По сути, именно вокруг этого непростого вопроса «выстраивается» основная «ветвь» виртуальной экспертной дискуссии на проекте «Центральная Евразия». Обсуждение продолжают следующие известные эксперты: Саодат Касымова (Узбекистан), Али Абасов (Азербайджан), Игорь Шестаков (Кыргызстан), Лидия Пархомчик (Казахстан) и Юрий Шевцов (Беларусь). 

Владимир Парамонов, руководитель проекта «Центральная Евразия»: дорогие коллеги, понятно, что ответить на поставленный вопрос – задача не из легких. Кроме того, свои мнения высказали уже многие эксперты. Тем не менее, что, на Ваш взгляд, осталось за рамками обсуждения? На чем Вы бы сделали особые акценты? 

Саодат Касымова (Узбекистан), экономист: а было ли установление той же демократии целью афганской войны? Давайте рассмотрим это лишь с точки зрения одного измерения – энергетического. Афганистан расположен в стратегически важном сегменте Евразии – на перекрестке возможных транспортных маршрутов из стран богатых энергоносителями в направлении быстроразвивающихся стран. На первом этапе нужно было разрушить монополию России на поставку энергоносителей в Восточную и Центральную Европу: трубопровод «Баку – Джейхан» после грузинской войны фактически превратился в европейский проект, а сам ЕС, как известно, находится под «зонтиком» НАТО. 

Теперь другой вопрос: является ли стремление США закрепиться в Центральной Азии стратегической целью для укрепления своего геополитического господства, например, оказания давления на Россию и Китай? На мой взгляд, стратегическая партия разыгрывается в другом ключе, по другой оси: «Россия – Китай – Индия – Иран». Вопрос использования сдержек и противовесов очень актуален и должен быть тщательно прописан, когда «режиссер заокеанский». Поэтому остается только одно – разрушить эту ось. 

Тот, кто контролирует трубопроводы, тот и будет «заказывать музыку», а Афганистан сейчас «споет свою арию» поставок центральноазиатского газа в Индию. Если за генералами не приходят торговцы, то война проиграна, а в афганской операции, кажется, впереди двигались именно интересы ТНК. Вот если последние потеряют интерес к региону, то и войска НАТО снимут свой «зонтик» с Афганистана, позволив тому же ШОС «продвинуться» аж до портов Персидского залива. Думаете сейчас это возможно? Я очень сомневаюсь… 

Али Абасов (Азербайджан), профессор, заведующий отделом Института философии, социологии и права Национальной Академии наук: для того, чтобы оценить военную кампанию США в Афганистане необходимо разобраться в истинных, а не провозглашенных целях. В ходе кампании огромные территории, в том числе за пределами Афганистана, подпали под тот или иной контроль Соединенных Штатов. В этом смысле кампания оказалась вполне успешной: она позволила США вплотную приблизиться к постсоветскому пространству центральноазиатского региона (получив базы), максимально стремительно развернуть операции против Ирана, контролировать Пакистан (как перевалочную базу талибов), не говоря уже о более удаленных территориях Китая и Индии. Кто же добровольно откажется от такого «подарка судьбы»?! 

Является ли стремление США закрепиться в Центральной Азии стратегической целью укрепления своего геополитического господства, например, для оказания давления на Россию и Китай, а также насколько справедливо мнение о том, что США выгодно поддерживать в регионе очаги нестабильности и напряженности для оправдания своего перманентного присутствия? Да, на мой взгляд, это одна из важных стратегических целей. Очагов нестабильности и напряженности хватает и без активизации внешнего влияния: достаточно ими грамотно оперировать, не выпуская ситуацию из-под контроля, и вас еще будут умолять не покидать регион. 

Какие основные точки опоры присутствия США/НАТО в постсоветской Центральной Азии? Если «копнуть» глубже, проблема заключается (и будет заключаться) в степени влияния на регион России и США (Запада), а теперь это уже не только политическое, но и финансовое влияние. У кого оно больше – вопрос риторический. Единственная возможность для России вытеснить из региона силы США/НАТО – разделить ответственность за Центральную Азию с Китаем, с опорой на структуры ШОС или же формируемого Евразийского союза. Однако, кто сказал, что хрен слаще редьки? 

Теперь что касается «ползучей экспансии» – деятельности различных экстремистских сил, возможности активизации этих сил на территории стран региона. На мой взгляд, эти цели всегда оставались актуальными после развала СССР. Проблема в том, кто (из влиятельных игроков) и как будет их осуществлять. Талибы являются самостоятельной и независимой силой лишь для тех, кто плохо знаком с историей. Поскольку демократизация в ближайшее перспективе «не угрожает» региону, будут сохраняться формальные и сутевые причины для расширения поля деятельности тех же талибов. К тому же «Талибан» способен взять себе какое-нибудь менее скомпрометировавшее название. Тем более, кто может отрицать, что свои «талибы» есть и в центральноазиатском регионе? 

В отношении вопроса военно-технического сотрудничества с Западом. Военно-технические стандарты НАТО являются, по сути, современными мировыми стандартами, к которым (причем, вне зависимости от близости Запада к региону) так или иначе, стремится большинство государств. В данном регионе сегодня решаются судьбоносные проблемы всего мира, а потому следует выбрать вариант «долгосрочного сотрудничества». И, все же, исключение из перспективы возможного стратегического сотрудничества с Россией и Китаем было бы также недальновидным. 

Игорь Шестаков (Кыргызстан), главный редактор аналитического сайта «Регион.kg», член Кыргызской Ассоциации политологов и экономистов: основным положительным моментом антитеррористической операции стало уничтожение инфраструктуры Движения «Талибан». В стране после длительного перерыва, наконец, появилась законная власть, которая получила поддержку от международного сообщества. Эти и другие факторы заметно снизили угрозы, исходившие из Афганистана, прежде всего, для государств Центральной Азии. Более того, появились возможности для реального взаимодействия между Афганистаном и международным сообществом по возрождению социально-экономической инфраструктуры этой страны. 

В тоже время, операция «Непоколебимая свобода» не поставила точку в деятельности расположенных в стране террористических и экстремистских баз. Вооруженные подразделения движений «Талибан» и «Аль-Кайды» продолжают действовать. Недавно представители талибов объявили о начале своего весеннего наступления, предупреждая о своих планах усилить всплеск насилия по всей стране. 

При этом, официальный Кабул заявляет, что силовые структуры отвечают за безопасность 90 процентов территории страны. Желаемое, конечно, можно выдавать за действительное, но только на словах и в ходе официальных пиар-проектов. Поэтому «Талибан» в экспертных сообществах оценивается не как зализывающая свои раны и разгромленная организация, а как реальная политическая сила, с которой вероятней всего считаются в Вашингтоне. 

Более того, безрезультатными пока оказались попытки сократить производство наркотиков. Наоборот, эксперты ежегодно говорят об увеличении поставок афганского опия и героина в страны ближнего и дальнего зарубежья. 

В итоге, складывается впечатление, что в Афганистане существует некая условная стабильность, и такая же условная власть, которая в лучшем случае способна самостоятельно контролировать несколько районов Кабула. Однако и так понятно, что все реальные мирные процессы держатся на силах коалиции и финансовой помощи зарубежных доноров, объемы которой ежегодно составляют не менее 70 процентов. 

Нельзя исключать и того, что внутриполитическая ситуация в Афганистане не «рванет» еще до вывода сил коалиции. Скорее всего, так оно и будет, учитывая намеченные на будущий год президентские выборы. В связи с этим США может прекратить военные операции, но сохранить основные военные базы для контроля над ситуацией. Но вопрос заключается в следующем: в каком формате будет этот контроль? 

Также один из других серьезных вопросов, который касается процессов восстановления Афганистана, заключается в том, а кто будет выстраивать сегодня эффективную систему госуправления, включая и социально-экономический сектор? За длительный период военных действий и политических катаклизмов Афганистан покинули представители интеллектуальной элиты страны. И за годы антитеррористической операции масштабного возвращения на родину эмигрантов, из числа тех, кто мог внести свой вклад в прогрессивное развитие страны, так и не произошло. Если, конечно, не считать возвращения самого Хамида Карзая. Но это скорее исключение, чем правило. 

В таком случае, абсолютно непонятно кто будет участвовать в проведении экономических и политических преобразований в Афганистане. В этой связи Афганистан является для стран Центральной Азии пусть негативным, но, тем не менее, важным примером того, что может произойти с государством, которое теряет национальную интеллектуальную элиту... 

Лидия Пархомчик (Казахстан), старший научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований: решение о начале военной операции в Афганистане, безусловно, было принято под влиянием трагедии 11 сентября 2001г. Данное обстоятельство, во многом, определило так называемый «особый статус» операции по ликвидации террористической угрозы. 

Однако, по мере снижения доли эмоциональной составляющей, все большее внимание стало уделяться реализации целей геополитического характера. Согласно разработанной в США стратегии, присутствие американских войск в Афганистане должно было открыть широкий коридор возможностей по укреплению влияния в регионе. Подобные расчеты оправдались лишь частично, о чем красноречиво свидетельствует попытка Белого дома существенно уменьшить свой контингент в Афганистане к 2014г. Поддерживать столь серьезный уровень капиталовложений в обеспечение военной операции, при сохранении весьма расплывчатых перспектив реализовать национальные геополитические и геоэкономические интересы в отношении России, Китая, Пакистана, Ирана и государств Центральной Азии, на мой взгляд, более не является приоритетом для американской администрации. 

При этом, вполне очевидно, что США будут стремиться извлечь максимальную выгоду из процесса вывода войск с афганской территории. Формируя маршруты транспортировки военных и невоенных грузов по так называемому северному маршруту, Вашингтон рассчитывает на создание дополнительных центров транзитно-транспортных перевозок в республиках Центральной Азии. Данное намерение вполне оправдано с практической точки зрения, так как перевозимые объемы грузов и интенсивность поставок значительно повысит нагрузку на транспортную систему региона. При этом США не исключают, что подобные перевалочные базы могут стать их дополнительными форпостами в регионе. В данной ситуации центральноазиатским республикам нужно с особой тщательностью подходить к вопросу договоренностей, в соответствии с которыми будет осуществляться вывод специализированной техники. 

Юрий Шевцов (Беларусь), политолог: Афганистан – очень важная страна исламского мира. Возможно, что это даже одно из ключевых по геополитическому значению исламских государств. Управляя кризисом в этой стране можно существенно влиять на соседние с нею регионы. Я бы обратил в этом смысле внимание, прежде всего, на зависимость от ситуации в Афганистане стран Центральной Азии. 

Приближающаяся по объективным причинам смена власти в Узбекистане и Казахстане создает момент неуверенности в политической стабильности этих стран. США обладают сейчас потенциалом усилить эту нестабильность какими-либо импульсами, исходящими из Афганистана. Сценариев может быть много, но во всех из них есть американский фактор: переход талибов из Афганистана на север, восстание подобное тому, что было в Андижане, действия наркоструктур и т.д. – все это может быть либо остановлено с помощью войск США в Афганистане, либо не остановлено ими же. 

Позициями в Афганистане США сохраняют возможность глубочайшего влияния на Центральную Азию в момент, когда Таможенный союз России, Беларуси и Казахстана выходит на более высокий уровень интеграции, создает проблемы США и их союзникам в самых разных регионах планеты. Одного этого достаточно, чтобы США стремились сохранить возможности прямого влияния в Афганистане на неопределенно долгий срок. 

Да, это стратегический курс. Он рационален и логичен. Взрывоопасный потенциал Центральной Азии и Афганистана настолько велик, что я бы назвал его наиболее сильным вызовом безопасности России и всего блока стран, который формируется вокруг России. Влияние на этот потенциал, управление этим потенциалом не может не быть важным элементом стратегии США относительно России и в меньшей степени – относительно Китая. 

Сложно что-то сказать насчет исламского подполья в Центральной Азии. Тем не менее, будут ли США стремиться его контролировать или нет – особого значения не имеет. В случае необходимости провокации революции арабского типа такие контакты могут возникнуть мгновенно. Главное – контроль над частью околопрезидентского окружения и над либеральной оппозиционной средой. Я бы ожидал также особого внимания США к информационному сектору – социальным сетям, сетевым сообществам, некоторым сетевым СМИ, новым гаджетам на рынке и другим технологическим элементам информационной инфраструктуры, которые могут стать очень важными в случае начала революции. И в этой связи я бы внимательно присмотрелся к кибервойскам, как новому роду войск США и активности этого нового рода войск в Центральной Азии, осуществляемой с территории США и других, расположенных вдали от региона стран. 

Также я бы ожидал стремления США разместить некоторые не очень крупные военные базы в странах региона. Такие базы должны выступить залогом способности США к быстрому развертыванию своих сил в этом регионе в случае неконтролируемого развития событий. Регион слишком важен для США, чтобы не иметь такой готовой к развертыванию сети опорных точек. Скорее всего, эти возможные базы должны составлять географически единую сеть, которая обеспечит, в случае кризиса, снабжение американцев и их союзников минуя территории России и Ирана. 

Касательно военно-технического сотрудничества с США/НАТО, на мой взгляд, оно связано в основном со стремлением стран региона получить защиту перед лицом тех реальных угроз, которые копятся в Афганистане и внутри самих местных обществ. Приведет ли это к переходу на военно-технические стандарты Запада? Скорее всего, нет. Эти стандарты опираются на громадную экономическую мощь США и их союзников. Странам Центральной Азии такое не под силу. Но какие-то элементы западных стандартов будут применяться в обязательном порядке. 

Владимир Парамонов: спасибо, дорогие коллеги, за столь яркие и комплексные оценки! Очень надеюсь, что они будут услышаны там, где должны быть услышаны! 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram