Текущая ситуация в Афганистане, по завершению многолетней военной миссии НАТО по-прежнему остающаяся тяжёлой, представляет собой предмет серьёзной обеспокоенности для других стран региона. Угрозы безопасности, обусловленные активностью антиправительственных сил и изменениями западной политики на афганском направлении, побуждают региональных игроков развивать собственную стратегию в свете новых вызовов. В представленном коллективном докладе эксперты Евразийского Аналитического Клуба представляют свой взгляд на возможную стратегию Москвы, связанную с задачей противодействия новым угрозам на афганском направлении, которым подвергаются страны Организации Договора о коллективной безопасности.
Настоящий доклад составлен экспертами Евразийского Аналитического Клуба (ЕАК) на основе информации, предоставленной источниками в различных государственных структурах России. Он содержит реконструкцию стратегических планов Москвы по нейтрализации угроз странам ОДКБ, связанных с усилением вооруженного противостояния в Афганистане, фундаментальными проблемами афганского государства и неудачами в региональной политике США и НАТО.
С 2014 года в Афганистане происходит систематическое ухудшение военной обстановки: рост активности боевиков Талибана и ИГИЛ, участившиеся случаи захватов ими административных центров уездов и провинций, расширение контрабанды наркотиков через территорию Центральной Азии. Наиболее острой военная обстановка становится в северных афганских провинциях, граничащих со странами СНГ, примером могут служить два случая захвата Кундуза за последние два года.
В связи с этим возрастают риски проникновения террористических организаций из Афганистана в Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан. Возможна заброска групп боевиков, поставки оружия, активизация вербовки молодежи в ряды экстремистов. Вероятны тактические союзы с действующими в регионе запрещенными исламистскими организациями.
По оценкам российских экспертов, линейное развитие ситуации допускает переход от идущей сейчас гражданской войны к конвенционному вооруженному противостоянию, росту масштабов войны, числа беженцев, а в перспективе – полную потерю контроля над ситуацией официальным Кабулом и США.
В этой связи Россией осуществляется комплекс мер по снижению рисков для союзников в постсоветской Центральной Азии и собственных российских интересов в регионе.
«Позитивный сценарий»: политическое урегулирование
В Москве было сочтено нежелательным масштабное военное и экономическое вмешательство в ситуацию в Афганистане по «американскому образцу». Более перспективным является вариант политической стабилизации обстановки в самом Афганистане с опорой на возможности России и Китая.
В настоящий момент одним из двигателей афганского кризиса является поддержка Талибана и т.н. «афганского ИГИЛ» представителями специальных служб Пакистана. Эта практика связана с логикой противостояния Исламабада и Нью-Дели, в которой Афганистан может занять сторону Индии из-за разногласий на тему «линии Дюранда», а также значительного культурно-информационного индийского влияния на афганское общество. Некоторые военные круги в Пакистане рассматривают связи с террористами как последний шанс сохранить влияние на ситуацию в Афганистане и предотвратить создание оси Кабул – Нью-Дели.
В прошлом попытки переговоров с Пакистаном при участии США терпели неудачу, так как Исламабад не верил готовности Вашингтона гарантировать нейтралитет Афганистана в случае заморозки конфликта и отказа от поддержки вооруженной оппозиции. В этой связи высказывались неприемлемые для Кабула требования передачи под контроль пропакистанских представителей Талибана ряда ключевых министерств, включая МИД, в будущем «компромиссном» правительстве.
В 2016 году совместными усилиями РФ и КНР удалось убедить Афганистан и Пакистан смягчить свои переговорные позиции. Ключевой здесь является позиция России, поддерживающей одновременные дружественные отношения с Исламабадом и Нью-Дели, которые позволяют ей выступить гарантом в будущей сделке о судьбе «треугольника» Афганистан – Пакистан – Индия.
Была проведена серия переговоров в формате Россия-Китай-Пакистан (последняя встреча в Москве в конце 2016 г.), в ходе которых был согласован будущий формат диалога с вооруженной оппозицией. В течение 2017 года планируется подключение к диалогу представителей официального Кабула с целью выработки окончательной схемы будущего политического диалога.
Москвой были также проведены ограниченные контакты с представителями Талибана для выяснения их переговорной позиции и готовности принять компромисс на базе трехсторонних соглашений (необходимо напомнить, что в прошлом такие консультации вели США, КНР, Катар и ряд стран ЕС). При этом Россия, однако, не рассматривает движение в качестве партнера для двустороннего сотрудничества. Единственная цель контактов – стимулирование мирного процесса в Афганистане. Возможность тех или иных двусторонних соглашений с Талибаном, запрещенным в РФ, сейчас не рассматривается.
Предполагаются также переговоры в формате «Кабул – Талибан» при участии наблюдателей из Москвы, Пекина и, возможно, Исламабада. На выходе должно быть составлено соглашение о переходе основных фракций Талибана к легальной политической борьбе, создание коалиционного переходного правительства, возможные поправки к конституции Афганистана. Присоединяющимся к мирному процессу боевикам придется отказаться от любых контактов с международными террористическими организациями, включая Аль-Каиду, синьцзян-уйгурских и северокавказских террористов.
При этом Афганистан должен гарантировать нейтралитет в конфликте Индии и Пакистана и исключить использование собственной военной инфраструктуры против одной из сторон. Наконец, предполагается попытка активизации прямого диалога Индии и Пакистана на площадке ШОС с целью снижение конфликтного потенциала, но это уже дело более отдаленного будущего.
На текущий момент предполагается, что основная фаза описанных выше переговоров начнется к концу 2017 года, а реальные договоренности могут быть достигнуты и осуществлены к 2018-му. Ожидается, что до будущего лета включительно войска официального Кабула и Талибана будут вести интенсивные боевые действия с целью укрепления собственной переговорной позиции в ходе диалога. Однако с наибольшей вероятностью ни той, ни другой стороне не удастся добиться стратегического перелома в войне и переговорная база останется прежней.
Наиболее вероятный вариант завершения переговоров – формирование в течение первой половины 2018 года новой политической архитектуры Афганистана с участием бывших боевиков, сокращение вооруженного насилия, особенно в Фарьябе и Кундузе, и общерегиональных рисков. «Фоновый» конфликт может продолжаться в течение нескольких последующих лет, так как некоторые группы экстремистов останутся за бортом соглашений и будут продолжать войну вплоть до их ликвидации общими усилиями.
В этом случае прямые военные и террористические угрозы с территории Афганистана для постсоветской Центральной Азии будут сокращаться с перспективой полного исчезновения «дуги напряженности» в данном регионе.
«Негативный сценарий»: стратегическая оборона
Срыв политического урегулирования по тем или иным причинам (включая вмешательство стран дальнего зарубежья) может привести к дальнейшему нарастанию конфликта, вплоть до превращения в полномасштабную конвенционную гражданскую войну. По имеющимся данным, США, ранее активно проводившие свою политику в регионе, в таком случае покинут Афганистан и снимут с себя ответственность за дальнейшее развитие событий. К сожалению, подобный сценарий может привести к краху существующего политического режима, а усугубление военного кризиса – разрушить саму легальную политическую систему.
Россия попытается не допустить подобного кризиса, но готовит меры и на данный случай. В случае неудачи политических механизмов Россия намерена обеспечивать региональную безопасность с использованием военно-политических средств, в том числе в рамках ОДКБ. По состоянию на начало 2017 года в рамках двусторонних программ военного сотрудничества Россия смогла поднять боеготовность стран СНГ до уровня, гарантирующего купирование трансграничных атак боевиков, – как минимум, на начальном этапе. В случае масштабного вторжения со стороны Афганистана ВКС и ВДВ РФ могут оказать поддержку региональным союзникам – в пределах 23 часов. Развертывание контингентов КСОР ОДКБ потребует не более 4 – 5 суток.
В настоящий момент усилия Организации сосредоточены на обеспечении безопасности таджикско-афганского участка границы. Сотрудничество с Узбекистаном и Туркменистаном ведется, однако ограничено политическими факторами. Наибольшую тревогу вызывает «закрытая» позиция Ашхабада, которая затрудняет объективную оценку ситуации на туркмено-афганском участке границы и возможные меры по ее улучшению.
Значимое расширение военно-технических программ стран региона в Москве на текущий момент считается излишним. Предоставленных ресурсов, при условии рационального использования принимающей стороной, достаточно для решения всех текущих задач. Более масштабные вложения предполагают либо расширение ответственности российских военных советников, либо радикальные реформы и наращивание численности национальных ВС.
При этом Россия стремится минимизировать риск боевых действий на территории региона и ищет пути ликвидации угроз еще в Афганистане. В частности, РФ будет бороться с «повышением градуса» конфликта в стране, причем в случае отказа США и НАТО от взятых на себя обязательств возможно использование ВКС по «сирийскому сценарию» для недопущения создания полномасштабных армий вооруженной оппозиции. Ввод наземных войск в страну исключен. В случае провала политического диалога Россия будет ориентироваться на сотрудничество со светскими прогрессивными силами, которые могли бы обеспечить безопасность севера страны. В случае кризиса вероятно возрождение в той или иной форме «Северного Альянса» и иных групп, которое противостояли Талибану в 2001 году, под руководством некоторых из действующих политиков, имеющих поддержку региональных общин. Хотя, безусловно, лучшим вариантом в любых условиях был бы диалог с легитимно избранной властью Афганистана.
В случае «негативного сценария» основной целью России будет создание полосы безопасности вдоль границы СНГ от Герата до афганского Бадахшана, охватывающей равнинную местность и предгорья. Вероятно, что в случае кризисной ситуации к поддержке антиталибских сил также подключатся Китай и Иран.
Совместные усилия стран-участниц даже при наихудшем развитии ситуации могут позволить сократить прямые угрозы для стран Центральной Азии, однако эти меры могут потребовать усиления военного присутствия России в регионе. В том числе вероятен вопрос о создании базы ВКС РФ в Афганистане. Однако необходимо подчеркнуть, что описанный выше «негативный сценарий» рассматривается все же как менее вероятный, хотя планы действий разработаны и на этот случай.
Иностранное военное присутствие
В настоящий момент в числе «афганских» угроз Россия также рассматривает иностранное военное присутствие на территории Афганистана. Несмотря на завершение войсковой операции НАТО в стране, на ее территории продолжает действовать сеть американских военных баз, которые могут быть использованы для ведения войны против России, Китая и Ирана. Кроме того, существует риск, что в случае попыток «цветных революций» в странах СНГ указанные объекты также будут использованы для оказания давления на национальные власти.
В Афганистане размещены 3 базы ВВС США: в Баграме (провинция Парван), Шинданде (Герат) и Кандагаре (на базе регионального аэропорта). Номинально базы имеют статус «афгано-американских», однако находятся под полным фактическим контролем США, а американское имущество и личный состав признаются экстерриториальными.
По имеющимся данным, в 2014 году посадочные полосы в Шинданде были модифицированы, чтобы аэропорт получил возможность принимать стратегическую авиацию, включая бомбардировщики, что превращает его в часть потенциальной наступательной военной инфраструктуры в регионе. Открытые источники подтверждают, что в 2016 году там базировалась как минимум грузовая авиация подобных классов (например, С-130 «Геркулес»).
Ранее Россией предпринимались попытки выяснить в двустороннем порядке назначение и состояние американской авиационной инфраструктуры в Афганистане, однако добиться содержательного ответа от американской стороны не удалось. Подобная «закрытость» позиции США может привести к росту напряженности в регионе, в частности, спровоцировать Китай на расширение военной инфраструктуры в своей северо-западной части, включая Синьцзян-Уйгурский Автономный Район КНР.
В этой связи Россия и ОДКБ вынуждены рассматривать военные объекты третьих стран в Афганистане в числе потенциальных военных угроз и учитывать их при развитии радиолокационной и авиационной инфраструктуры армий ОДКБ на территории Центральной Азии.
Есть надежда, что после вступления в должность нового президента США переговоры об использовании военных баз в Афганистане и возможности их мониторинга с участием заинтересованных стран активизируются.
Террористическая угроза
Сохранение высокой активности террористов в северном Афганистане также создает прямую угрозу центральноазиатским странам СНГ. Существует риск установления связей ДАИШ, ИДУ и иных подобных организаций с радикальным подпольем стран региона.
В частности, речь может идти о взаимодействии с ячейками запрещенной в Таджикистане ПИВТ [Партии исламского возрождения Таджикистана – прим. Афганистан.Ру] с территории Кундуза или афганского Бадахшана, контрабанде оружия, создании тренировочных лагерей в приграничной полосе, заброске диверсионных групп. По имеющимся данным, международные террористические организации уже сейчас пытаются получить поддержку подобных проектов у радикальных кругов в Иране и Саудовской Аравии.
В среднесрочной перспективе объектом террористических посягательств может стать Узбекистан, который сейчас частично защищает относительно спокойная ситуация в провинции Балх. Однако радикалы уже сейчас пытаются проникнуть в республику через Таджикистан и Кыргызстан, устанавливают контакты с местными ячейками «Хизб ут-Тахрир» и организации «Джихад». Долгосрочной целью радикалов является провоцирование массовых выступлений в Ферганской долине с перспективой мятежа, аналогичного событиям в Андижане.
Уровень угроз в Туркменистане плохо поддается оценке. В последние 3 года афганские боевики предприняли серию вооруженных провокаций против республики, включая нападения на пограничные посты, сопровождающиеся убийствами военнослужащих. Рельеф приграничных районов значительно облегчает проникновение в республику с территории Афганистана, что повышает риски и контрабанды наркотиков, и вооруженного вторжения. Известно, что экстремисты активно вербуют туркменскую молодежь, обучающуюся в других странах региона с целью развертывания полномасштабного подполья внутри республики. Целью экстремистов также является мятеж против действующей власти с использованием существующих экономических затруднений.
На текущий момент спецслужбы региона при поддержке России и Антитеррористического Центра СНГ создают жесткую оборону против радикалов. Однако по мере ухудшения обстановки в Афганистане ситуация будет усложняться, так как террористы смогут накапливать все большие ресурсы, а дестабилизация в северных афганских регионах будет обеспечивать боевикам «спокойный тыл» для диверсионно-террористических атак.
В этой связи важной задачей противодействия терроризму становятся превентивные действия в Афганистане, включая и политический процесс, и действия, основанные на сотрудничестве спецслужб.
Проблема наркотрафика
В настоящий момент Центральная Азия также сталкивается с рядом других угроз в сфере безопасности, также затрагивающих интересы России. Прежде всего, речь о наркотрафике, который усиливается в последние годы в связи с большой площадью посевов опийного мака в Афганистане и низкой эффективностью полицейских мероприятий на территории страны. «Северный маршрут», транспортировка наркотиков через территорию Центральной Азии, активно используется наркомафией, в связи с чем страны СНГ сталкиваются с угрозой роста наркомании и распространения смежных заболеваний.
К сожалению, на текущий момент эффективность пограничной охраны на границе с Афганистаном остается крайне низкой, что объясняется нехваткой ресурсов и коррупцией, вызванной низкими зарплатами региональных силовиков. В частности, можно отметить, что эффективность пограничной охраны Таджикистана в среднем ниже, чем у российских пограничных войск, действовавших в республике до 2004 года. Так, в 2015 году органами РТ было изъято менее 1,5 тонн героина (общая масса изъятых наркотиков – 4 тонны) при предполагаемом уровне афганского производства героина (данные ООН) в 330 тонн. В 2004 году – было изъято 5,6 тонн героина (около 9 тонн наркотиков все видов) – при оценочном производстве в Афганистане 360 тонн. При этом доля наркотиков, вывозимая через территорию Таджикистана, в лучшем случае остается неизменной, а уровень изъятий сокращается в 2-3 раза.
Наравне с чисто криминальными рисками наркоторговля становится фактором, стимулирующим терроризм. Уже известны факты включения в систему контрабанды на территории Горного Бадахшана (Таджикистан), Марыйского вилаята (Туркменистан) и Ошской области (Кыргызстан) групп, связанных с международными террористическими организациями. Синтез терроризма и наркоторговли может привести к появлению крупных наркокартелей по образцу латиноамериканских с претензиями на политическое влияние, опасными для региональных правительств.
Рост наркотического оборота уже в краткосрочной перспективе может привести к росту вооруженной охраны наркоторговцев, а это, в свою очередь, – к превращению антинаркотических операций в вооруженные столкновения, чреватые большими потерями. Кроме того, возникнет риск роста превентивного криминального насилия против правоохранительных органов, в результате чего коррупционный фактор начнет подменяться простыми угрозами в адрес властей.
На текущий момент вопрос об усилении борьбы путем возвращения в страны региона российских пограничников или создания пограничных войск ОДКБ, отвергается рядом правительств, включая официальный Душанбе, по политическим причинам. Возможности и полномочия действующей в республике оперативной пограничной группы ФСБ РФ – недостаточны, чтобы переломить ситуацию. Тем более что, по требованию таджикистанской стороны, численность опергруппы была сокращена в 2012 году почти в три раза.
Ситуацию пытаются улучшить за счет повышения уровня технического оснащения пограничной охраны. Известно, что в ее совершенствование на территории Таджикистана значительные средства вкладываются по линии ОДКБ и ШОС. Россия направляет специализированную технику, обеспечивает ее внедрение и работу, помогает Таджикистану в подготовке кадров и оказывает финансовую помощь.
Однако на текущий момент эффективность существующих механизмов по борьбе с наркоторговлей явно недостаточна, а дальнейший неконтролируемый рост наркоэкспансии представляет все большую угрозу, уже не только уголовную, но и политическую.
В этой связи явно необходимы консультации по линии ОДКБ о разработке принципиально новых мер по противодействию транспортировке наркотиков. Возможно, имеет смысл вернуться к проекту создания коллективных сил пограничной охраны или расширения состава наблюдателей ОДКБ на приграничных заставах и контрольных пунктах афгано-таджикистанской границы.
Некоторые итоги
На текущий момент Россия рассматривает в качестве приоритетных вопросов безопасности в регионе сокращение военных и террористических угроз странам ОДКБ с территории Центральной Азии. Указанные задачи Москва пытается решить путем стимулирования переговоров между официальным Кабулом, вооруженной оппозицией и Пакистаном, имеющим тесные контакты с последней. Целью является снижение интенсивности вооруженного конфликта с целью обеспечения центральноазиатских государств СНГ.
На случай неблагоприятного развития ситуации Россия рассматривает индивидуальные и коллективные (по линии ОДКБ) оборонительные меры по защите региона от разрастания афганского конфликта. В первую очередь – это оборона границ, во вторую – поддержка дружественных и нейтральных сил с целью создания, как минимум, безопасной полосы на Севере Афганистана, исключив доступ террористов к районам, граничащим с постсоветской Центральной Азией.
Вопрос об американских военных базах в регионе, статус и назначение которых вызывает обеспокоенность, реально может быть решен только на основе двустороннего диалога Москвы и Вашингтона, перспективы которого улучшаются с учетом прихода новой администрации.
Наравне с этим, однако, остается ряд острых проблем в сфере региональной безопасности: наркотрафик, нелегальная миграция, пограничные конфликты вокруг Ферганской долины и «водный вопрос». Россия намерена участвовать в их разрешении в рамках своих возможностей.
Правила комментирования
comments powered by Disqus