20-21 августа в Душанбе пройдет международная конференция по водному сотрудничеству. Одна из тем, которая неизбежно на ней будет обсуждаться, - проект строительства Таджикистаном Рогунской ГЭС. Перспектива его реализации вызывает обеспокоенность соседних Узбекистана и Казахстана. Международная экспертиза этого проекта проводится по заказу Всемирного банка, ее результаты ожидаются в течение 2013 года. Заместитель министра мелиорации и водных ресурсов Таджикистана Султон Рахимов в интервью DW объяснил, почему Душанбе считает Рогунскую ГЭС выгодной для всех стран региона.

DW: В Таджикистане с нетерпением ждут результатов международной экспертизы проекта Рогунской ГЭС. Есть ли у властей запасной план на случай, если эксперты негативно оценят проект?

Султон Рахимов: Думаю, что вопрос не следует ставить так. Пока идет экспертиза, мы не можем сказать, будет реализован проект или нет. По Рогунской ГЭС правительство Таджикистана придерживается всех своих обещаний и норм международного права. Это правила международных водных конвенций и рекомендации Всемирного банка. Ожидать отрицательных результатов экспертизы очень преждевременно. Я думаю, что уже сейчас на 90 процентов можно твердо заявить, что этот проект принесет всему региону выгоду большую, чем Таджикистану.

- Но ваши соседи ждут не выгод, а видят в строительстве Рогунской ГЭС угрозу для себя…

- Строительство ГЭС вместе с водохранилищем позволяет обеспечить надежное регулирование речных стоков. Из-за изменения климата участились маловодные годы и, наоборот, наводнения. Ситуация 2000-2001 годов, когда два года подряд были маловодными, показала наличие необходимости в водохранилищах для регулирования водных запасов. Строительство Рогунской ГЭС еще в советское время предполагало, что одной из задач такого проекта станет регулирование водного баланса в регионе.

Опасения, что мы можем перекрыть сток вод из Таджикистана, необоснованы. На реку Вахш, на которой стоит Рогунская ГЭС, приходится всего 25 процентов стока вод в Амударью. Даже если бы Таджикистан полностью перекрыл Вахш, используя водохранилище, сток Амударьи уменьшился бы всего на четверть. Но просто по технике безопасности нельзя полностью блокировать Вахш, потому что ниже Рогуна стоит каскад из 8 других ГЭС. Перекрыть сток тут означало бы оставить страну без электроэнергии.

Второй момент - выработка дешевой электроэнергии. В соседних странах существует ее дефицит. В низовье электричество вырабатывается в основном за счет использования газа, нефти и угля. Себестоимость такой электроэнергии - не менее 5 центов за киловатт-час. Но эта же электроэнергия продается населению по более низкой цене, так как люди не могут платить больше.

Если бы, допустим, страны низовья покупали нашу электроэнергию в летний период по низкой цене, они сэкономили бы те запасы газа, которые сейчас тратят на выработку электричества. Ведь его себестоимость у нас составляет меньше одного цента за киловатт-час. Плюс еще соседи получали бы больше воды в летний период. Я уже не говорю про уменьшение вредных выбросов в атмосферу и сокращение риска засухи и наводнений. Проблема здесь всего лишь в том, что нет нормального сотрудничества (у стран региона - Ред.). По оценкам доклада Программы развития ООН, в случае налаженной региональной кооперации ВВП стран региона рос бы дополнительно на 5-6 процентов в год.

- Противники строительства крупных ГЭС в регионе считают, что Таджикистан мог бы решить свои энергетические проблемы за счет строительства ряда малых станций. Как вы относитесь к таким предложениям?

- Практика в Таджикистане показывает, что строительство малых ГЭС неэффективно. Они строятся в основном на малых горных реках. Таджикистан сталкивается с дефицитом электроэнергии преимущественно в зимний период. Но именно в зимний период эти малые реки замерзают, из-за чего нет достаточного количества воды, чтобы турбины вращались и вырабатывали энергию. Зачем тогда нужны такие станции? В летний период Таджикистан тоже не испытывает необходимости в малых ГЭС, поскольку уже имеющиеся мощности покрывают потребности страны в электроэнергии.

Кроме того, малые ГЭС означают и малые мощности. С их помощью вы не можете наладить крупные производства и решать экономические проблемы страны. Максимум, что вы можете, - это решить проблему какой-то деревни или джамоата (района - Ред.). В советский период, до пуска Нурекской и Кайраккумской ГЭС, была разработана схема строительства малых и средних гидроэлектростанций на территории Таджикистана. Впоследствии все эти ГЭС были законсервированы из-за неэффективности. Если бы они были нужны, они работали бы до сих пор. Это было еще в 50-60-е годы прошлого века. Вы знаете, что в зимний период практически вся промышленность Таджикистана простаивает. Все наши усилия сейчас направлены на то, чтобы решить именно эту проблему.

- По вашим данным, к чистой питьевой воде имеют доступ лишь чуть более половины жителей страны. Сколько времени понадобится, чтобы обеспечить ею всех таджикистанцев?

- В Таджикистане в 2002-2003 годах была проведена оценка имеющихся потребностей и средств для достижения так называемых целей развития тысячелетия, принятых ООН. Одна из поставленных задач - вдвое сократить число людей, не имеющих доступа к чистой питьевой воде. Потребности страны для достижения этой цели были оценены в более чем 1 миллиард долларов. Чтобы обеспечить всех жителей чистой питьевой водой, нужно, вероятно, в два раза больше средств. Но таких оценок не проводилось. Думаю, что речь идет о внушительных суммах.

- А какова динамика? Сколько людей ежегодно получают доступ к чистой воде?

- Знаете, это процесс, где невозможно сказать, сколько человек каждый год получило дополнительно доступ к чистой питьевой воде. Ведь когда реализуются проекты, они занимают от 3 до 5 лет. На уровне правительства сейчас выполняется программа, рассчитанная до 2020 года.