Трагические события, которые произошли в Актобе (Казахстан) в прошлые выходные, вызывали некоторое чувство дежавю: нападение произошло на силовые структуры, организаторы преступления были установлены сразу, хотя ответственность за совершение терактов, как это традиционно бывает, официально никто на себя не взял. По такому же сценарию в Центрально-Азиатском регионе теракты уже происходили, и не раз.
«АП» вместе со своим партнером «Открытой Азией онлайн» попыталась разобраться, что может стоять за терактами в нашем регионе и почему эти происшествия всегда имеют сходство.
Трагедия в Актобе произошла в минувшие выходные. В результате нападения нескольких групп экстремистов погибли 7 и пострадали 38 человек. На следующий день со ссылкой на представителей Комитета национальной безопасности (КНБ) Казахстана в СМИ появилась информация о том, что задержанный в начале этого года по обвинению в ряде преступлений казахстанский бизнесмен Тохар Тулешев готовил в Казахстане госпереворот. И хотя это совершенно другая история и другие обвинения, материалы дела, которые до этого были засекречены, в довольно таки солидном объеме были выданы прессе.
Еще через день казахстанские силовики сообщили, что личности всех подозреваемых в совершении теракта установлены. Во вторник, 7 июня, глава казахстанского КНБ Владимир Жумаканов доложил президенту Нурсултану Назарбаеву о том, что ликвидированы 13 экстремистов, ранены 14, разыскиваются еще шестеро.
В среду, 8 июня, Н. Назарбаев заявил, что «по имеющимся данным, террористический акт (в Актобе. – Прим. ред.) организован приверженцами радикальных псевдорелигиозных течений, инструкции они получили из-за рубежа».
Быстрые действия силовиков успокоили население Актобе, город стал приходить в себя после трагедии. Люди не сомневаются, что остальные преступники будут задержаны, и возвращаются к привычной жизни. В том, что они будут задержаны, мало кто сомневается. В Центральной Азии такие преступления раскрываются очень быстро.
Например, когда в сентябре прошлого года в Душанбе и Вахдате были совершены нападения на силовые структуры, МВД Таджикистана в тот же день назвало главного подозреваемого - генерал-майора Абдухалима Назарзода, на тот момент замминистра обороны, который был якобы членом запрещенной позже Партии исламского возрождения Таджикистана и являлся сторонником Объединенной таджикской оппозиции (ОТО). Чуть позже Генеральная прокуратура заявила, что на реализацию плана дестабилизации обстановки в стране Назарзода «получил большие финансовые ресурсы от своих покровителей, находящихся в зарубежных странах».
В итоге с момента трагедии до того, как мятежный генерал и его сторонники были полностью ликвидированы, прошло 12 дней. Еще через две недели Верховный суд Таджикистана внес ПИВТ в список экстремистско-террористических организаций и официально запретил ее деятельность на территории республики.
В чем сходства и различия?
КСТАТИ, схожесть в терактах, совершаемых в Центральной Азии, наблюдалась и раньше. Как правило, все трагические события в регионе имеют несколько общих признаков: нападения совершаются на силовиков; спецслужбы, в свою очередь, проявляют чудеса оперативности и в течение нескольких дней определяют, задерживают и даже ликвидируют виновных; при этом официально никто на себя ответственность за теракты не берет.
Эксперты по Центральной Азии видят общий сценарий подобных происшествий.
«Сходство вижу в одном: режимы в ЦА периодически выдумывают себе врагов, мятежи и перевороты, поскольку прекрасно понимают, что мирно и цивилизованно, хотя бы как в Китае, где власть меняется каждые десять лет, или демократическим путем, по результатам выборов, власть в этих странах уже не поменяется», - говорит политолог, эксперт по Центральной Азии Аркадий Дубнов.
Другой эксперт по ЦА, доктор исторических наук Александр Князев, утверждает, что параллели между сентябрьскими событиями в Таджикистане и нынешними в Казахстане только внешние.
«Прошлогодний мятеж Назарзода, совершенно очевидно, был спровоцирован со стороны самой власти, и корни этого нужно искать, скорее всего, в его участии в каких-то коррупционных схемах и, гипотетическом конечно, переделе этих схем; в Казахстане теракты в некотором роде застали руководство врасплох. Но если сравнивать на уровне более высокого обобщения подобные инциденты, то пусть и в разной степени, но в сухом остатке они имеют дестабилизационный потенциал», - считает Князев.
Грозит ли региону дестабилизация?
О дестабилизационном характере таких происшествий эксперты говорят после каждой террористической атаки. Например, после события в Актобе в СМИ даже появился новый термин - «среднеазиатская весна». А.Князев к таким лирическим отступлениям относится скептически, но не исключает, что в журналистскую среду они вбрасываются вполне преднамеренно и относятся уже к технологическому инструментарию воздействия на массовое сознание.
«Потенциал дестабилизации присутствует сегодня в любой стране мира, - говорит он. - Можно сказать, что стрельба в городах – уже неотъемлемый атрибут современной цивилизации, пусть это и звучит несколько цинично. Мир построен на конкуренции, она разноуровневая, и применение конфликтов, включая и проявления экстремизма и терроризма, вряд ли уменьшится в масштабах, оно будет расти. Использование дестабилизации как средства давления на власти применяется кем угодно – хоть на уровне геополитического противоборства, хоть на уровне подковерных игр местных элит».
По его мнению, наш регион в этом отношении не является исключением и внешний интерес к нему достаточно велик.
«В силу разных причин: географическое расположение, ресурсный потенциал. Поэтому внешние попытки дестабилизации в симбиозе с конкурентными действиями местных элит с использованием недоработок местных государственных институтов - все это возможно. Особенно учитывая имеющиеся у всех проблемы в социально-экономической сфере», - объясняет А. Князев.
О том, что риск дестабилизации в регионе присутствует, говорит и А. Дубнов.
«И его увеличению способствуют сами власти, доводя до жестокого абсурда фантазии о преступлениях несогласных. Такого рода фантазии и жестокое преследование сторонников ПИВТ и их родственников в Таджикистане – из этого ряда. А «весна» в ЦА может начаться в любое время года, и она необязательно должна быть похожей на ближневосточную», - убежден эксперт.
Кто может стоять за трагедией в Актобе?
Конечно, однозначных заявлений о том, кто стоит за терактами в Актобе, пока еще не было. В СМИ, кроме неподтвержденных сообщений о том, что ответственность за трагедию взяла на себя некая организация «Армия освобождения Казахстана», о которой никто и никогда не слышал, другой информации пока не было. Общество теряется в догадках, интернет полнится слухами. Врагов ищут внутри страны и за ее пределами. А.Князев допускает второе. Но считает, что если и присутствуют третьи силы, то искать их однозначно не стоит среди ближайших соседей и партнеров Казахстана – Китая и России, а также Ирана, т.к. для этих стран регион ЦА является стратегическим тылом.
«Остаются два, часто взаимосвязанных, хотя и преследующих каждый свои интересы, внешних центра. Это - условный Запад с США во главе, и это - группа государств, частично с интересами Запада связанных, в первую очередь Саудовская Аравия, Катар, Пакистан и Турция», - говорит он.
Свои доводы эксперт подкрепляет тем, что экспорт религиозного экстремизма в наши страны чаще всего происходит именно оттуда.
«Это фактографически труднодоказуемый вывод, но имеющиеся примеры и сделанные из них выводы говорят именно об этом. Да и по каждому из случаев, по каждой из названных стран существуют уверенные логические объяснения, позволяющие мне это утверждать», - говорит А. Князев.
В этой связи эксперт обращает внимание на то, что у властей наших государств есть один выход - усилить свою социальную направленность и снизить уровень масштабной протестности, который формируется естественным образом и растет по вполне объективным причинам.
«Другая задача государства – нейтрализация угроз внешнего характера, внешних деструктивных воздействий, в том числе и в религиозной сфере. Думаю, что в разной мере, но все государства региона здесь серьезно недорабатывают», - говорит он.
При этом А. Дубнов все-таки видит корень зла внутри самих государств.
«Бунты и перевороты закончились там, где были закреплены реальные демократические процедуры и выстроено независимое правосудие, а не его симулякры», - утверждает эксперт.
Правила комментирования
comments powered by Disqus