Мода на Центральную Азию в международных политических и экспертных кругах сегодня заметна ослабла, если сравнивать интерес к региону, например, ещё 10–15 лет назад. Это обусловлено как логикой развития международной повестки, появлением постоянных очагов нестабильности и напряжённости в других частях света, в первую очередь на Ближнем Востоке, так и определённой стабилизацией внутренней и внешней политики стран региона.
В такой ситуации Центральная Азия попадает в фокус исследователей лишь в контексте политических кризисов или серьёзных вызовов для региональной безопасности – таких, как нестабильность в Афганистане или угрозы, связанные с ДАИШ (запрещена в РФ – ред.). Чтобы поменять контекстность и выйти из узкорегиональной повестки, страны региона должны расширять свои компетенции на международной арене, искать свою политическую, технологическую нишу либо за счёт грамотного позиционирования на международной арене, выстраивая сбалансированную внешнюю политику, либо выступать площадкой для переговоров.
Пока мы можем уверенно говорить лишь об успехах Казахстана, который сумел выстроить прагматичные и конструктивные отношения со всеми ведущими международными и региональными игроками, выступает посредником при разрешении конфликтов даже крупных стран и успешно предоставляет переговорную площадку для судьбоносных международных проблем.
Страны Центральной Азии вот уже 25 лет развиваются как самостоятельные, независимые игроки на международной арене. С 1991 года регион сразу стал объектом интереса со стороны ведущих мировых держав. Активность вокруг региона была романтизирована и представлена как борьба за ядро Хартленда – географическую середину континента Евразия, тесно ассоциируемую с построениями американских и британских геополитиков. Согласно наработкам Маккиндера, контроль над этой частью континента в конечном итоге должен предопределять контроль над регионом и миром в целом.
В реальности ситуация оказалась сложнее. Получить контроль над регионом не получилось ни у кого из внешних игроков, и даже размещение военных баз в регионе со стороны США не стало гарантией долгосрочной прозападной внешнеполитической ориентации региональных стран.
Активность внешних игроков на первом этапе независимости отвечала интересам стран Центральной Азии. Они нуждались в политическом признании, развитии политических и экономических контактов на международной арене, иностранных инвестициях. При этом в 90-е годы прошлого века страны только учились делать первые самостоятельные шаги на международной арене, выстраивать свою внешнюю и внутреннюю политику. И во многом выступали в качестве объектов, а не субъектов на международной арене.
Сегодня Центральная Азия в отличие от рубежа 90-х годов прошлого века – первой декады 2000-х перестала быть ареной прямого, острого противоборства ведущих стран. Этому способствовало в том числе и изменение подходов самих стран региона. Если ранее активность внешних игроков во многом была самоценна, для региональных элит было важно психологически сохранять многоверкторность внешней политики, балансировать между крупными игроками, то сейчас на первый план выходит конструктивность и прагматизм.
Григорий Марченко, первый заместитель премьер-министра Республики Казахстан (2004) и председатель Национального банка Республики Казахстан (1999–2004, 2009–2013), рассказывает об экономической стратегии Казахстана и участии республики в евразийской интеграции. По его мнению, процесс интеграции должен быть многосторонним, чтобы ни один игрок не смог доминировать над остальными.
В такой ситуации Россия и Китай, предложившие региону глобальные экономические проекты – Евразийский экономический союз и Экономический пояс Шёлкового пути, автоматически стали для стран региона приоритетными партнёрами, а США и страны ЕС из-за отсутствия глобальной экономической и проектной повестки в качестве внешнеполитических партнёров отходят на второй план.
Другой особенностью региона, который, строго говоря, сложно назвать единым и гомогенным, является разнонаправленность развития стран Центральной Азии. В плане политического развития центральноазиатские государства имеют широкий спектр политических моделей: от парламентско-президентской формы правления в Киргизии до жёсткого авторитарного суперпрезиденстского строя в Туркменистане. Общей чертой политического развития центральноазиатских стран является ключевая роль личности президента (это характерно даже для – условно – более демократичной Киргизии) в жизни государства и, соответственно, чрезмерная зависимость стабильности в государстве от главы государства.
С точки зрения экономического развития, страны региона также выбрали разные модели и долгосрочные приоритеты для своего развития. Можно констатировать, что по итогам 25 лет лишь некоторым странам Центральной Азии удалось достичь определённых успехов в создании конкурентной, диверсифицированной, открытой экономики с действенной системой защиты частной собственности и прав инвесторов. Об этом говорят результаты проведённого аналитиками экспертного центра «Евразийское развитие» исследования «Карта инвестиционной привлекательности стран Центральной Азии и Южного Кавказа».
Согласно выводам экспертов, лидерами экономического развития стали Казахстан и Узбекистан, страны богатые природными ресурсами, крупнейшие в регионе по размерам экономик, ёмкости своих рынков, с большим населением. Но их сравнительная успешность лишь отчасти может быть объяснена наличием природных ресурсов. Определяющую роль в результатах их экономического развития сыграли в первую очередь готовность и политическая воля к системной работе по планированию, развитию, диверсификации экономики, созданию ориентированного на инвесторов благоприятного юридического климата.
Так, Казахстан занял уверенное первое место. Республика располагает серьёзным экономическим потенциалом, ёмким рынком (17 млн человек + рынки стран ЕАЭС), ориентированной на привлечение инвесторов законодательной базой, комплексом программ по развитию несырьевой экономики и, соответственно, созданием благоприятных условий для инвесторов в данные сферы. Республика стала важным транспортным евразийским хабом в рамках проектов китайского Экономического пояса Шёлкового пути.
После успешно проведённого транзита власти Узбекистан занял высокое место в рейтинге, имея ёмкий внутренний рынок (свыше 30 млн человек), диверсифицированную экономику, собственную ресурсную базу, политическую стабильность. В пользу инвестиционной привлекательности республики говорят и обозначенные новым президентом Шавкатом Мирзиёевым масштабные планы по системному реформированию экономики республики и созданию благоприятных условий для инвесторов.
Остальные страны – Кыргызстан, Таджикистан и Туркменистан – по итогам исследования получили оценки значительно хуже, чем соседи. Имея возможности и конкурентные преимущества, они так не сумели создать устойчивые экономические модели, занять свою нишу на международных рынках разделения труда. Туркмении из-за жёсткого политического режима и тотального контроля государства над экономикой, несмотря на колоссальные запасы природного газа, не удалось превратиться в каспийский аналог процветающих арабских монархий. У Киргизии из-за политической нестабильности и сложностей с защитой частной собственности не получается реализовать свой инвестиционный потенциал, хотя туристический, образовательный кластер и сфера лёгкой промышленности республики демонстрируют неплохие результаты. Таджикистану за счёт активного сотрудничества с крупными партнёрами (в первую очередь с Китаем и Ираном) удалось реализовать ряд инфраструктурных проектов. Вместе с тем из-за бескомпромиссной позиции по крупнейшему проекту – Рогунской ГЭС – республике, с одной стороны, так и не удалось привлечь иностранных инвесторов, а с другой – отношения с Узбекистаном, крупным соседом и экономическим партнёром, окончательно испортились, что негативно сказалось на ситуации в экономике.
Анализируя присутствие и упоминаемость центральноазиатских стран в передовицах международной прессы и докладах ведущих аналитических центров, мы можем увидеть, что, с точки зрения международной активности, выхода за рамки региональной повестки дня, среди центральноазиатской пятёрки особо выделяется Казахстан. Республика в силу своей сбалансированной внешней политики воспринимается в мире как «нейтральная» сторона с высоким уровнем доверия.
Так, Казахстан уже в четвёртый раз выступает в качестве площадки для межсирийских переговоров, призванных усадить враждующие стороны в арабской республике за стол для обсуждения мирной повестки дня. Личный авторитет казахстанского президента Нурсултана Назарбаева и его посредническая активность во многом способствовали нормализации российско-турецких переговоров. Сюда можно добавить, что Казахстан является страной-сооснователем главного интеграционного проекта на постсоветском пространстве – Евразийского экономического союза. При этом у Астаны со всеми центральноазиатскими соседями сложились прагматичные, конструктивные отношения, что добавляет ей политического веса на международной арене. Более того, формат взаимодействия «Казахстан – Узбекистан», который активизировался после прихода к власти в Узбекистане в декабре 2016 года Шавката Мирзиёева, обещает при системном развитии сделать регион Центральной Азии более самодостаточным и автономным от влияния внешних игроков за счёт опоры именно на региональное сотрудничество.
Правила комментирования
comments powered by Disqus