Гульнара Бажкенова с рассказом о поездке в свой любимый регион – Ферганскую долину, на этот раз исследованную с таджикской стороны. Фото Дины Добровольской.
Пограничница нежно пощупала меня с головы до ног, задала удививший женский вопрос и с улыбкой отпустила. Это была последняя процедура на узбекской стороне – в Таджикистане пограничники только проверили паспорта, по второму кругу проводить чемоданы через рентген, заполнять таможенную декларацию и отвечать на вопросы, куда следуем и зачем, нам не пришлось.
Через несколько минут, пройдя нейтральную полосу на жарком солнце, мы были в Таджикистане.
Ехать из Казахстана в Ходжант, столицу Согдийской области, проще через Ташкент, прямых рейсов нет, в отличие от множества российских городов – в Ходжант летают из Москвы, Новосибирска, Екатеринбурга…
По наличию-отсутствию прямых авиарейсов можно судить о братских связях – нет рейса, значит, связи не такие уж братские. Товарооборот между двумя бывшими советскими республиками в этом году достиг миллиарда долларов, как сообщает официальная хроника, но большая часть его проходит по железной дороге, в товарных поездах. А самолет и машины – это живые, человеческие отношения, вот их пока не так уж много.
Таджикистан в головах казахстанцев, с их вечным кризисом самоидентификации и поиском в себе со времен монгольского нашествия европейских генов, ассоциируется со словом «стан» и такими обладателями этого суффикса, как Пакистан и Афганистан. Даром что сам Казахстан тоже заканчивается на «стан» и в головах европейцев ассоциируется далеко не с Японией и Гонконгом.
Круговорот национальных снобизмов.
Чуть позже мои фотографии из Ходжанта будут встречены искренним недоумением соотечественников – это Таджикистан? Неужели там так хорошо и красиво?
Впрочем, я была удивлена не меньше вашего…
***
Мы ехали в Ходжант на инвестиционный форум Сугд-2015. От границы до города на машине минут сорок пути, за окном +35 – нам повезло: пик жары с плюс сорок восемь, выдавшийся на священный месяц Рамадан, миновал. «Аллага шукир», - радовался наш безбородый водитель в легких слаксах и тюбетейке…
Мои открытия начались уже в дороге: работая на центрально-азиатском телепроекте Open Asia, я знала, что Таджикистан одно время фигурировал в черном списке международного дорожного рейтинга: стране грозит инфраструктурный коллапс, предупреждали эксперты в середине двухтысячных. И вот мы несемся по ровной трассе, несравнимой с той, на которой тряслись в Узбекистане от Ташкента до поста Айбек.
- Китайцы построили, на свои деньги, - объяснил политически подкованный водитель, - 350 километров за 350 миллионов долларов.
Китайских инвесторов в стране вообще много, они строят здесь дороги, заводы, туннели, мосты.
Бывает даже как в сказке про кота в сапогах: едешь по дороге, проложенной китайцами, сквозь горный туннель, пробитый китайцами, мимо завода, который построили китайцы.
Но это на крупных проектах, а в малом бизнесе много иранцев; бывшие «братья» по Советскому Союзу в меньшинстве.
Таджикистан же очевидно желает видеть у себя всех, кроме, кажется, узбекских соседей; отношения между двумя республиками, похоже, испорчены на годы вперед. Между ними проходит даже не колючая проволока, а самые настоящие минные поля. Так надежней некуда Узбекистан отгородился от соседа. В один из дней нашего тура мы будем проезжать рядом с приграничной зоной, утыканной противопехотными минами – немало заигравшихся детей, заблудившихся пастухов и коров, которым нет дела до границ, погибло на них.
Сложная она все-таки – Central Asia.
***
Согдийская область Таджикистана – это главные промышленные предприятия страны, но еще Сырдарья и другие великие памирские реки. Поэтому при жарком солнце здесь видишь зеленые цветущие поля, сельский пейзаж по красоте не уступает какому-нибудь Провансу. Это все ирригационная система, веками питавшая эту землю, ну и реформа земли. В прошлом году, сломив упорное сопротивление латифундистов, правительство раздало землю дехканам: всем жителям кишлаков дали от одного до десяти гектаров и полную свободу в придачу. Раньше люди сеяли и сажали то, что прикажут сверху, а приказывали в основном хлопок, теперь на месте хлопка или рядом с ним растут арбузы, дыни, помидоры, подсолнухи…
Там, где рек нет, пейзаж становится более похожим на казахстанский, но с островами-оазисами, разбросанными тут и там. Узнаем, что это, и нам объясняют, что сельчане покупают буровые установки, делают скважины и орошают землю. За два года стоимость оборудования в 20 тысяч долларов окупается.
Как важно дать людям собственность и свободу, можно понять, проехавшись по Ферганской долине с обеих сторон, таджикской и узбекской. Не так давно я путешествовала по узбекской Фергане: земля там щедрая, люди терпеливы и трудолюбивы, а бедность в селах крайняя. Причем в этом регионе она имеют свою особенность: дом может быть добротным, потому что вся семья с утра до вечера трудится на и вокруг него, а стол скудный – молоко и тандырная лепешка.
***
В первый же день приезда в Сугд, как называют этот край сами таджики, мы отправились на праздник дынь. Он проходит в центральном парке, примостившемся у изножья останков древней крепости, построенной Александром Македонским и его бойцами. Я однажды видела эту крепость в фильме Дискавери про индийский поход Македонского: бактрийская принцесса, на которой женился завоеватель, была из соседнего города Истаравшан, а солдаты, которых он оставил здесь, покуда сам пошел дальше в Индию, поселились на этой земле навсегда. Ходжант тогда назывался Александрия Истифара, что значит крайняя, самая дальняя Александрия.
В Таджикистане любят устраивать колоритные и в то же время практичные мероприятия – праздник дынь, праздник плова, праздник меда. Кроме красочности и развлечений они дают сельчанам возможность найти крупных покупателей и заключить контракты.
От наших казахстанских устраиваемых акиматами сельских ярмарок таджикские отличает внешняя и внутренняя аутентичность – вся продукция действительно местная, ничего из китайских теплиц не продается, за прилавками стоят не перекупщики, а земледельцы Ферганы, в тюбетейках и хлопковых рубашках с шальварами, чьи прожженные солнцем лица запоминаешь на всю жизнь.
Каждый район выставляет собственные, выращенные своими руками дыни, соревнуясь в креативности оформления стендов, главным элементов которых обычно является один или группа выразительных старцев. Живописно нарезанные ломти дынь может пробовать всякий желающий, но решение – чьи дыни самые вкусные – выносит группа уважаемых аксакалов области.
И все это действо проходит под звуки национальных мелодий и пеструю веселую сутолоку под стенами древней крепости. Просто праздник какой-то для туриста-гурмана или залетного трэвел-блогера.
***
Праздник праздником, но на следующий день на форуме, подслушав разговоры возле стендов, понимаешь главную проблему производителей региона: в Центральной Азии все делают примерно одно и то же, а продавать в дальнее зарубежье трудно, море далеко, да еще и склоки с соседями оборачиваются постоянными транспортными блокадами.
- …Просто мы тоже такое делаем, я подумал, может быть, вам нужно, - простодушно говорит киргиз.
- Нет, мы сами продаем, - отвечает слегка обиженно таджик и поправляет на столе сухофрукты, упакованные в вакуумные мешочки.
Кроме ближайших соседей на инвестиционную ярмарку Sughd-2015 приехали представительные делегации из России, Германии, Швейцарии, Италии, Польши, Ирана, Китая, Кыргызстана – стран, либо продающих, либо покупающих, либо имеющих в Согде совместные предприятия.
На этом уровне тоже своя конкуренция и своя большая игра. Оратор из Челябинска, представитель завода, который выпускает какие-то производственные детали, в своем выступлении неожиданно «наезжает» на китайцев, едва ли не обозвав их товар быстро ломающимся хламом. Наверное, решил, что они все равно по-русски не понимают.
«Наша продукция, конечно, чуть-чуть дороже, зато вы будете уверены, что она не поломается через пару месяцев, как это происходит у наших восточных друзей».
Восточные друзья не обиделись, на выпад не ответили, сидели и улыбались, видимо, и впрямь по-русски не понимают, а переводчик как-то смягчил для них этот момент.
Вечером в санатории, в котором разместили гостей, я встретила целую семью москвичей: предприниматель приехал на форум и захватил отдохнуть своих домочадцев. Для руководителя небольшой, как он выразился, нефтяной компании, эта поездка является разведкой: посмотреть, что и как, что за люди, можно ли с ними вести дела.
Я тоже извлекла на выставке выгоду: купила майки из чистого хлопка за 99 центов каждая и шикарные джинсы по десять долларов. Интересно, как тут непосредственно видишь принцип работы современных компаний. Итальянская фирма, относительно известный джинсовый бренд шьет вещи в Ходжанте, затем везет их в Италию, откуда отправляет по всему миру, включая Казахстан, и продает уже в десять раз дороже, чем я купила на выставке. В местном магазине, куда я потом зашла и удивилась совершенно другому, чем на выставке качеству, остается экспортный брак, объяснили мне продавщицы. Впрочем, джинсы у жителей Ходжанта не пользуются популярностью.
Почти все производство здесь представлено совместными предприятиями, есть среди них и казахстанские. На самом крупном, ультрасовременном заводе напитков «Оби Зулол», мы обнаружили большие коробки с надписью «Сделано в Казахстане» - открыли, оказалось, крышки для бутылок. Тридцать процентов акций принадлежит казахской компании, объяснили нам, а заложили завод американцы в рамках одной из своих многочисленных идеалистических программ развития.
***
Зажиточный древний Сугд, который стремились завоевать Македонский, Тамерлан, Чингисхан, и каждый оставлял здесь свой материальный и генетический след, незаслуженно находится в тени славы Самарканда и Бухары. Раньше туристы включали здешние города в свой центральноазиатский маршрут, но потом Узбекистан закрыл границу, и логистика стала слишком сложной.
Сюда приезжают альпинисты по дороге на Памир, их поток был бы намного шире, не пугай людей близость Афганистана. Из Горно-Бадахшанской области то и дело приходят тревожные новости, но многое сильно преувеличено. Религиозных радикалов в Таджикистане меньше, чем даже где-нибудь на западе Казахстана. Отчасти потому, что таджики не прерывали связь с исламом в советское время и им не присущ фанатизм неофитов, а отчасти потому, что власти жестко борются с не в меру рьяным религиозным пылом.
В таджикских городах вы не услышите голос муэдзина, призывающий верующих на намаз - кому надо, самостоятельно найдут дорогу; не встретите комнаты для намаза в самых неожиданных местах вроде торговых молов, молиться в общественных местах запрещено законом: застало время намаза на улице, лучше потерпи – Аллах простит, а вот милиция, скорее всего, нет. Хиджаб и паранджа под запретом – вместо них всячески пропагандируется национальная одежда.
А месяц назад по всему Таджикистану прошла совсем уж необычная операция: милиция ловила всех бородатых мужчин и отвозила в парикмахерские, где их брили, не спрашивая на то желания и разрешения. Теперь в Ходжанте днем с огнем не сыщешь человека с бородой, даже старцы гладко, аккуратно выбриты.
Международные правозащитные организации критикуют Таджикистан за подобные меры, говоря о «чрезмерной жестокости», но страна, пережившая гражданскую войну из-за исламистов, на это особо не оглядывается. Но и акциями вроде насильственного бритья бороды не ограничивается. Есть попытки просвещения.
Даже строительство нового роскошного парка Аль-Ходжани в какой-то степени контрмера против исламизации населения: людям предлагают другой образ жизни. И судя по всему это работает – уже второй месяц после торжественного открытия, в парке не протолкнуться, люди гуляют допоздна даже в будни, вечерами на сцене местные артисты дают концерты, зрители чинно сидят на скамейках и слушают, дети играют на батутах, в тандырных печах открытых кафе печется ароматная самса...
Все это только кажется само собой разумеющимся, но да простят меня за очередное сравнение с Узбекистаном (одна долина – Фергана), но там даже в Ташкенте улицы как будто вымирают после семи, восьми часов вечера. Таких веселых, довольных лиц я не встречала в Коканде и Андижане в самый светлый праздник Наурыз, когда сама природа велит радоваться. Парк отдыха, единственное место, где можно погулять, в праздничный день был закрыт полицейским оцеплением до 3-х часов, пока оттуда не уехало областное начальство.
В Ходжанте областной раис (аким) на празднике дынь ходил рядом с народом, выгонять людей из парка никому не пришло в голову, и даже рассеять толчею на его пути не пытались. Правда, фотографировать высокое начальство не разрешают, мне за снимок на айфон сделали вежливое замечание, уж не знаю с чем это связано, с безопасностью или божественностью власти. Но как бы там ни было, в Таджикистане власть понимает и принимает реальность гораздо адекватней многих в Центральной Азии.
Поэтому у древней земли Согда, думаю, есть все шансы на успех.
Правила комментирования
comments powered by Disqus