В последние годы Таджикистан, наряду с другими странами Центральной Азии, поддерживает и укрепляет экономические связи с КНР, а геополитика до нынешнего времени была ориентирована на сотрудничество с Россией. Получалась следующая картина: Пекин вкладывает инвестиции, и выдает кредиты, а Москва – работу мигрантам и безопасность страны, что в целом создавала некий баланс. Китай приносит деньги, но не создает рабочих мест, поскольку позиционирует себя как развивающуюся страну и потому продвигает интересы своих фирм и нанимает своих же рабочих.

Однако с начала года, Москва не предоставляет Душанбе желаемых ему экономических преференций, что подвигло государство, которое ранее входило в зону военно-политического влияния и соответствующей ответственности РФ, к демонстративной попытке поиска союзников в Саудовской Аравии и других арабских странах. На фоне чего, КНР решает расширить степень своего влияния уже в сфере обеспечения безопасности в РТ. Более того, в СМИ имеются сведения о том, что ближайшая цель «Исламского государства» (ИГ) в Азии намечена на Таджикистан и Узбекистан.

Нужно отдать должное, Китай в этом плане задолго предусмотрел возможность возникновения эксцессов, угрожающих стабильности РТ. Дело касается межгосударственных договоренностей об уступке КНР таджикских земель, а точнее Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО). Имея финансово-экономические рычаги давления на руководство РТ, Пекин добился территории, которая, во-первых, богата залежами урана, золота, никеля и других редкоземельных металлов, во-вторых, находится в непосредственной близости от границ Индии, Пакистана, Афганистана, откуда идет угроза приближения к СУАР экстремистско-террористических настроений. КНР придает большую значимость их геополитическому расположению, и что обусловило причины сближения КНР с РТ, рассматривая это в свете политического  контролера и регулятора.

С целью закрепления своей продуманной политики, Пекин в марте 2016г. выступил в качестве инициатора по созданию договорно-правовой базы между Душанбе, Исламабадом и Кабулом. Декларируемые цели касаются вопросов сотрудничества в борьбе с терроризмом, экстремизмом, сепаратизмом, транснациональной преступностью, незаконным оборотом наркотиков и оружия. Однако у КНР есть и другие – стратегические планы на этот четверной союз, который даст возможность:

- более эффективно (в данном случае «эффективность» подразумевает собой  возможность применения вооруженных сил) подавлять деструктивные проявления и силы;

- установить более тесные взаимоотношения с государствами, входящих в союз, вследствие чего возрастет число официальных сторонников в лице Афганистана, Пакистана и Таджикистана и т.п.

Процесс формирования союза включал в себя важную двустороннюю встречу между представителями КНР и РТ. Особое внимание здесь необходимо уделить вопросу обеспечения безопасности китайских предприятий и других экономических объектов в РТ. Вложив немалые финансовые средства, КНР напрямую заинтересована оказывать содействие в сохранении стабильности политического режима в Таджикистане, нежели Россия.

Между тем, таджикские земли (ГБАО), выделенные для КНР еще несколько лет назад и находящиеся в специально им подобранном месте близ границ государств четверного союза, кроме Индии (которая в союзе с США выступает в качестве регионального конкурента для КНР и ИРП, и поэтому не собирается поддерживать проводимую политику Китая), могут стать местом военного объекта альянса. В случае функционирования такого мощного союза, Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) может утратить и без того шаткие позиции в регионе.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram