Когда я шла на занятие таджикской группы в «Школу языков соседей», ожидала увидеть, в основном, этнических таджиков или узбеков, которые давно уехали из родных краев либо родились и выросли в Москве. Такой человек в кабинете был, всего один, и тот – я.

Художник, оперная певица, школьный учитель, научный сотрудник, журналист, преподаватель вуза и еще несколько слушателей раз в неделю встречаются в одной из комнат Фонда Марджани в библиотеке иностранной литературы, чтобы два часа внимать артистичному Наврузу Гулзода - кандидату филологических наук, доценту кафедры таджикского языка Таджикского национального университета (ТНУ), преподавателю Московского государственного лингвистического университета (МГЛУ), директору первого в России Центра таджикского языка и культуры. Группа из 14 человек была набрана по результатам конкурса эссе, авторы которых объясняли, почему хотели бы изучать выбранный ими язык.

А языков предлагалось целых десять, по числу стран СНГ: кроме таджикского – азербайджанский, армянский, белорусский, казахский, киргизский, молдавский (румынский), туркменский, узбекский и украинский. На 125 мест поступило 794 заявки. Как рассказала «Фергане» куратор проекта «Школа языков соседей» (далее – Школа) Вероника Сергеева, наиболее популярным у жителей Москвы оказался армянский язык – на него получено больше двухсот заявок. Причина в том, что «во-первых, это одна из самых больших диаспор в Москве, а во-вторых, Армения – практически моноэтническое государство, там все прекрасно говорят по-армянски, очень сильная национальная идентичность, и когда молодые люди армянского происхождения едут туда к родственникам и не говорят на армянском, для них это довольно неловкая ситуация», - объясняет куратор.

- Следующие по популярности – азербайджанский и украинский языки. Азербайджанский очень близок к турецкому, и тоже большая диаспора. Украинский интересен как близкий к русскому, но в то же время другой. Много было заявок от людей с украинскими корнями и от журналистов, которые в силу политической ситуации часто ездят на Украину. Дальше шли таджикский и узбекский языки, - перечисляет Вероника Сергеева. Наименее востребованным оказался туркменский язык – на него поступило всего 12 заявок, в итоге были приняты все.

Отбор слушателей стал одним из самых сложных моментов для организаторов Школы – «пришлось отказать стольким интересным людям».

- Так как идея была в развитии сотрудничества и публичной дипломатии между Россией и странами СНГ, мы старались брать людей, которым язык нужен для профессиональной деятельности или научной работы, которые будут использовать его не только с родственниками, друзьями или в путешествиях, но это знание поможет в реализации своих собственных проектов – научных, журналистских, образовательных, деловых, - пояснила Вероника Сергеева. По ее словам, большинство студентов Школы – молодые профессионалы от 20 до 35 лет, получившие высшее образование или обучающиеся в одном из ведущих вузов. В основном, гуманитарии, женщины преобладают.

Самой трудной задачей был поиск подходящих площадок для проведения занятий, на это ушло два месяца, «в итоге удалось договориться с очень хорошими библиотеками, а некоторые даже сами предложили разместить у себя курсы. Так что с площадками и людьми, которые там работают, повезло: они очень помогают в реализации проекта».

Занятия разных языковых групп проводятся в пяти столичных библиотеках. С 1 февраля по 27 мая 2016 года раз в неделю по вечерам в будние дни слушатели Школы бесплатно проходят 32-часовой учебный курс, по окончании которого они, по замыслу организаторов, смогут читать, писать, переводить и объясняться на языке на уровне А2 (элементарное владение). Преподают только носители языков, в основном – профессиональные преподаватели своего языка как иностранного, филологи, кандидаты наук. «Такие специалисты в Москве, конечно, уникальны в своем роде, и нам очень повезло, что они согласились работать на проекте», - отмечает куратор. В частности, туркменский язык преподает доцент кафедры языков стран Ближнего и Среднего Востока МГИМО, кандидат философских наук Мая Клычева, казахский – преподаватель кафедры практического казахского языка Евразийского национального университета имени Гумилёва, директор Центра казахского языка и культуры МГЛУ Камшат Шахатова, узбекский – кандидат педагогических наук, преподаватель МГЛУ Бегам Караева, киргизский – школьный учитель киргизского языка и литературы Гульнара Кожоева.

Школа финансируется Фондом поддержки публичной дипломатии имени Горчакова. Проект стал продолжением «Школы языков мигрантов», который был придуман художницей из Санкт-Петербурга Ольгой Житлиной и реализован в московском Парке искусств Музеон. По словам Сергеевой, «Ольга делала ряд арт-проектов на тему миграции и толерантности, и главный смысл Школы был в том, чтобы через изучение «языков мигрантов» привлечь внимание к проблеме взаимопонимания в целом».

Кому это нужно

Вопросом, зачем русскоязычным жителям Москвы учить языки стран СНГ, задавались, похоже, и сами преподаватели Школы. По крайней мере, удивление тем, что москвичи хотят знать киргизский, выразила Гульнара Кожоева. «То, что среди русских людей есть желающие изучать таджикский язык, для нас было неожиданно», - сказал и Навруз Гулзода.

Вероника Сергеева привела три главных причины, которые чаще всего указывали в своих мотивационных письмах потенциальные слушатели Школы.

- Первая – это профессиональный или научный интерес, и тут можно выделить несколько категорий людей. Во-первых, сотрудники некоммерческих организаций, реализующие некоммерческие социокультурные или образовательные проекты в странах СНГ, а также в России, например, для мигрантов из ряда этих стран. Сюда же можно отнести учителей общеобразовательных школ, в классах которых учится достаточно много детей, например, из таджикских, украинских, армянских семей, и которые хотят таким образом поддержать своих учеников. Ряд писем мы получили от преподавателей русского языка как иностранного, которые больше работают с какой-то конкретной диаспорой. Во-вторых, студенты, аспиранты и ученые, которые изучают историю, искусство, культуру, геополитику данных стран и тому подобное и нуждаются в языке для чтения первоисточников. В-третьих, люди из сферы бизнеса – туризма и различного производства, – которые хотят запустить новое направление в этих странах или выйти на их рынки.

Вторая причина – интерес к культуре и путешествия. Здесь, конечно, важную роль играет нынешняя политико-экономическая ситуация в стране и мире: в силу меньшей доступности стран Запада многие путешественники и туристы оказались в поисках новых для себя направлений. Кроме того, за 25 лет после распада Советского Союза молодые люди в большинстве своем утратили восприятие стран ближнего зарубежья, особенно Средней Азии, как близких России, и они стали казаться более экзотическими и интересными. Многих интересуют культура и искусство этих стран, например, народные музыкальные инструменты или литература. Есть люди, которые в целом увлекаются изучением языков и уже говорят на нескольких европейских, хотят выучить более редкий или необычный для них язык. Часто пишут, что хотят проявить гостеприимство и сделать шаг навстречу приезжим из этих стран, чувствующим себя чужими в Москве.

Наконец, третья мотивация – это личные или семейные причины. Одна из них – ностальгия: многие молодые люди, родившиеся в этих странах, но в детстве или юности переехавшие в Россию, утратили даже те базовые знания, которые успели там приобрести, и теперь хотели бы их восстановить. Многие этнические казахи, армяне и другие, также выросшие в России, в поисках собственной национальной идентичности мечтают выучить язык своих родителей или более старших родственников, а иногда даже переехать на историческую родину. Также часто встречающаяся личная мотивация – отношения или брак с носителем этого языка и, следовательно, потребность в лучшем понимании менталитета, желание общаться с родственниками жены или мужа на их родном языке. Наконец, многие хотят порадовать знанием языка близких друзей, для которых этот язык является родным.

- Какая причина оказалась самой необычной?

- Каких-то особенно удививших или необычных мотиваций не могу припомнить, наверное, просто потому, что все они стали за это время вполне понятными. Но запомнились некоторые забавные письма. Например, одна девушка написала: «Хочу уехать в Одессу навсегда». Всего пять слов.

Практически все три мотивации прозвучали в ответах слушателей группы таджикского языка. Большинство из них владеет и другими языками, в основном – европейскими. К примеру, в арсенале сотрудника Российской государственной библиотеки Даниила Руденка – десять языков, уровень владения ими постоянно варьирует. Сейчас закончил повторять литовский и планирует углублённо заняться чувашским и таджикским языками. «Я несколько раз был в Таджикистане по работе, заинтересовался языком, - сообщил он «Фергане». - Хочется ознакомиться с системой таджикского языка, понять его логику, научиться опознавать грамматические формы, освоить какой-то лексический минимум».

Выпускница ГИТИСа, художник Ксения Сорокина владеет английским и разговорным итальянским: «Решила изучать таджикский из-за своего интереса к Ближней Азии, особенно к Ирану, где мне удалось побывать. Как известно, таджикский принадлежит к иранской ветви индоиранских языков индоевропейской семьи и может рассматриваться как вариант персидского языка. Пока не могу точно сказать, к чему этот эксперимент меня приведет, в дальнейшем будет видно».

Мария Шабурова – кандидат филологических наук, преподаватель истории зарубежной литературы XIX века на факультете журналистики Международного университета в Москве, координатор образовательных программ в Благотворительном фонде «Дом еврейской книги» – владеет английским и французским языками: «Меня всегда интересовала проблема мигрантов. Три года назад я закончила Школу документального кино и документального театра Марины Разбежкиной и Михаила Угарова. Свою курсовую работу я делала про семью дворников из Узбекистана, которые жили в нашем дворе. В прошлом году я трижды была в Бухаре, провела там, в общей сложности, два месяца. Это Узбекистан, но исторически так сложилось, что там говорят по-таджикски. Мне очень понравился город, я со многими там подружилась. Мне бы хотелось лучше понимать культуру этих мест. Если будет получаться, возможно, в дальнейшем попробую учить фарси».

Валентина Петрова, журналист, неплохо знает английский и на начальном уровне – немецкий: «В свободное время с переменным успехом пишу прозу, в которой и собираюсь использовать язык как собственно в текстах напрямую, так и, надеюсь, для общения. Мне кажется, я вижу сюжеты о людях, которые заброшены в город и заброшены в иноязычном городе, которые с ним сталкиваются, выстраивают какую-то свою жизнь в нем, ищут «своих» или, наоборот, стараются отойти от них подальше. Я вижу парочку, которая, обнявшись, сидит на лавочке в метро, они о чем-то щебечут, а я не могу сказать, о чем, и меня это прямо мучает. Я надеюсь, что смогу правильно рассказывать такие истории. Таджиков в городе много, и я надеюсь понять, чем они живут, и как им здесь. Может, однажды смогу поднять настроение кому-нибудь, поболтав с ним на таджикском. Ну, я надеюсь, что это поднимет ему настроение. Полагаю, за четыре месяца я, если не буду лениться, смогу изучить язык как раз на уровне «поболтать» и «понять», а также прокачать в ближайшем будущем навык «посидеть на форуме, поискать и поизучать таджикоязычные группы Вконтакте», плюс заложу базу для дальнейшего изучения».

Ольга Челлберг – сотрудница российско-бельгийской компании, художник-модельер и оперная певица – говорит на английском языке и фламандском наречии, немецкий и турецкий подзабыла из-за отсутствия практики: «Языки я учу всю жизнь. Всегда занималась индивидуально с вузовскими педагогами, общалась с носителями языка. Все, что связано с латинским написанием, для меня достаточно просто. А таджикский язык – совершенно другое направление. Он нужен мне для участия в одном правительственном проекте».

«И всё это есть в таджикском языке»

Анна Новичкова – учитель начальных классов, преподает и английский язык. В своем мотивационном письме она сообщила, что таджикский ей очень нужно выучить для того, чтобы помочь детям и их родителям преодолеть языковой барьер.

- В последнее время в классе все больше деток из Таджикистана – Самад, Султан, Исмаил… Иногда нужно поговорить с мамой, а она не знает русского языка. Улыбается, кивает, но половину того, что я хочу донести, не понимает. Приходит папа, он все понимает, но может интерпретировать сказанное мной по-своему. Поэтому я и решила учить таджикский. Сами детки меня понимают, хотя иногда путаются, - рассказывает Анна Новичкова. - У меня сейчас первый класс. Вот приходит мальчик Самад и говорит: «Он уже пришел». Спрашиваю: «Кто пришел, Самад?» - «Он (показывает на себя)». Я говорю: «Да нет, надо говорить: «Я уже пришел». - «Хорошо». На следующий день приходит, дергает меня за рукав и опять: «Оно уже пришла». Я говорю: «Нет, Самадик, не оно, а я уже пришел». То есть, путают иногда что-то, но всё, что мы на уроке проходим, понимают.

- Сколько в классе таких детей?

- У меня в классе 27 человек, из них шестеро.

- Их присутствие как-то влияет на учебный процесс?

- Они очень усидчивые, старательные. Если что-то не понимают, подходят к другим деткам или ко мне. Конечно, они не схватывают на лету…

- Потому что им приходится еще и на свой язык переводить, чтобы лучше понять?

- Наверное. А так – трудолюбивые, старательные, умнички.

- Что надеетесь успеть получить от этих уроков за четыре месяца?

- Хотя бы начать общаться на простом, бытовом уровне. Что-то объяснить, переспросить, что-то посоветовать. Пусть не всегда на правильном языке, но меня услышит тот, с кем я хочу поговорить. Уже стала немного понимать таджикские песни. Вот слышу, к примеру, «гул, гул» - повторяется. Оказывается, это цветок. Или «ишқ» - любовь…

- Каковы ваши первые впечатления от занятий?

- Мне очень нравится, и учитель наш нравится. Видно, что он с душой подходит к каждому уроку. Как стихи читает, как старается интонации передать... Всё это не так, как у нас, у русских. Очень необычно, интересно. Я довольна, не жалею, что пришла, наоборот – бегу сюда, чтобы поскорее что-то узнать.

Я думала, что таджикский – легкий язык. Словно песня льется, певучий такой. А когда начинаешь углубляться в изучение языка, то выясняется, что тут и неправильные глаголы есть, как, например, в английском языке. Прямо открытие для меня.

Вот что еще интересно. У меня есть родственники в Вологде, там, в основном, окают. Есть родственники по дедушкиной линии с Украины, там у них не «г», а «гх» - Гхаля, гхуляйте. В английском есть звук «дж». И всё это есть в одном таджикском языке – ғ, ҷ. Например, в слове «модар» - хотя «о» и не в ударной позиции, но надо произносить «мОдАр», а не «мадар». Как в Вологде.

Тридцать два часа – это мало?

Реально ли выучить язык хотя бы на бытовом уровне за 16 занятий? Навруз Гулзода считает, что успех зависит главным образом от самих студентов: «Полностью дать им грамматику за 32 часа я не смогу, но говорить на бытовые темы, понимать собеседника в какой-то мере они научиться должны». По его мнению, нынешние слушатели, а у него уже было три подобных курса, гораздо серьезнее относятся к изучению таджикского языка, чем предыдущие. Объясняет это тем, что «раньше на занятиях присутствовали почти сорок человек, собирались без особой цели, просто говорили и учили грамматику. Это было неэффективно».

- Таджикский – язык сложный. Во-первых, у него богатый словарный состав. К примеру, слово «рӯй» имеет 10-15 синонимов, и они делятся на три группы: положительные, нейтральные и отрицательные. Надо знать, какое из этих слов, где и при каких обстоятельствах употреблять. Допустим, «руй», «ораз» – литературные. А вот «афт», «башара» - с отрицательной коннотацией, используем их, когда ругаемся с кем-нибудь. Например, афтад дар гӯр – «чтобы твоя рожа была в могиле», извините. Никогда не скажем «рӯяд дар гӯр», - поясняет Навруз Давлатович.

- Во-вторых, - продолжает преподаватель, - чем язык древнее, тем он сложнее, потому что долгое время развивалась грамматика, пополнялась лексика. У нас есть и тюркские, узбекские слова, потому что мы испокон веков живем бок о бок с узбекскими братьями. А в узбекском есть таджикские слова. Вот, к примеру, слово «палов» (плов) есть и у узбеков, и у таджиков, а это персидское слово: «пал» – насыпь на поле с приподнятыми краями, в которой всегда есть вода – «об», и куда сажают рис, который без воды не растет. Вот вам и «пал-об», «палов» - плов по-русски.

До XV века, да и после, таджикские поэты писали и на узбекском языке, а узбекские – и на таджикском. Вот у Алишера Навои, основоположника узбекской литературы, есть произведения на таджикском языке. Знаменитая Зебуннисо, дочь Аурангзеба – царя Индии, из рода Тимуридов – писала на таджикском. Поэт Мухаммад Икбол из Пакистана на английском языке писал научные работы, на пушту говорил, а стихи писал на персидском, - просвещает Навруз Гулзода, который демонстрирует свою любовь к поэзии на протяжении всего занятия, читая Рудаки, Саади, Хайяма, Фирдоуси.

Сложность языка и краткосрочность курсов не пугают Ольгу Челлберг, которая уверена, что заговорит на таджикском уже через месяц:

- Во-первых, эти уроки направлены на самостоятельное изучение языка. Исходя из собственного опыта, я прекрасно знаю, что при большом желании изучить язык и начать разговаривать на нем через три месяца – реально, если заниматься хотя бы два часа в день ежедневно. То есть, вы пишете и обязательно все это вслух проговариваете, учите слова, выражения, а материала у нас больше чем достаточно: и разговорник, и электронные уроки, и книга. Самое главное – делать все домашние задания и выучить как можно больше слов, касающихся того, что нас окружает: комната, мебель, чашки-ложки-поварешки, части тела человека, все, что мы видим на улице. А чем больше мы будем знать глаголов, тем больше предложений сможем составить. По крайней мере, самые простые: я хочу пить, я хочу гулять и так далее. При таком отношении уже через месяц можно начать разговаривать. Это я знаю точно: у меня так было с турецким.

- По разговорнику учите?

- Да, и, конечно, выполняю все задания, которые дает Навруз Давлатович, учу неправильные глаголы, составные...

- Как вы сами оцениваете занятия?

- Очень хорошо. Во-первых, наш педагог – сам по себе позитивный человек, старается, чтобы урок был достаточно разнообразным, пишет и на фарси, и на кириллице, часто читает стихи. Он ведет урок очень грамотно: выдает материал, мы повторяем, затем он о чем-то рассказывает, давая нашим мозгам немного отдохнуть. Потому что невозможно держать концентрацию в течение двух часов без перерыва, мозги все равно отключатся через сорок минут, а потом могут и не включиться в работу. Он реально грамотно ведет занятия, и это мне очень нравится.

Ожидания и реальность

По словам куратора проекта, Школа получает от слушателей, в основном, хорошие отзывы.

- Хвалят преподавателей и радуются, что такие интересные и сильные группы: общий уровень мотивации заряжает каждого отдельного студента. Есть и разочарования от тех, у кого были какие-то другие ожидания от занятий, которые мы не смогли оправдать. Кому-то, в частности, не подошел стиль преподавания конкретного педагога, это иногда бывает, - говорит Вероника Сергеева.

- Очень расстраивает, - продолжает она, - когда кто-то из подтвердивших вначале свое намерение изучать язык вдруг пишет, что не сможет продолжать – из-за изменившегося графика работы, отъезда или еще по каким-то причинам. Потому что место остается, но присоединяться к группе новому человеку уже поздно. Может быть, в следующий раз стоит взять не одного резервного человека, а двоих-троих – на случай непредвиденных выбываний.

- Не попавшие в школу претенденты наверняка остались недовольны. Что посоветуете тем, кто захочет поступить к вам на следующий семестр, если проект продолжится?

- Конечно, многие расстроились. Посоветовать сейчас что-то сложно, потому что формат следующего набора, если он будет, пока не очень понятен. Если бы была такая возможность, мы бы взяли всех желающих с любыми мотивациями. Хотя, конечно, чем конкретнее человек писал о своих планах в отношении изучаемого языка, тем больше нам хотелось записать его на курс. Поэтому лучше писать не просто «Хочу открыть бизнес в Казахстане», а давать чуть больше конкретики: что за бизнес, почему именно там, на каком этапе развития – чтобы мы видели, что это не какая-то абстрактная мечта, а важное для человека дело.

Суммируя увиденное и услышанное, понимаешь, что «Школе языков соседей» созвучна китайская пословица «Учителя только открывают двери, дальше вы идете сами». Школа востребована и, что называется, в тренде: в самом начале третьего тысячелетия ЮНЕСКО объявила XXI век веком полиглотов. Где-то встречала, что полиглотом может считаться человек, владеющий, как минимум, семью языками. А Навруз Гулзода с одобрением цитирует таджикского поэта Аджзи, заявившего однажды: «Даже если ты знаешь три сотни языков – этого мало». Спорить с поэтом нет смысла, но очевидно, что знание или хотя бы понимание языков людей, с которыми нередко взаимодействуешь тем или иным образом, по крайней мере, облегчает жизнь. И не только собственную.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram