Америка собирается «разбавить» китайское влияние.

Китай и Индия — быстрорастущие экономики, способные направлять течения глобального рынка нефти и газа с помощью собственных внутренних рынков. На Пекин и Нью-Дели возлагают надежды крупнейшие западные корпорации, строя долгосрочные и среднесрочные программы развития с учётом их специфики. Однако сила часто сопрягается со слабостью, которая применительно к этим азиатским державам кроется в чрезмерной зависимости от внешних источников энергии. Логистика и перенаселённость определяют поведение двух держав, которые ныне устремились в Среднюю Азию в поисках дополнительных объёмов нефти и газа. До заключения ядерной сделки с Ираном среднеазиатская картина была проще: Туркмения, Казахстан и Узбекистан не испытывали на себе конкурентное давление исламской республики, которая умудрялась продавать индийцам нефть в обмен на золото и продовольственные товары. Теперь иранцы планируют сорвать большой куш. Как сообщает газета Indian Express, 17 июля (спустя три дня после подписания итогового документа в Вене — С.Ц.) президент Хасан Рухани предложил Индии вложить $8 млрд в порт юго-восточный Чабахар, расположенный на берегу Оманского залива и Аравийского моря.

Расчёт очевиден: Тегеран пытается сыграть на двух театрах одновременно. С помощью Китая в сентябре начинается прокладка финального участка газопровода Иран-Пакистан, а при поддержке Индии иранцы выводят свою ресурсную инфраструктуру в море, отгораживаясь от «большого ближневосточного пожара». Чтобы ослабить хватку китайцев, Тегеран заманивает Нью-Дели, обещая пропустить через свою территорию потоки туркменского газа в Индию. Восточная ловкость на этом не заканчивается: иранцы пытаются уравновесить Пакистан, который в тесной привязке с Пекином связал Синьцзян-Уйгурский автономный округ с портом Гвадар при помощи сети железных и автомобильных дорог. С учётом того, что главная цель Нью-Дели — нейтрализация Исламабада, порт Чабахар может исполнить своё давнее предназначение — связать Иран с Афганистаном по шоссе Деларам — Заранж (Delaram-Zaranj Highway), которое было торжественно запущено ещё в 2009 году. Вот почему индийский министр иностранных дел Субрахманям Джаишанкар заявил 20 июля на конференции в Сингапуре: «Иран может предложить нам альтернативный маршрут в Среднюю Азию. Подписание ядерного соглашения и отмена международных санкций позволит всерьез развить сотрудничество в области энергетики». Более того, Нью-Дели рассматривает Чабахар как дополнительную артерию, способную в будущем проложить сухопутный путь из полуострова Индостан в Европу.Пока же индийские товары достигают Старого Света по воздуху или через Суэцкий канал.

С подачи премьер-министра Нарендры Моди рассматривается вариант строительства подводного газопровода к порту Чабахар, который открывает путь к ресурсной базе Ирана, Афганистана (через шоссе) и Туркменистана (при прокладке трубы до порта). Ориентировочная цена проекта — $4,5 млрд. Компания South Asia Gas Enterprise Pvt., взявшая на себя строительство трубопровода, оценивает риски следующим образом: «Индия нуждается в укреплении энергетической безопасности. Она буквально окружена нефтью и газом. Поэтому перед нами стоит задача скорее геополитическая, а не финансовая или техническая». Как уточняет агентство Bloomberg, две государственные индийские компании — Jawaharlal Nehru Port Trust и Kandla Port Trust — планируют вложить в Чабахар около $85 млн, что на фоне китайских инвестиций в Пакистан ($45 млрд) кажется капелькой в море. Моди пытается вырвать Туркмению из объятий Китая, потребляющего 80% газового экспорта республики, но предпринимаемые шаги всё ещё остаются на бумаге: газопровод TAPI (Туркменистан — Афганистан — Пакистан — Индия) раздирают политические противоречия участников проекта. У Индии есть два варианта: 1. построить газопровод TII (Туркмения — Иран — Индия); 2. протянуть к себе трубу из Ирана через Пакистан. Однако оба сценария нереализуемы. Во-первых, Тегеран не отдаст Ашхабаду долю на столь перспективном рынке без конкретных политических или финансовых преференций. Во-вторых, Пекин и Исламабад не захотят усиления Нью-Дели на среднеазиатском и средневосточном направлениях. По подсчётам Bloomberg, суммарный годовой объем торговли Китая с Туркменией, Казахстаном, Узбекистаном, Киргизией и Таджикистаном составляет $48 млрд, что делает его крупнейшим экономическим игроком в Средней Азии. Едва ли Индия может в ближайшей перспективе предложить больше, но и сдаваться она не намерена. Тем более что антикитайский «финт», исполненный Рухани и Моди, отвечает американской тактике сдерживания Поднебесной в Средней Азии, а сухопутный транзит через Афганистан только усиливает интерес Пентагона к порту Чабахар и трансгосударственному шоссе Деларам — Заранж.

Пока политики строят захватнические планы, геоэкономика застыла в ожидании дальнейших потрясений. Цены на нефть падают, что провоцирует ослабление рубля по отношению к евро и доллару. У зарубежных инвесторов появился дополнительный повод подзаработать в России — дорогая валюта усиливает их позиции в операциях с сырьевыми активами. Стоимость марки Brent достигает $48,90, а за сорт WTI (West Texas Intermediate) инвесторы готовы платить $43,91. Китай устраивает эта тенденция, которая позволяет сэкономить при закупках сырья. Что же касается Америки, нефтегазовая промышленность которой страдает от низких цен на углеводороды, то она намерена продолжить борьбу за рынки, делая ставку на ещё большее укрепление доллара. Председатель Федеральной резервной системы (ФРС) США Джанет Йелен обещает повышение ставки рефинансирования в 2015 году, которая в настоящее время находится на уровне 0,25%. Для развивающихся стран эта инициатива подобна экономической диверсии: рост курса доллара спровоцирует возврат денежной массы из азиатских рынков на восточный берег Атлантики, ударив по главным нефтепромышленникам планеты — России и Саудовской Аравии. Некоторые эксперты ожидают, что ФРС выполнит своё обещание уже в сентябре. Японские брокеры из группы Nomura решили успокоить Индию. «Нью-Дели займет самые устойчивые позиции после увеличения ставки рефинансирования со стороны ФРС. Мы наблюдаем существенное улучшение платёжного баланса и макроэкономическую стабильность», — цитирует доклад Nomura издание DNAindia.Com. Про китайцев японские финансисты решили умолчать, что объясняется политическими мотивами: Токио и Пекин — два самых влиятельных центра капитализма в Восточной Азии.

С экономической точки зрения, рост курса доллара представляется спасительной альтернативой для Поднебесной, которая испытает макроэкономические трудности. Закон финансов остаётся неизменным: чем выше курс валюты, тем больше можно купить на неё товаров и услуг. Тем более что увеличится и вес долларовых авуаров Китая, которые оцениваются в $3 трлн, не говоря уже об американских долговых обязательствах, 13% которых принадлежит также китайцам. По данным портала «Вести Экономика», динамика опережающих показателей, отслеживаемых Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), показала, что в июне 2015 года китайский индикатор опустился до 97,4 пункта с 97,5 пункта. Премьер Госсовета КНР Ли Кэцян считает, что стране будет непросто выйти в текущем году на рост ВВП в 7% из-за внушительного объёма экономики, которая оценивается $10 трлн. Задача стоит сложная, но не критичная. Её реализация напрямую зависит от устойчивости Средней Азии. Экономика вновь присягает на верность политике, как в старые добрые времена.