Сейчас говорят, что нам нужна новая элита. В истории кыргызов была своя элита крови и богатства. А в недавнем прошлом мы имели своеобразных меритократов, они стояли у истоков нынешней национальной государственности, когда Кыргызстан получил автономию, стал союзной республикой. Эта меритократия заложила основу национальной науки, культуры, литературы и искусства. Благодаря ей мы, кыргызы, пережили второй, по выражению Льва Гумилева, пассионарный толчок в своей истории после енисейского периода.
Две нации в одном государстве
Нынче встал вопрос: кто же нами управляет в последние два десятка лет — элита или ее суррогат?
Естественная элита, по характеристике исследователей, осуществляет функции управления, развития науки и культуры ради блага своего народа, тем самым повышает материальный, социальный, культурный и нравственный уровень населения. Она движет народ к всестороннему развитию.
В отличие от нее суррогатная элита ничего лучшего, совершенного и передового не производит. Во власти она не управляет, а делает вид, что работает на благо народа, о народе заботится лишь столько, сколько она в нем нуждается. Опускает людей до уровня быдла.
Такая элита любит восхвалять себя, сочиняя про себя сказки, мифы, при этом набивает карманы, быстро деградируя. Основной движущей силой этой элиты становится безнравственность, основной вид ее публичной деятельности — популизм.
Естественные элиты занимают высшие посты в иерархии статуса и власти, получив их по положению или по заслугам. В высшие эшелоны власти приходят подготовленные политики с элитарным образованием, что дает повод обществу называть их соответственно.
А при суррогатной элите высший персонал государства формируется с помощью нечестных, сфальсифицированных выборов либо переворотов и революций. Политиками становятся те, кто не обладает соответствующими качествами. Почти во всех случаях главным мотивом и принципом отбора в высший класс становятся деньги.
Исходя из этого нетрудно сделать вывод, какая у нас элита и стоит ли ее так называть.
Да и в нынешних условиях не очень подходит классификация “элита и народ”. В данный момент мы больше представляем собой две нации в одном государстве, как выразился в ХIX веке в своем социальном романе “Сивилла, или Две нации” британский государственный деятель и писатель Бенджамин Дизраэли.
Он писал о двух нациях: “Одна — малочисленная, зато богатая, другая — многочисленная, но бедная. Между ними нет ни связи, ни сочувствия; они также не знают привычек, мыслей и чувств друг друга, как обитатели разных планет; они говорят на разных языках, по–разному воспитывают детей, питаются разной пищей, учат разным манерам; они живут по разным законам”.
Словно о нас, сегодняшних, сказано.
Класс халявщиков
Почему наши политические лидеры постсоветского времени оказались такими бездарными и безответственными? Откуда они вообще взялись в таком качестве?
Дело в том, что за годы независимости в структуру высшего круга проникло значительное количество элементов, которые по своей природе не пригодны для социального управления. Во многом под их давлением в верхнем слое общества произошла деинтеллектуализация и мимикрия. Из таких элементов выделим две группы — халявщик и человек из массы.
Халявщик, по описанию психологов, это низший человек, рассматривающий мир исключительно с позиции недостачи. Его мечта — обогатиться вмиг и остаться в роскоши навсегда. Он ищет случая, чтобы сесть на чужую шею и не слезать с нее никогда. Даже озолотившись, он внутренние установки не меняет, всегда питает к дармовому особую страсть. Если он вдруг окажется у власти, начинает мечтать поиметь всех и все.
В высоких политических кругах имеется три типа этого разбогатевшего субъекта.
Первый тип возник в период челночного бизнеса, когда открылась возможность что–то купить по цене спичечного коробка, а продать — по цене автомобиля.
Второй тип — прямой продукт массовой приватизации, позволивший халявщику вдруг стать единоличным хозяином народной собственности.
Третий тип, занимая ключевые посты в структурах власти, в судебных, правоохранительных, надзорных, фискальных и других органах, наживался на отступных, откатах, взятках, вымогательстве, поборах и прочих видах халявы.
Нынче эта прослойка, контролируя большую часть материальных, символических и политических ресурсов в стране, не создает никаких образцов потребности и поведения, как это делает естественная элита. Ее представители порождают в основном дурные нравы и привычки, развивают в обществе синдром лохотронства и кидалова, культивируют психологию воровства. Они в политике остаются верными своим спекулятивным принципам: дешево покупают голоса народа и дорого продают его интересы.
Идиотес как политес
Налицо еще один тип — политический халявщик. Он опасен тем, что жаждет завоевать власть для себя чужими руками, а то и кровью, даже жизнью своих сторонников. Все известные драматические события в стране — это его продукт. Он совершил перевороты и назвал их “народной революцией”, однако их плоды достались только ему. Для народа же они оказались совершенно бесполезными или даже обернулись трагедией.
Этот тип — химера, образованная из халявщика и человека массы. О последнем писали многие мыслители, подвергая жесткой критике его деспотизм. Везде и всюду, где он появляется, происходит одичание общества, предупреждали они.
Убийственную характеристику человеку массы дал испанский философ Хосе Ортега–и–Гассет. Масса, писал он, всякий и каждый, кто ни в добре, ни во зле не мерит себя особой мерой, а ощущает таким же, “как и все”, и не только не удручен, но доволен собственной неотличимостью. Этот средний, заурядный человек, зная, что он посредственность, имеет наглость повсюду утверждать и всем навязывать свое право на посредственность. Масса сметает все непохожее, недюжинное, личностное и лучшее. Кто не такой, как все, кто думает не так, как все, рискует стать отверженным (“Восстание масс”).
Наш человек из массы раньше был частным лицом, обособленным типом, не особо интересовался политикой, как древнегреческий идиотес. Процесс демократизации вывел его на авансцену, сделав политесом. Он привнес в политическую жизнь свой идиотизм и вскоре превратился в идиократа.
Он у нас точно такой, каким его впервые представил миру испанский философ. Сейчас он на всех углах и на всех постах доказывает, что глуп пожизненно и прочно. Насилие стало для него уже бытом, пошлость он провозгласил культурой, теперь ее утверждает как право. Он не считается ни с кем и ни с чем. У него очень сильно развита революционно–политическая наглость.
Наш массовый человек создал режим, где совершенно исчезает чувство ответственности, сдерживающее человека в обычной жизни. В этом режиме никто никогда ни за что не отвечает. Член этого режима, будь он во власти или в оппозиции, никогда не стремится к правде, если она ему неудобна.
Как выйти из этой “мясорубки”? Могущество масс и впредь будет расти, остановить его практически невозможно. Тут есть только два выхода: мы либо примиримся с могуществом массы, либо трансформируем ее в разумные силы.
Сикофанты местного пошиба
У нас появился еще один адепт человека массы — сикофант. В античные времена сикофанты превратились в многочисленный класс профессиональных обвинителей, ябедников и шантажистов.
Ради личной наживы они, запугав кого–либо судом, вынуждали давать отступную плату, а в случае выигрыша процесса получали часть отобранного по суду имущества. Несмотря на бесстыдство и продажность сикофантов, сами они указывали на себя как на ревностных патриотов.
“Обо всех делах — и частных, и общественных — забочусь, о своем отечестве забочусь”, — говорил сикофант (Аристофан “Плутос”).
“Его ум не направлен ни на одно доброе государственное дело. Сикофант не занимается ни искусством, ни земледелием, ни ремеслом, ни с кем не вступает в дружественное общение. Он ходит по площади как ехидна или скорпион, подняв жало, устремляясь то туда, то сюда, высматривая, кому бы причинить беду, поношение, зло и, нагнав на него страх, взять с него денег. Непримиримый, блуждающий, необщительный, он не знает ни расположения, ни дружбы, ничего такого, что испытывает порядочный человек” (Демосфен).
И наш сикофант сегодня говорит везде и всюду, что заботится лишь об отечестве своем, о народе. Он шантажирует всех именем отечества и народа, свои личные, корыстные интересы решает тоже за счет отечества и народа.
Возьмите парламент, где оформилась некая группа грозных обличителей, которая запросто может обвинить кого угодно и в чем угодно. Каких только сенсационных разоблачений мы не услышали из уст этих депутатов–сикофантов, однако все их громкие обвинения потом оказались подтасовкой, фальшивкой, мыльным пузырем. Но они, как ни в чем не бывало, продолжают публично поливать друг друга и других персон грязью. И вся межфракционная борьба, партийный парламентаризм в целом фактически превращается в сикофантизм.
Не отстают и внесистемные сикофанты. Один из тех, кто, по народной молве, прикарманил остатки некровных денег бакиевских хапуг, недавно заявил, что он этим лично “сохранил единство страны”. Чтобы укрепить это единство, нынче он готовит очередную революцию.
Наш сикофант–оппозиционер живет двумя мечтами.
Первая: он соберет на площади 20–30 тысяч человек, и власти на блюдечке принесут ему корону.
Вторая: он сидит дома, ест манты, а в это время толпа на площади, вооруженная камнями, свергает власть, а потом позовет его на трон.
Такова нынче у нас политическая элита. Она очень деструктивна в интеллектуальном плане. По своей разрушительной силе она хуже, чем толпа, поскольку в отличие от толпы действует сознательно и имеет реальные рычаги власти.
А какая элита нам нужна? Необязательно, чтобы в ней все были поголовно семи пядей во лбу. Тут требуется, чтобы в ее составе было как можно меньше субъектов из массы с их идиократами, сикофантами и прочими халявщиками, а доминировали люди с жизненным умом.
Однако это для нас пока остается невероятно трудным делом.
по версии элитологов
Когда в доисторические времена впервые появилась идея Бога, человек осознал элитность своего духа и свою избранность среди всех биологических видов. И те, кто стал первым обладателем этой идеи, были воистину великими людьми. Именно от них началась человеческая культура и элитность стала означать все то, что носит на себе печать избранности, уникальности и совершенства. Позже, когда возникло государство, произошла подмена этого понятия. Властители стали навязывать себя как богоизбранные, легитимировать свою власть именем Всевышнего. Среди них процветали разврат, моральное разложение, нравственный упадок. Не зря многие мыслители, философы и писатели с античных времен до наших дней осуждали высший свет, мир элиты.
Американский социолог и публицист Дэниел Белл выделил три типа элит в истории человечества. Первый тип — это элита крови, характерный для всех доиндустриальных эпох. Второй тип — элита богатства, который соответствует капитализму индустриального общества.
Третий, самый лучший тип — элита знаний — возникает в постиндустриальный период. Белл его называл меритократией — власть достойных, когда руководящие посты должны занимать наиболее способные люди независимо от их социального происхождения и финансового достатка (“Грядущее постиндустриальное общество”).
Автор: Эсенбай Нурушев
Правила комментирования
comments powered by Disqus