Ноа Таккер, известный исследователь ислама, опубликовал пять отчетов, анализирующие реакцию общества и государства в Центральной Азии на пропаганду Исламского государства. Отчеты по всем пяти странам региона опубликованы на сайте Программы изучения Центральной Азии Университета Дж. Вашингтона.
Узбекистан
Согласно международным оценкам и заявлениям региональных властей, около 500 граждан Узбекистана и до 1000 узбеков со всего региона (в первую очередь с юга Кыргызстана) выехали в Сирию или Ирак для участия в военных действиях в этих странах. Несмотря на то, что внимание общественности и официальных властей в основном приковано к ISIS (ИГИЛ) и его вербовке, узбеки, скорее всего, присоединяются в первую очередь к нескольким группам, объединенным с сирийским Исламским фронтом и группой Джабхат аль Нусра, обе из которых в данный момент находятся в состоянии войны с ISIS.
Хотя к вербовке восприимчива только небольшая часть населения, преодоление вездесущих теорий заговора, питаемых российскими и местными средствами массовой информации и обвиняющих Соединенные Штаты в создании угроз ISIS и конфликта в Сирии, скорее всего, станет основной задачей для правительства США и международных партнеров, как и создание контр-пропаганды для ISIS, резонирующей среди узбекоязычной общественности. Даже уважаемые узбекские мусульманские активисты, выступающие против ISIS, должны сначала преодолеть мифы, отрицающие, что действия группы (и ее видео изображения) являются реальными, или утверждающие, что ISIS не существует вообще.
Изменение в тактике Узбекистана и использование властями надежных религиозных деятелей, имеющих значительное народное влияние, таких как Хайрулла Гамидов, чтобы противостоять вербовке ISIS, является одной из самых резонансных общественных реакций на послания ISIS и, вероятно, будет иметь значительно больший успех, чем предыдущие стратегии. Рост поддержки ISIS среди некоторых членов радикальных сетей узбекских салафитов в социальных сетях, — а также ранее задокументированная стратегия группы по вербовке новообращенных и трудовых мигрантов Центральной Азии с недостатком религиозных знаний — подтверждает необходимость формулирования теологической контр-пропаганды со стороны легитимных и авторитетных фигур.
Казахстан
Казахстанский контингент в ISIS является уникальным для Центральной Азии, так как только его этнический батальон демонстрируется в глобальной пропаганде группировки. Медийное крыло группировки использует наличие этнических казахских женщин и детей — и особенно показывает подготовку детей к бою или участие их в групповых казнях — для продвижения своего нарратива о том, что группировка не только многонациональна, но и имеет несколько поколений, и в состоянии подготовить новое поколение «граждан», воспитанных в самопровозглашенном халифата и впитавших его ценности. Эти видео, изображающие казахских детей-солдат, успешно таргетируют глобальную аудиторию, используя насилие, которое шокирует зрителей и привлекает пристальное внимание глобальных медиа, но также вызывает бурный гнев и осуждение в самом Казахстане. Внутри Казахстана многие считают, что ISIS грубо эксплуатирует казахских детей, и верят в теории заговора, оспаривая, что казахи вообще могут быть восприимчивы к идеологии группы, и что ISIS представляет ислам, с которым некоторые внутри страны могут себя идентифицировать.
Реакция правительства Казахстана на общественные доказательства того, что некоторые из его граждан присоединились к ISIS, резко отличается от реакции властей других стран в регионе. В то время как его соседи, по всей видимости, часто преувеличивают коммуникацию ISIS со своим населением, преимущественно мусульманским, а также политизируют угрозу, чтобы разобраться с местной оппозицией, Казахстан, напротив, преуменьшает угрозу ISIS на своей территории и стремится контролировать приток информации даже из прямых источников, показывающих, что казахи участвуют в джихадистском конфликте в Сирии. Хотя правительство Казахстана было вынуждено признать факт того, что несколько его граждан действительно воюют в конфликте, оно предпочитает больше информировать население об аресте возвращенных боевиков или предполагаемых вербовщиков и обращает внимание общественности на своем участии в совместных международных усилиях по борьбе с терроризмом. Это делается, чтобы успокоить общественность, и подтвердить, что страна способна обеспечить безопасность и находится в первых рядах большой международной коалиции по борьбе с общим внешним врагом. Государственные нарративы сталкиваются с вызовом со стороны российских средств массовой информации и информационных акций, которые последовательно изображают ISIS как непосредственную угрозу Центральной Азии, которой можно противостоять только в сотрудничестве с Российской Федерацией. Российские СМИ и информационные акции в Казахстане утверждают, что ISIS является марионеткой США, и это резонирует среди значительного количества казахских пользователей социальных медиа.
Международные медиа ISIS, использующие этнических казахов, вызвали подавляющее осуждение со стороны общественности, или отрицающей участие казахстанцев в видео вообще, или оспаривающей не только наличие видео, но и существование всей группировки, как это часто бывает в остальной части региона. Независимые исламские группы в Интернете — в том числе строгие реформисты и салафиты — часто выступают против ISIS или игнорируют группу в целом, категорически отвергая любые отношения между ISIS и исламской верой.
Таджикистан
По оценкам правительства Таджикистана и другим оценкам, сделанным в течение последнего года, от 200 до 1000 граждан Таджикистана выехали в Сирию или Ирак для участия в военных действиях в этих странах. В отличие от узбеков, которые вовлекаются по обе стороны конфликта, таджикистанцы, по всей видимости, почти всегда присоединяются к ISIS. В отличие от своих узбекских или русскоязычных коллег, таджики, воюющие на стороне ISIS, не имеют специального официального СМИ или такого представителя, а вместо этого полагаются, прежде всего, на персоны: сменяющих друг друга «знаменитых командиров», включая перешедшего на сторону террористов командира ОМОНа Гулмурода Халимова, коммуникация которого с независимыми журналистами и религиозными лидерами в Таджикистане вызвала горячую дискуссию в Интернете и в относительно более независимых СМИ Таджикистана. Власти отреагировали тем, что стали утверждать, что таджики вовлекаются в ISIS в результате грандиозного заговора, созданного с целью подорвать ситуацию в Таджикистане и что таджикские «национальные ценности» контрастируют с якобы внешними «исламскими» ценностями, такими как религиозное выражение в общественных местах и функционарование религиозных политических организаций, как ПИВТ. Хотя власти так и не смогли доказать связь между ISIS и ПИВТ, эти аргументы имели решающее значение в создании нарратива, оправдывающего классификацию партии как террористической организации в сентябре 2015 года, и стали поводом для ареста ее ведущих членов, что фактически сорвало условия мирного соглашения 1997 г., окончившего кровавую пятилетнюю гражданскую войну в Таджикистане.
В ответ на послания ISIS и на меры, предпринимаемые властями, пользователи социальных медиа Таджикистана — многие из которых живут и работают за рубежом в статусе мигрантов — организовали разнообразные кампании протеста и высмеяли государственную политику ограничения внешних выражений, отвергающую, что ее же действия облегчают вербовку ISIS. Подавляющее большинство таджикских пользователей социальных сетей выступают против Исламского государства и, по всей видимости, серьезно воспринимают слухи о неминуемом вторжении в страну боевиков из Афганистана. Значительное число пользователей социальных сетей также принимают за веру заговоры, которые утверждают, что ISIS — а также все другие военные исламистские экстремистские организации — это «фронты», созданные с помощью США или Израиля, с целью получения контроля над природными ресурсами на Ближнем Востоке или создания хаоса в исламском мире. Российские СМИ и информационные акции играют важную роль в формировании общественного восприятия ISIS.
Кыргызстан
Хотя большая часть небольшого числа граждан, участвующих в сирийском конфликте, является узбеками, воюющими или на стороне, или в союзничестве с Джабхат аль Нусра (ANF), общественная и официальная реакция в Кыргызстане, а также обсуждение конфликта в социальных медиа, сосредоточено исключительно на ISIS и выражает опасения того, что потенциальное расширение Исламского государства является основной угрозой безопасности страны. В целом, онлайн деятельность граждан Кыргызстана, самоидентифицирующих себя с ISIS, а также вербовка и пропаганда группировки в этой стране значительно ниже, чем в соседних Узбекистане, Таджикистане или Казахстане. Несмотря на этот контраст, общественный и официальный дискурс о предполагаемых угрозах со стороны ISIS — который, как и в Таджикистане, происходит довольно легко в относительно свободной, но глубоко пристрастной медиа-среде — является бурным, расколотым на противоположные мнения и подверженным конспирологии обсуждением: общественные участники дискурса в социальных медиа об ISIS в Кыргызстане не только подвергают сомнению число граждан, присоединившихся к группировке, но и ее существование вообще.
Уникальная конкурентоспособность и тенденциозность медиа-среды Кыргызстана, а также существовавший в недавнем прошлом дискурс вокруг предполагаемой конкуренции между Россией и США по поводу Центра транзитных перевозок Манас, создали среду, в которой многие кыргызские пользователи социальных медиа и популярные эксперты изображают страну как центр глобальной «геополитической» борьбы. В этих условиях выдаются предупреждения о том, что с конца 2014 года Кыргызстан стал «главной мишенью» для расширения ISIS в Центральной Азии и о том, что граждане Кыргызстана являются наиболее уязвимыми для вербовки, хотя страна не имеет границы с государством, где боевики группы были бы активны, а ее население становится мишенью онлайн рекрутеров гораздо реже, чем в соседних странах. Такие сообщения часто принимаются и повторяются пользователями социальных сетей, убежденными в том, что ISIS является «проектом Соединенных Штатов» и что США «стремится дестабилизировать ситуацию в Кыргызстане». Продуктивное общественное обсуждение в социальных медиа по теме ISIS практически невозможно в регионе в виду отсутствия общего согласия о том, существует группа или нет, реальны ли ее послания, является ли она исламистской группировкой или результатом операции правительства США, или почему идеология группы обращается к населению Центральной Азии.
Официальная реакция на угрозы ISIS не смогла перевести публичное обсуждение в более конструктивное русло и последовала подходу к религии, принятому в постсоветский период, где религиозная деятельность рассматривается в качестве потенциальной угрозы, которой необходимо управлять и которую необходимо контролировать государством. Действия со стороны государственных чиновников после обнаружения предполагаемой террористической ячейки в стране в июле 2015 года, а также после первого видеообращения ISIS, направленного внутрь страны, наметили первоначальную стратегию для противодействия угрозе экстремизма, которая опирается на выявление и устранение «иностранного влияния» на «кыргызский ислам», а также специально нацелена против практик, видимых в публичном пространстве, в том числе против женщин, носящих хиджаб. Официальная реакция менее подвержена конспирологии и менее разделена, чем общественная, отражаемая через социальные медиа, но делает упор только на внешние культурные маркеры и приписывает привлекательность исламизма как политической системы «иностранному влиянию». Таком образом, власти почти не противодействовали теории заговора (многие из которых обвиняют Соединенные Штаты в расширении влияния ISIS) и не учитывали исламистскую критику коррупции, неравенства и несправедливости, резонирующую среди маргинальных групп, наиболее подверженных вербовке.
Туркменистан
Международные оценки, произведенные Международным центром по изучению радикализации и политического насилия (ICSR), устанавливают общее число участников из Туркменистана во всех фракциях сирийского конфликта в районе 360 человек. Точной информации или мало, или нет совсем по тому, сколько туркменов воюют в рядах ISIS, и эти цифры часто оспариваются многими наблюдателями и правительством Туркменистана, отрицающим какое-либо участие его граждан в сирийском конфликте. Несколько раз медиа источники утверждали, что туркмены воюют в Сирии и что набор в группировку происходит внутри Туркменистана, но почти все эти источники — российские и связанные с государственными СМИ. В отличие от граждан других государств Центральной Азии, боевики из Туркменистана, скорее, не самоорганизуются по этническим или языковым признакам. Не было зафиксировано и сообщений, которые бы были направлены на население Туркменистана, одного из самых изолированных и консолидированных авторитарных режимов в мире.
Российские СМИ и информационные акции, точно или вероятно финансируемые государством, однако, последовательно продвигают нарратив о том, что внутри Туркменистана происходит активный набор рекрутов — частично утверждая, что внутри страны идет «незаметное салафистское религиозное возрождение» — и порой эти источники утверждают, что туркмены составляют большинство среди боевиков из Центральной Азии, воюющих в Ираке и Сирии. Как и в соседних государствах региона, русскоязычные СМИ и связанные с ними информационные акции часто делают утверждения, которые не могут быть подтверждены другими источниками, и подчеркивают непосредственную угрозу стране от ISIS, которая может быть устранена только с помощью России, укрепляя восприятие того, что ISIS является подконтрольной США организацией. В отличие от всех других государств в регионе — большинство из которых, как обсуждалось в других докладах, в значительной степени пытались сбалансировать преувеличенные Россией угрозы ISIS в регионе путем подавления потенциальной внутренней оппозиции, оправдываясь нарративом о «непосредственной угрозе» — правительство Туркменистана и его государственные СМИ категорически отрицают, что ISIS может иметь коммуникацию с гражданами страны, и выражают протест против российских сообщений, утверждающих обратное.
Кампании, предпринимаемые Россией и Туркменистаном против посланий Исламского государства, которые представляют противоречивую информацию о туркменах, воюющих в ISIS, иллюстрируют разительный случай, в котором разнообразные коммуникационные акции со стороны государства могут доминировать в обсуждении темы и вносить значительную, если не решающую окраску на общественное восприятие в Интернете. Эти усилия показывают, как страны в 21 веке — даже такие изолированные, как Туркменистан — начинают рассматривать Интернет и социальные медиа в качестве инструмента для достижения своих собственных целей.
Правила комментирования
comments powered by Disqus