Бывший высокопоставленный чиновник ООН Таалатбек Масадыков рассказал DW о росте религиозного радикализма и опасениях стран Центральной Азии по поводу угроз, исходящих из Афганистана.

Уроженец Киргизии Таалатбек Масадыков с 2002 по 2014 год был политическим директором Специальной политической миссии ООН в Афганистане. Он считается одним из наиболее информированных экспертов по Афганистану и Пакистану. Но, возможно, его будущим полем деятельности станет киргизская политика. В интервью DW он рассказал о ситуации в Киргизии и о растущем беспокойстве стран Центральной Азии из-за террористической угрозы, исходящей со стороны афгано-пакистанского региона.

DW: Есть ли, по вашему мнению, надежда на скорое национальное примирение в Афганистане?

Таалатбек Масадыков: Надежда умирает последней. Я участвовал в мирном процессе с самого начала и считаю, что еще есть возможность для примирения. Среди талибов есть различные группировки, но в целом это та часть афганского общества, которая не может быть просто отделена от остальных и не может все время находиться в других странах.

Далее, руководство так называемых "традиционных талибов" не раз выражало готовность сесть за стол переговоров. Единственное условие, которое они всегда ставили, - это прекращения присутствия иностранных войск в Афганистане. А все остальные вопросы они готовы обсуждать, включая конституцию.

Избежать переговоров можно, если одна из сторон конфликта потерпела полное поражение. Увы, когда говоришь с представителями афганской власти, они дают понять, что на самом верху в Кабуле не склонны к открытым переговорам по мирному урегулированию. Хотя в официальной риторике власти Афганистана говорят, что к этому готовы.

- В ООН слышно мнение республик Центральной Азии по этому вопросу?

- Думаю, нет. Сейчас Казахстан является временным членом Совета Безопасности (СБ), и стране нужно четко ставить вопрос об угрозах и говорить об имеющихся тревожных фактах. Представители Афганистана и Пакистана там рассказывают, как много усилий они прилагают к тому, чтобы бороться с терроризмом. А представители НАТО говорят, что у них все находится под контролем.

В действительности ситуация противоположная. Там хаос, силовые структуры не контролируют ситуацию. Провинцию за провинцией захватывают либо талибы, либо "Исламское государство", либо еще кто-то. Как это понимать? Когда я был в рядах ООН, то многократно участвовал в заседаниях СБ ООН по Афганистану. Но ни разу не слышал со стороны наших представителей четкого обозначения географии и характера проблем, с тем, чтобы сильные мира сего это обсудили и на это отреагировали.

- Нужен ли Киргизии для обеспечения безопасности "зонтик" сильной страны, будь то Россия, США, Китай?

- Российский "зонтик" и страны ОДКБ в тесном взаимодействии со странами ШОС, где самая большая страна Китай, - это приоритет номер один. Я надеюсь, что если этот приоритет удастся сохранить, то РФ и КНР совместными усилиями не дадут ходу дестабилизации у нас в стране. Хотя пока проблем много. Но, глядя на Афганистан, не думаю, что Центральную Азию может спасти американский "зонтик". Я последние тринадцать лет находился в Афганистане и в Пакистане. Я непосредственно общался с представителями НАТО и западных дипслужб, я знаю, как это на деле происходит. Повторюсь, ситуация там все хуже и хуже. Причем, если раньше она была хуже на юге, то теперь - на севере.

Что касается наших собственных возможностей, то я разговаривал с офицерами, которых готовят наш киргизский спецназ. Они считают, что подразделения не готовы отражать террористические атаки. Оружие старое, вертолетов практически нет, керосина для них нет, нет достаточной тренировочной базы, подниматься в горы, бегать мало кто может, даже для учебных стрельб недостаточно патронов. Думаю, что ни одна из стран Центральной Азии в одиночку не может защититься от угроз, исходящих со стороны афгано-пакистанского региона. Даже Узбекистан.

- В киргизских СМИ прошла информация, что вы намерены выставить свою кандидатуру на предстоящие в ноябре этого года президентские выборы. Это так?

- Я киргизским журналистам говорил, что не хочу пока это комментировать. У нас есть команда людей, участники которой приехали из-за рубежа, поработав там в различных структурах, и теперь мы хотим что-то сделать дома. Вопрос, объединяться ли и предпринимать ли определенные шаги в политике, действительно стоит. Но решение еще не принято.

- Как вы охарактеризуете ситуацию в республике?

- Внутриполитическая ситуация в Киргизии очень турбулентная. Мы видим серьезное противостояние между оппозиционными силами и теми, кто сегодня представляет власть. Хотя за прошедшие 26 лет они не раз менялись местами. Так что можно сказать, что сегодня и оппозиция, и власть одинаково причастны к плачевной ситуации. Экономического роста нет. Да, цифры, представляемые властью, говорят, что есть движение вперед, но статистика - вещь лукавая, и ее надо сверять с реальностью.

Совсем недавно я на машине проехал по всей стране, по всем семи областям, за исключением всего пяти районов. Дороги в ужасном состоянии, рабочих мест нет, цена сельхозпродукции очень низкая, поэтому легче покупать ГМО из Китая и продавать на базаре. Разговаривая с людьми на местах, я нигде не услышал, что люди стали жить лучше. Даже в Нарынской области, ведущей в плане животноводства. Неплохо живут представители власти, крупные деятели оппозиции, и аффилированные с ними люди. Деньги берутся в основном через коррупционные схемы. А в городах большинство людей практически потеряли интерес к политике. Многие думают, что ситуация неисправима. И в этой ситуации, по моему наблюдению, начали расти силы религиозного характера.

- Что вы имеете в виду?

- Если раньше в Киргизии мусульмане были ханафитского толка (последователи одной из четырех религиозно-правовых школ суннитского ислама - Ред.), то сейчас есть религиозное движение  "Таблиги Джамаат" (запрещено во всех республиках Центральной Азии, кроме Киргизии - Ред.), чьи миссионеры ходят по городам и селам, стучатся в двери и просто призывают идти в соседние мечети молиться. Появились салафиты. Для Центральной Азии это не характерно, а в Киргизии вообще их никогда не было. Причем они не только на юге, но и на севере.

В больших деревнях есть несколько мечетей. В одну ходят представители "Таблиги Джамаат", в другую - салафиты, в третью - традиционные мусульмане. И в некоторых селах уже наблюдаются столкновения между сторонниками тех и других. Вакуум, образовавшийся в результате нерешенных социальных вопросов, заполняется таким образом. Молодежь без работы, и тут появляется кто-то, кто ее организует, ставит ребром вопрос о справедливости, отсутствующей сегодня.

И, судя по тому, какие лозунги выдвигаются в мечетях, они представляют радикальные слои. А сколько радикальных ячеек, находящихся в спящем положении и на юге, и на севере! И среди гастарбайтеров есть категория работающих нелегально, потому что работодателям часто удобнее так использовать их, чтобы уходить от налогов. Вот в этой среде появляется хорошая возможность для работы радикальных религиозных структур. Люди поставлены в очень жесткие условия, у них есть жажда справедливости, и они ее начинают искать в этой стороне.

- Как вы считаете, какую роль для Киргизии сыграло вступление в ЕАЭС?

- Киргизия вошла в ЕАЭС в 2015 году. Пока я вижу, что за эти полтора года плюсов для населения все же больше, чем минусов. По крайней мере, гастарбайтерам в РФ и в Казахстане стало немножко легче устраиваться на работу. Но в России и в Казахстане масса своих нерешенных вопросов, а уж для трудовых мигрантов там еще многое предстоит сделать. С другой стороны, я слышал точку зрения, что киргизам лучше работать в арабских странах, чем в России или в Казахстане. Но я очень долго жил на Ближнем и Среднем Востоке. Там жизнь для подавляющего большинства наших граждан тоже сложна.

- Среди наблюдателей, занимающихся евразийским проектом, сейчас обсуждается вопрос о том, будет ли ЕАЭС принимать в свои ряды Таджикистан. Как вы считаете, это уже решенный вопрос?

- Тут нет однозначности. Ситуация в Таджикистане сложная. Туда идут большие инвестиции из Китая, больше, чем в другие республики. Но если посмотреть на число таджикских гастарбайтеров в РФ, то можно предположить, что естественным образом путь Таджикистана тоже лежит в ЕАЭС.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram