Вашингтона, а также русские школы и вузы являются инструментами мягкой силы РФ.

 «…Таджикистан может выдвинуть идею ассоциативного членства республики в ЕАЭС. Предложение удовлетворяет стремление самой России видеть Таджикистан вовлечённым в этот союз, а также и стремление республики сохранить свой суверенитет и никому его не делегировать» - пишет Абдулло, касаемо альтернативного варианта взаимодействия Душанбе и ЕАЭС. Иными словами, согласно эксперту, часть суверенитета уже потеряли Казахстан, Кыргызстан, Армения и Беларусь – абсурд, не иначе.

Объективно, само членство Таджикистана в ЕАЭС нужно больше самой республике, нежели остальным странам-участницам. Свое подбрюшье российская сторона в состоянии обезопасить по линии Организации договора о коллективной безопасности и на двусторонней основе. Казахстан, в свою очередь, еще во время обсуждения кыргызского участия не проявлял особой инициативы, хоть и оказывал всяческое содействие Бишкеку. Таджикистану же нужны надежные партнеры, открытые таможенные границы и максимально упрощенная схема передвижения трудовых ресурсов. В условиях неполноценного участия в евразийской интеграционном объединении, вышеозначенное представляется либо невозможным, либо возможным, но в крайне усеченном виде. Благо официальный Душанбе это осознает, и уже начал оценивать собственные возможности и перспективы как члена ЕАЭС.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram