Репутация туркменского правосудия как независимого инструмента защиты прав граждан давно подорвана жестким контролем и вмешательством со стороны государственных органов и самого президента.

Нам неоднократно приходилось слышать о том, что Туркменистан, верный принципам, провозглашенным во Всеобщей декларации прав человека и поставивший свою подпись под целым рядом международных конвенций, пактов и протоколов к ним, всегда неуклонно и последовательно соблюдает права граждан. Он также заявляет о том, что берет на себя ответственность за распространении правовых знаний среди населения, организуя всевозможные семинары и «круглые столы» с участием представителей компетентных международных организаций, которые призваны разъяснять гражданам их права и информировать о тех способах их защиты, которые гарантируются законом как на внутреннем, так и на международном уровне.

К сожалению, тот малочисленный контингент, который допускается властями к этим мероприятиям, в основном составляют сотрудники мифического Национального института демократии и прав человека при президенте Туркменистана, депутаты Меджлиса (парламента), чиновники Министерства иностранных дел, МВД и других организаций, которые, смею надеяться, и без этого должны по роду своей деятельности обладать всеми знаниями в данной области.

А теперь зададимся вопросом: насколько рядовые граждане осведомлены о том, куда и каким образом следует им обращаться в случае нарушения их прав, если решения, включая постановления судебных органов, не удовлетворили их и не принесли ожидаемого результата? В конце концов, каждый гражданин имеет право выражать свое несогласие с решением, вынесенным в отношении него, а также использовать все допустимые в рамках закона средства защиты своих прав.

Репутация туркменского правосудия как независимого инструмента защиты прав граждан давно подорвана жестким контролем и вмешательством со стороны государственных органов и самого президента. Всем известны случаи вынесения обвинительных приговоров политическим оппонентам — за террористическую деятельность и кражу истребителей, журналистам — за хранение оружия, правозащитнику — за хищение государственного имущества, экологу — за драку на базаре… Вспомним бывшего спикера Меджлиса Овезгельды Атаева и его супругу, осужденных за «доведение до самоубийства» подруги их сына. Или бывшего главу гособъединения «Туркмен атлары» (Туркменские кони) Гельды Кяризова, которого обвинили в превышении служебных полномочий и… краже казенных занавесок. Диссидент Гулгельды Аннаниязов отбывает наказание «за неоднократный незаконный переход государственной границы по фальшивым документам». Подвергнут аресту корреспондент Радио Свобода Рустам Язмухаммедов. Какое обвинение будет выдвинуто против него? Пока, видно, еще не придумали.

Пользуясь своим влиянием, чиновники зачастую используют судебную власть в своих корыстных целях, когда хотят, к примеру, заполучить жилплощадь обвиняемого, как было с ташаузской квартирой эколога Андрея Затоки (2009 год), или его имущество, как произошло после вынесения приговора правозащитнику Валерию Палю (2008 год). Что характерно: пришедшие в дом Паля сотрудники правоохранительных органов, вопреки постановлению суда, не содержащему пункта о конфискации имущества, сославшись на некое «тайное судебное заседание» и устное распоряжение его председателя, вынесли ковры, бытовую технику и даже мебель.

Можно, конечно, не мелочиться и захватить сразу, не дожидаясь суда, принадлежащий обвиняемому бизнес. «Законность» подобного рейдерства легко можно оформить задним числом с помощью все тех же судейских.

В этих, а также во множестве подобных случаях налицо — прямой «социальный заказ» властей: «неугодных» следует осудить, на многие годы отправив, как говорится, в места, не столь отдаленные. Причем представители судебной власти действуют практически безнаказанно: во-первых, в соответствии с Конституцией Туркменистана, судьи всех судов назначаются лично президентом Туркменистана сроком на 5 лет с возможным продлением полномочий (Закон Туркменистана «О суде», статья 54). Это приводит к «неуверенности перспектив сохранения поста и неоправданному влиянию» исполнительной власти на отправление правосудия. Такой вывод сделал Комитет по правам человека ООН в ходе рассмотрения доклада Туркменистана о выполнении им Международного пакта о гражданских и политических правах в марте 2012 года. Тогда Комитет настоятельно рекомендовал Туркменистану «обеспечить независимость судебной системы, гарантировав стабильность пребывания судей в должности и исключив их административную и иную связь с исполнительной властью».

Минувший год, к сожалению, показал, что Туркменистан проигнорировал эту рекомендацию, впрочем, как и многие другие. А между тем, принцип разделения законодательной, исполнительной и судебной властей является важнейшим показателем правового здоровья государства. Именно поэтому в ходе недавно прошедшей сессии Рабочей группы Универсального периодического отчета (УПО) данная тема вновь нашла свое выражение в высказанных участниками заседания рекомендациях соблюдать на деле принцип верховенства закона, а также пригласить, наконец, в Туркменистан спецдокладчика ООН по независимости судей и адвокатов.

Во-вторых, в Туркменистане практически отсутствует независимый институт адвокатуры, куда обвиняемые и их родственники могут обратиться за правовой поддержкой. Нет также независимого органа, призванного помочь гражданину отстоять свои права. Институт демократии при президенте — это, откровенно говоря, полнейшая фикция. Достаточно сказать, что желающие посетить его библиотеку, чтобы ознакомиться с документами по правам человека, должны предъявлять паспорт, данные из которого заносятся в журнал. С какой целью, спросите вы? Вероятно, туркменские власти приравнивают читальный зал института к военному объекту, а находящуюся там литературу — к особо секретной документации.

Так же эфимерны Госкомиссия по рассмотрению обращений граждан по вопросам деятельности правоохранительных органов и Межведомственная комиссия по обеспечению выполнения международных обязательств Туркменистана в области прав человека и международного гуманитарного права. Максимум, чем занимаются ее сотрудники и о чем всегда с гордостью докладывают в международные организации — это «имплементация норм международного права во внутреннее законодательство». Внутреннее законодательство Туркменистана — это истинный образчик демократичности, справедливости и гуманизма. Что же касается практики — тут вступают в силу иные «нормы». Как опрометчиво заявил замминистра иностранных дел Туркменистана Вепа Хаджиев, «кроме законов и положений, на Востоке существует еще и практика».

Представим такую картину: два полюса. Один из них — цивилизованный мир, живущий по закону, второй — мир уголовный, живущий «по понятиям». А где-то между ними, в компании самых отъявленных нарушителей прав человека, расположился Туркменистан со своей псевдовосточной «практикой».

В Туркменистане нет Конституционного суда — высшего судебного органа, осуществляющего контроль за соответствием законов и иных нормативных актов действующей Конституции, а также за соблюдением конституционных прав граждан. Хотя, если его председателя, как и всех прочих «председателей», будет назначать лично президент, потребуется еще один орган, чтобы контролировать деятельность Конституционного суда — и так до бесконечности. Появление в Туркменистане действительно независимого судебного органа, в обозримом будущем попросту нереально.

Такими же невыполнимыми кажутся мне рекомендации ООН о создании в стране, в соответствии с Парижскими принципами, независимого национального правозащитного учреждения, уполномоченного осуществлять контроль за соблюдением норм, предусмотренных международными конвенциями о правах человека. Подобные пожелания были высказаны в связи с тем, что Туркменистан не имеет подобного учреждения, поскольку действующий при президенте Туркменский национальный институт демократии и прав человека не соответствует Парижским принципам, касающимся статуса национальных учреждений, занимающихся поощрением и защитой прав человека.

До настоящего времени в стране не учрежден институт уполномоченного по правам человека (омбудсмена), что, кстати говоря, было обещано год назад, в ходе обсуждения туркменского доклада в Комитете ООН. Также бесперспективна надежда на то, что Туркменистан, наконец-то, подпишет и ратифицирует Римский статут (договор) Международного уголовного суда.

Международный уголовный суд (МУС), или «Гаагский суд» — это постоянный международный орган уголовной юстиции, в компетенцию которого входит преследование лиц, ответственных за геноцид, военные преступления, преступления против человечности и агрессию. К его подписанию Туркменистан призывается уже много лет. Причем, аргументируя свое нежелание подписать Римский статут, туркменские чиновники проявляют невиданный гуманизм, заявляя, что не желают подвергать своих сограждан опасности в случае их привлечения к международной уголовной ответственности. На самом же деле, мне кажется, причина кроется в другом: иммунитетом перед Международным уголовным судом не обладает никто, даже президент. В свое время МУС рассматривал дела лидера сербских коммунистовСлободана Милошевича, президента Судана Омара аль-Башира, руководителя ливийской революции Муаммара Каддафи. Так зачем же рисковать?!

Создается впечатление, что, имея в своем арсенале, наряду с так называемыми «правоохранительными органами», такой безотказный инструмент, как коррумпированная, проправительственно ориентированная судебная система, туркменским властям не грозит не только какая-либо «цветная» революция, но даже слабое народное возмущение.

Сегодня мало кого запугаешь и Божьим судом, о котором писал Лермонтов:

Вы, жадною толпой стоящие у трона, 
Свободы, Гения и Славы палачи! 
Таитесь вы под сению закона; 
Пред вами суд и правда — всё молчи! 
Но есть и Божий суд, наперсники разврата! 
Есть грозный суд: он ждет, 
Oн не доступен звону злата…

Божьего суда в Туркменистане не боятся ни те, кто на троне, ни те, кто возле него. А жаль!

Автор: Нургозель Байрамова

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram