О том, как в далеком кишлаке мы нашли родственницу Максима Горького.

10 лет назад, в 2006 году, будучи в командировке в Яване, мы узнали, что в кишлаке Хасани живет родственница известного русского писателя Максима Горького (Алексея Максимовича Пешкова) - Дина Ивановна Пешкова. После выхода материала в «АП», об этой женщине написали другие СМИ и сняли телепередачу. Но через два года Дина Ивановна умерла. Ее светлой памяти я хочу посвятить этот материал.

Помню, как мы прибыли в кишлак Хасани, который находился приблизительно в 10 км от райцентра. Хозяйка дома ничем не отличалась от других таджикских женщин: невысокого роста, одета в национальную одежду, большой повязанный платок, только светлые глаза и незначительный акцент свидетельствовали о том, что перед нами - явно не таджичка.

Дина Пешкова жила здесь с 1967 года, с того времени, когда ее будущий муж - Шоди Камолов, учитель родного языка, после армии привез ее из Мокроусского района Саратовской области. Потом при беседе Дина Ивановна призналась, что она - уроженка Архангельска, до 9 класса жила вместе с родителями, братьями и сестрами в поселке Тарнога Печенского района.

Ее отец, Иван Васильевич Пешков был двоюродным братом Алексея Максимовича Горького по отцу. Их семья была многодетной – семеро детей. По словам женщины, она смутно помнит, как ее отец рассказывал, что они является родственниками великого писателя.

- Но, ведь Горький родился в Новгороде, а не в Архангельске? - спросила я тогда с недоверием.

Она сказала, что по рассказам отца, их семья переехала в Архангельск еще до становления советской власти. А в школе, где училась Дина, ей говорили, что она является родственницей писателя, но она никогда не гордилась знаменитым дядей...

Говорить Дине Ивановне на русском было трудно, потому что все время было необходимо подбирать нужные слова, которые она забыла из-за отсутствия общения: ведь в кишлаках никто на русском языке не говорит.

Как же она встретилась со своим мужем? Наверное, многие хотят узнать, как девушка из русской глубинки волею судьбы попала в глубинку таджикскую. По рассказу Дины Ивановны, в архангельской станице работу молодая девушка найти не могла. Поэтому поехала к сестре под Саратов, где училась в вечерней школе и работала поваром в Мокроусской райбольнице. На выходные, однажды попав в кино, она там случайно встретилась и познакомилась с молодым солдатом из расположенной рядом с поселком воинской части, у которого была увольнительная.  Черноволосый и темноокий солдат Шоди Камолов встречался с Диной несколько месяцев и уже тогда решил, что обязательно должен связать с ней свою жизнь. Поэтому написал матери письмо, чтобы подготовить ее. Хотя Шоди был единственным сыном тети Сафармо и она уже давно приметила себе невестку в кишлаке, мать дала разрешение на свадьбу и после демобилизации они приехали в Таджикистан. 

Конечно, не все было легко в ее жизни. Как призналась Дина Ивановна, ей было очень трудно жить в кишлаке: язык она не знала, трудно было общаться. Муж не всегда был рядом, да и работы для необразованной русской женщины нигде на селе не нашлось. Она была вынуждена мыть полы в школы, устроившись уборщицей. По вечерам, помыв полы в кабинете русского языка, она часами смотрела на портрет Горького.

Акаи Шоди, рассказал случай, когда его родной дядя - седобородый старик, не приняв иноверку в свой дом, каждое утро,  когда Дина подметала по утрам большой двор, проходя мимо, говорил: "Падарланат, чи хели?" (Как дела, проклятая?). Однажды Дина спросила у мужа, что означают его слова? Чтобы подшутить над женой, акаи Шоди объяснил, что это - национальное приветствие. И каково же было негодование свекрови, когда молодая невестка следующее свое утро начала с проклятий…. Мама тогда за целый час с метлой гонялась за сыном.

Были в их жизни и другие случаи. Например, Шоди-ака по молодости, погуляв на стороне, решил развестись с женой и выгнал ее с годовалым ребенком из дома, сказав, чтобы она возвращалась в Россию. Со слезами на глазах прибежала невестка к дяде мужа, просила помочь с покупкой билета на поезд… Старик был вне себя, вот где пригодился его крепкий посох: он бил Шоди, приговаривая: "Ты сам вырос без отца, хочешь и сына безотцовщиной сделать? Что тебе плохого сделала моя невестка?"

По рассказу Дины Ивановны, ее, несмышленую 16-летнюю девчонку премудростям таджикского быта научила свекровь. Но я была свидетелем, попробовав вкусные и большие лепешки, что «очаи Зафар» (так, по имени старшего сына к ней обращались жители кишлака), даст фору любой мастерице. Она просто со всеми домашними делами прекрасно справлялась. И для своих невесток была самой лучшей свекровью – доброй, внимательной и понимающей.  Научила их готовить русские блины, пирожки, оладьи.

Кстати, за сорокалетнюю совместную жизнь в семье Камоловых родилось 10 детей: 7 сыновей и 3 дочери. За это время ее родные приезжали к Дине всего дважды: один раз мама, так как отца к тому времени не стало, и через несколько лет младший брат - Иван. Сами же Камоловы с младшим сыном ездили в Архангельск лишь однажды - в 1984 году. Родные обрадовались приезду сестры, хотя удивились ее таджикской одежде, платку, шароварам. Дина Ивановна рассказывала, как вся станица попробовала привезенные ими таджикские дыни. Во время гражданской войны сестры и братья звонили таджикской сестре, волновались за ее семью.

Дина Ивановна до конца жизни поддерживала с родными связь по телефону, но больше в Россию не ездила.

Зато несколько лет назад, когда послом России в Таджикистане был Максим Александрович Пешков – внук великого русского писателя, они с мужем сходили в посольство и познакомились с ним. Он долго расспрашивал про отца Дины, про других родственников, так как хорошо знаком со своей родословной. А Дине Ивановне было трудно всех вспоминать, так как она уехала от родителей в 16 лет.  Но когда она назвала имя тети, которая живет в Ленинграде, у Максима Пешкова больше не осталось сомнений, что Дина – их родственница. Посол обещал приехать к ним в гости с женой, но его дипмиссия в Таджикистане закончилась и больше они не виделись, хотя он и оставил родственнице свои координаты.

При нашей встрече она призналась, что уже прижилась здесь, с мужем, с семьей. Когда приехала сюда впервые, был месяц рамазан, все держали пост, Дина тоже - за компанию, потом научилась читать намоз, стала правоверной мусульманкой. Родила и вырастила детей, потом уже внуков. Но что удивительно: никто из детей не похож на мать, нет в них славянских черт лица. А внуки - пошли в бабушку: почти у всех русые волосы и светлые глаза.

Вся осознанная жизнь Дины Ивановны прошла здесь. Вместе с тем, она призналась, что скучает по российским равнинам, ей снится отчий дом, полярные ночи, вся ее родня. Сын ездил в Архангельск, привез пачку фотографий, а она смотрела на них и плакала… Еще она рассказала, что ее младший сын полюбил русскую девушку и скоро привезет из России, и она будет с ней общаться на родном, русском языке. Не знаю, дождалась ли Дина Ивановна свою соотечественницу в качестве невестки, но года через два я случайно узнала, что героиня моего очерка заболела и умерла. Ее похоронили по мусульманским традициям. Такова судьба русской женщины, которую любовь привезла полвека назад в Таджикистан и оставила вечно покоиться здесь, на таджикской земле…

P.S. Вкус таджикских лепешек, которыми угостила меня Дина Пешкова в 2006 году, я помню до сих пор.

Следите за нашими новостями на Facebook

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram