Интервью с экспертом Центра стратегических оценок и прогнозов, востоковедом Игорем Панкратенко (Россия).

– Игорь Николаевич, на каком-то историческом этапе иранская ядерная тема была одной из ключевых в сообщениях всех международных СМИ. После подписания соглашения по урегулированию данного вопроса и снятию санкций ядерная программа ИРИ стала меньше обсуждаться в мировом медийном поле, став предметом дискуссии лишь для определённых политических и экспертных кругов. Насколько выгодной оказалась для Ирана такая сделка – «преференции в обмен на мирный атом»?

– Здесь нужно понимать некие препозиции. Во-первых, к сожалению, иранское руководство, я имею в виду президента Х. Роухани и его команду, слишком много поставило на это соглашение. Таким образом, они – вольно или невольно – сформировали в сознании иранского общества установку о том, что заключение самого соглашения немедленно повлечёт за собой некие экономические и прочие преференции. Хотя сам текст венского соглашения говорит о том, что снятие санкций будет происходить поэтапно в течение последующих лет. Соответственно, эффект быстро не наступит. В общем-то так и получилось: с одной стороны – соглашения подписаны, некие послабления режима санкций последовали, а с другой – сколько-нибудь заметного экономического эффекта это на сегодняшний день не принесло. Тем более, есть позиция США, где Конгресс расширил санкции против Тегерана. Данные санкции не входят в венские соглашения и являются чисто американскими. Следовательно, ситуация стала выглядеть для Ирана и команды Х. Роухани достаточно критичной. Из этого вытекают как минимум два варианта развития событий. Совершенно однозначно, что Иран будет стремиться к выстраиванию экономических отношений с Европой, для чего существуют все предпосылки. К тому же европейцы заявляют о своей готовности продолжить экономическое сотрудничество с Ираном. Что же касается ирано-американских отношений, то у Д. Трампа, как бизнесмена, а теперь уже и политика, есть одна очень интересная черта. В одной из своих книг он написал, что иногда неплохо быть немножко «отмороженным». Поэтому в период избирательной кампании Д. Трамп говорил, что считает соглашение с Ираном одним из худших, которое американская дипломатия заключала за последнее десятилетие. Но это одна сторона Д. Трампа, Трампа-популиста. Но есть еще и Д. Трамп-жёсткий прагматик. И вот как жёсткому прагматику Д. Трампу и его команде, чтобы про неё там ни говорили, очень важен переговорный процесс с Ираном, его вовлечение в той или иной мере в сферу своего влияния...

...Администрация США прекрасно осознаёт, что Иран сегодня является одним из ключевых игроков на Ближнем Востоке и в Центральной Азии. Проблемы Ирака, проблемы Сирии, проблемы Афганистана без Ирана решить невозможно. Поэтому необходимы переговоры. А Д. Трамп, как переговорщик, сначала постарается создать некую негативную волну, после чего потихонечку начнутся миролюбивые жесты, некие минимальные уступки. Вот эти «ритуальные танцы» укладываются в рамки подготовки переговорного процесса с Ираном. Я ещё раз подчеркну, что без Ирана никакая проблема Ближнего Востока, начиная от Бахрейна, далее Ливана, затем Сирии, после Ирак, Афганистан, Пакистан, не решится. Есть ещё один важный момент. Основным направлением внешней политики Д. Трампа на ближайшие несколько лет станет Китай: противостояние его экспансии, противодействие расширению сферы его влияния, как на Ближнем Востоке, в Африке, так и в Центральной Азии. В этой связи для американцев важно понять, какую позицию займёт ИРИ. А ведь Иран может объявить о своём намерении встроиться в концепцию китайской стратегии «Нового шёлкового пути». Исламская Республика также может без возражений пойти своим путём, развивая транспортный коридор «Север – Юг», а это уже немного другая реальность. Поэтому эти факторы в администрации Д. Трампа очень активно просчитывают, начав поиски наилучшего пути построения диалога с Ираном.

– Если высшее иранское руководство придёт к заключению, что ядерная сделка была контрпродуктивной по отношению к интересам страны, то может ли оно пойти в обратном направлении, денонсировав подписанное ранее соглашение?

– Нет. Тут надо понимать одну простую вещь. Существует два уровня в иранском руководстве. Есть уровень Рахбара и тех, кто его окружает, – это КСИР, Канцелярия, Консерваторы и есть администрация Х. Роухани. Рахбар – это фактическое иранское руководство. Это те люди, которые управляют внешней иранской политикой, формируют её. Так вот эти люди никогда не испытывали особых иллюзий в отношении каких-то договорённостей по ядерной программе. Появился формальный международный повод для снятия санкций, они им воспользовались и добились. А больше от этого ничего не хотят и действуют самостоятельно. Естественно, в данной парадигме иранское руководство не собирается выходить из соглашения. А в том, что будет достаточно много демонстративных жёстких заявлений и последующих шагов, я нисколько не сомневаюсь.

– Они останутся декларативными?

– Да, всё будет на уровне деклараций. Собственно говоря, американский выход из венского пакта – тоже декларация. Команда Д. Трампа состоит из прагматиков, и они прекрасно понимают, что выходить из соглашения, наживая себе дополнительную проблему к уже имеющимся, не стоит.

– Кто в номенклатуре Д. Трампа отвечает за иранское направление?

– Это республиканцы, которые сейчас хотят взять реванш. Начиная с 80-х годов прошлого столетия, когда Рейган был президентом США, демократы от всей души оттоптались на республиканских администрациях. Так, администрация Рейгана была почти выбита, потом постоянно прессовали старшего Буша, а потом и младшего. Навязывались неолиберальные подходы, которые довели США до кризиса в экономике и во внешней политике. Вот сейчас эти республиканские элиты – во-первых, военно-промышленный комплекс – во-вторых, сторонники активных действий разведсообщества в Пентагоне – в-третьих, весь этот костяк составляют те люди, которые стоят за Д. Трампом. Именно они поддерживают Д. Трампа и готовы проводить более активную, жёсткую наступательную политику на Ближнем Востоке. Но эта команда желает, чтобы те союзники, в которых долгое время США вбухивали деньги, – саудиты, израильтяне и прочие, – сами начали работать и сами стали производить безопасность на Ближнем Востоке. Начиная с 70-х годов прошлого столетия, американцы вложили в Ближневосточный регион около двух триллионов долларов. А там есть знаменитый билль 1996 года о финансировании внешней политики. Он гласит, что каждый доллар, инвестированный во внешнюю политику, должен давать не менее шести-восьми долларов отдачи. Этот принцип категорически нарушен. Так вот те люди, которые стоят за Д. Трампом, хотят, чтобы внешняя политика была не бременем, а выгодой, источником дополнительного дохода для страны.

– Как сегодня выглядит политический расклад в ИРИ? Что изменилось с приходом Х. Роухани?

– Иран сегодня живёт предстоящими президентскими выборами. Предвыборная кампания уже началась. Совершенно понятно, что реформаторы – сторонники Х. Роухани, и вообще, либеральный лагерь, он определился. Там чётко и прямо заявили, что никто не собирается дробить электорат, и все ресурсы, все возможности будут брошены на поддержку Х. Роухани. Консерваторы пока выжидают. У них есть ряд кандидатур. Причём консервативный спектр тоже многообразен. Но пока консерваторы своего кандидата не выдвинули. Здесь надо понимать, что популярность Х. Роухани с каждым днём падает, так как социальная напряжённость в стране растёт, ни одной экономической проблемы за период его президентства решено не было. И если говорить откровенно, то Х. Роухани сегодня поддерживает только электорат Тегерана, потому что столица всегда живёт богаче, чем периферия. В этом отношении парламентские выборы в Иране стали показательными. Тогда Тегеран буквально на руках внёс реформаторов в парламент, но в провинциях ситуация, мягко говоря, обстояла совершенно по-другому. Если консерваторы сумеют мобилизовать провинцию, выдвинув на первом этапе единого кандидата, то у них есть реальные шансы. Я очень часто слышу среди экспертов-иранистов, что Х. Роухани останется у власти, что якобы Рахбар даст ему возможность продолжить начатое. Нет, на самом деле всё не так, и вопрос о втором сроке Х. Роухани не предрешён. Реформаторам сейчас надо очень хорошо потрудиться, чтобы как-то переломить ситуацию в свою пользу при достаточно низком рейтинге.

– М. Ахмадинежад уже не выйдет на политическую авансцену? Ведь планы были…

– М. Ахмадинежад готовился к президентским выборам, причём достаточно серьёзно. Планировалось его выдвижение. Об этом я знаю достоверно. Но М. Ахмадинежада вызвал к себе Рахбар, состоялась личная беседа, которая продолжалась около часа. В ходе этого разговора Рахбар попросил М. Ахмадинежада не выставлять свою кандидатуру, мотивируя это тем, что общество и так достаточно поляризовано. У М. Ахмадинежада были достаточно серьёзные шансы, но его участие могло расколоть иранское общество. Кроме М. Ахмадинежада есть и другие кандидатуры, например, тот же Мохаммед-Багер Калибаф, действующий мэр Тегерана. Парадоксально, что Калибаф и Ахмадинежад не любят друг друга, но вот в идейном плане они, я бы сказал, братья-близнецы. Также есть ещё Мохсен Резайи. У консерваторов очень сильные лидеры, которые в любой удобный момент могут заявить о своей готовности.

– А доктор Али Акабар Велаяти?

– Тут вопрос. То, что он может поучаствовать в выборах, это да. Вероятность этого высокая. Но Али Акбар Велаяти сейчас нужен Рахбару несколько в ином качестве, поэтому вопрос остаётся пока нерешённым. Я не исключаю, он может появиться, но тогда это будет личной инициативой Рахбара.

– Как изменилось региональное влияние ИРИ за последнее время?

– Если мы говорим о Ближнем Востоке, то влияние Ирана, разумеется, возросло. Что же касается Среднего Востока и Центральной Азии, то здесь произошёл обратный процесс. Все эти годы для внешней политики Х. Роухани Центральная Азия была достаточно периферийной. И если в Афганистане, в Пакистане, в Индии присутствует некая дипломатическая и прочая активность, то страны постсоветской Центральной Азии оказались на обочине иранской дипломатии. А это большой просчёт Х. Роухани. И, кстати, консерваторам это тоже не совсем нравится. Продолжается конфликт с Таджикистаном, глохнут и другие иранские экономические проекты в ЦА. Большая ошибка Х. Роухани и М. Зарифа.

– Если говорить о Саудовской Аравии и Турции?

– В отношении саудитов наблюдается стабильность, просто «холодная война». Реформаторы в своё время обещали восстановить отношения с саудитами. М. Зариф, Х. Роухани пытались сделать в данном направлении шаги, но эти шаги встретили крайне холодный приём в монархиях Персидского залива. Единственно, остались хорошими взаимоотношения с Оманом, с ОАЭ. Намёка же на диалог с саудитами даже не просматривается.

С Турцией начался новый закрытый раунд консультаций по сирийской проблеме. Кроме того, турки намереваются перейти во взаиморасчётах с Ираном на национальные валюты, отказавшись от доллара. Р. Эрдоган во всяком случае демонстрирует свою заинтересованность в Иране. Надо понимать, саудиты и к Турции относятся не очень хорошо. Между Турцией и Ираном существует хорошая база для такого странного партнёрства-конкуренции. Если даже время от времени возникают достаточно жёсткие конфликты, то всё это быстро сглаживается. Турецкий бизнес довольно неплохо работает с Ираном. Порой данная экономическая составляющая перевешивают политические моменты.

– Администрация Д. Трампа возьмёт курс на противодействие возрастающему китайскому влиянию. Как это скажется на центрально-азиатском регионе?

– Сейчас практически закончена стратегия возвращения в Центральную Азию 3.0. Согласно данной стратегии США основным направлением их активности в ЦА станет Астана и Ташкент. Бишкеку в этой концепции отводится роль своего рода переговорной площадки. Как только Д. Трамп немного устоится, США начнут проводить более активную политику в Центральной Азии.

– Начнётся новое финансирование проамериканских политических сил во всех странах центрально-азиатского региона?

– Конечно, они все будут активизированы. Денежные средства тоже эти силы начнут получать регулярно. То есть всё возвращается на круги своя. Центральная Азия занимает серьёзное место в стратегии Пекина, в том числе и в проекте «Нового шёлкового пути», и американцы не упустят возможности создать Пекину проблемы на этом направлении.

Следите за нашими новостями на Facebook

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram