В эти дни информационное пространство пестрит сообщениями из Таджикистана, где в ночь на 4 сентября было совершено два вооруженных нападения — на центральный аппарат Минобороны страны в Душанбе и ОВД города Вахдат, что в 20 километрах от таджикской столицы. Были убиты милиционеры, захвачен большой арсенал оружия и боеприпасов. Власти квалифицировали события как попытку военного переворота.

Появилось множество версий. Вечером 6 сентября в соцсетях было распространено сообщение от имени мятежного генерала Абдухалима Назарзода, якобы переданное им по телефону. В послании говорится, что атака на ОВД Вахдата была задумана таджикскими спецслужбами как часть плана по аресту всех бывших полевых командиров ОТО, о чем Назарзода узнал 3 сентября. Власти якобы намеревались совершить серию атак на отделы милиции и обвинить в этих преступлениях военных, назначенных в своё время от оппозиции. Узнав об этом, Назарзода и ещё несколько бывших полевых командиров решили принять смерть с оружием в руках, нежели «позорный арест» и пытки, поэтому у них не оставалось другого выхода, кроме как захватить оружие и попытаться бежать из столицы.

Есть и другие версии. Одни считают, что это простые «бандитские разборки», другие — инсценировка, организованная властями для дальнейшего «закручивания гаек» в стране для преследования оппозиции, для оправдания мер по неминуемому запрещению деятельности «Партии исламского возрождения» (ПИВТ). По мнению третьих — президент Эмомали Рахмон использует события 4 сентября как повод для чисток в силовых ведомствах страны, что является одним из условий подготовки к операции «Преемник», итогом которой должна стать передача власти в Таджикистане сыну действующего президента. Официальное отношение ОДКБ к таджикским событиям выразил её пресс-секретарь Владимир Зайнетдинов, охарактеризовавший их как «обычные бандитские разборки». Не исключено, что он несколько поспешил со своим суждением — дело может оказаться куда серьезнее. Так, по мнению эксперта по Центральной Азии Аркадия Дубнова, целью вооруженного выступления экс-замминистра обороны Таджикистана было не допустить того, чтобы президент Рахмон попал под влияние «Исламского государства». Генерала могли разыграть «в темную», то есть он стал игрушкой в чужих руках. А если точнее — в руках определенных шиитских структур Ирана, стремящихся покончить с тем огромным влиянием, которое приобрела в последнее время в Таджикистане пропаганда салафитов — радикального направления среди суннитов, поддерживаемого из Саудовской Аравии. Политический обозреватель Темур Варки полагает, что генерал-майор Назарзода был хорошо встроен в систему власти, имел солидный бизнес, год назад назначен замминистра обороны, и даже считался любимцем самого президента.

В связи с такой характеристикой генерала невольно вспоминаются события 5 марта 1990 года в Афганистане. Тогда считавшимся если не любимцем, то уж по крайней мере бывший на хорошем счету у главы Афганистана Наджибуллы министр обороны Афганистана Шах Наваз Танай в силу авантюрного характера и приближенности к президенту страны предпринял попытку вооруженного мятежа с целью свержения своего патрона.

Не буду утомлять читателя подробностями тех событий, скажу лишь, что мятеж был подавлен в течение двух суток верными президенту воинскими частями. В целом он не оказал существенного влияния на ситуацию в стране, а его быстрое подавление, казалось бы, даже усилило позиции президента, создав условия для коренного улучшения руководства вооруженными силами — ведь многие намечаемые мероприятия фактически саботировались Танаем. Но в долгосрочном плане его политические последствия имели негативный характер: рост нестабильности, увеличение числа противников Наджибуллы как в партии, так и в армии, ослабление позиций президента за рубежом. Оппозиция получила весомый аргумент в пользу продолжения военного давления на Кабул. Репрессии против активных участников мятежа Таная обострили и без того сложные отношения в армии, усилив оппозиционные настроения части офицерского состава в отношении Наджибуллы. Все это ослабляло вооруженные силы Афганистана, вело к поражению. В действиях президента всё отчетливее стала вырисовываться линия на выработку новой политики. В частности, были утверждены основные изменения Конституции страны, призванные закрепить линию на национальное согласие внутри общества, а также назначен новый кабинет министров. Однако в это правительство по-прежнему не удалось привлечь авторитетных людей оппозиции, поэтому его действия оказались малоэффективными, существенных позитивных изменений не принесли. Обстановка в Афганистане всё равно оставалась напряженной. То же самое может произойти и в Таджикистане.

Вот как видит перспективы развития событий таджикский политолог Парвиз Муллоджанов: уход части сторонников партии в подполье, коренное изменение ее стратегии, целей и тактики. Возможна смена ее руководства на более радикально настроенных лидеров. Политолог уверен, что часть молодых членов ПИВТ пополнит ряды ИГ и других джихадистских группировок. Наивно полагать, что с закрытием ПИВТ исчезнет исламистски настроенная оппозиция. Но это уже будет другая исламская оппозиция, которая изберет путь вооруженной борьбы с властью, и договориться с ними будет уже почти невозможно. Методика их борьбы кардинально изменится — как и в других странах, джихадисты будут делать упор на применение методов террора, подрывов смертников и так далее. Начнётся постепенная интернационализация таджикских исламистов: если ПИВТ была чисто национальной таджикской партией и провозглашала своей целью укрепление таджикской государственности, то новые исламисты будут уже сторонниками единого халифата.

Бунт в Таджикистане так и остался бы событием, никак не затрагивающим Россию, если бы не обострилась обстановка в среднеазиатском регионе в целом. Известно, что после развала Советского Союза политика России изменила своё направление с запада на юг. Ещё до прихода к власти Владимира Путина российская политическая элита и высшие военные чины были убеждены, что в средне — и долгосрочной перспективе им придется столкнуться с угрозами национальной безопасности на южных рубежах страны. Так оно и произошло. Сегодня Средняя Азия остаётся объектом особой тревоги для России. Не случайно поэтому, что 5 сентября состоялся телефонный разговор Рахмона с Путиным, в ходе которого российский президент «расценил нападения на сотрудников правоохранительных органов как попытку дестабилизации ситуации в республике и заверил руководство страны в поддержке со стороны России». Лидеры двух государств договорились провести отдельную встречу в ходе предстоящего в Душанбе 15 сентября саммита ОДКБ. К чему это приведет, покажет время. Пока же заметим, что история научила воспринимать таджикское общество, как очень легкое на подъём, способное «вспыхнуть» по пустяку, и то, что не видно сейчас, вполне может возникнуть через день. Так что все может находиться лишь в начале пути.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram