Проведенный в Казахстане опрос показал, что кражу невест преступлением не считают и сами женщины. Если они выросли в сельской местности.
Казахстанцы считают существующее распределение гендерных ролей традиционным и не видят в нем признаков неравенства. Более того, многие мужчины считают проблему надуманной женщинами. Таковы итоги гендерного исследования, проведенного Общественным фондом «Институт равных прав и равных возможностей Казахстана» при поддержке представительства Фонда имени Фридриха Эберта, опубликованного сегодня, 11 августа, казахстанским ресурсом Zakon.kz.
В поисках причин, по которым опрашиваемые считают, что гендерного неравенства не существует, выяснилось, что большинство участников опроса выбрало вариант ответа «это мое личное мнение».
«Можно предположить, что это означает, что лично сам информант не переживал ситуацию гендерной дискриминации или не рефлексировал относительно данной проблематики. Не меньшее количество информантов считают, что такое положение вещей является нашими традициями и обычаями и что так исторически сложилось в нашем обществе. Это может означать, что таков устоявшийся порядок вещей, и с этим ничего нельзя сделать», — делают вывод исследователи.
Отмечается, что часть респондентов все же признала, что в казахстанском обществе существуют элементы гендерного неравноправия и, прежде всего, это касается домашнего труда, ухода за детьми и заботы о пожилых родственниках. По мнению исследователей, это «подтверждает бытующее мнение о слабом участии казахстанских мужчин в домашнем труде и выполнении функции заботы». Что касается конкретных цифр, то 71,1% считают, что мать и жена должна выполнять большую часть домашней работы, и только лишь 3,2% считают, что домашняя работа должна быть распределена на основе эгалитарных принципов.
В целом, в рамках исследования, был выявлен ряд моментов, четко характеризующих настроения и умы большинства казахстанцев. К примеру, отношение к сексуальности: половина опрошенных выступила против добрачных связей. Кроме того, половина респондентов не знает, что такое явление как «кража невесты» считается преступлением и уголовно-наказуемо. Более того, каждая пятая женщина смирилась бы, если бы украли ее, при этом большинство из принимающих обычай проживает в сельской местности.
Также исследователи констатировали существование нормы сверхценности ребенка в казахстанском обществе, так как свыше 80% респондентов выступили против аборта даже в тех в случаях, когда женщина не имеет финансовой возможности ребенка содержать. При этом большинство противников аборта — мужчины, что очень странно, так как в казахстанском обществе много матерей-одиночек, не получающих алиментов не только при внебрачных отношениях, но и в результате развода. Возможно, ответ кроется в том, что казахстанские мужчины в большинстве своем уверены в том, что женщина прекрасно сможет совместить работу и уход за младенцем, — они высказались против выхода женщин в декретный отпуск.
Что касается насилия, то респонденты все-таки признали, что чаще всего жертвами насилия становятся женщины и дети. При этом отрицается факт насилия над мужчинами. Только 2,8% указали, что данный факт имеет место быть. Опрашиваемые назвали наиболее распространенными формами насилия физическое насилие (66,5%), психологическое (57,7%), сексуальное насилие (45,9%), и только 19,8% респондентов указали экономическое насилие.
По одной из самых актуальных проблем современного казахстанского общества — педофилии — следующие цифры: 80,1% участников опроса определяют педофилию как форму насилия, 2,7% информантов не считают педофилию одной из форм насилия, 4,4% опрошенных не уверены, что педофилию нужно рассматривать как форму насилия, подразумевая под ней болезнь, а 12,6% респондентов никогда не задумывались над данным вопросом. При этом треть опрошенных объясняет всплеск педофилии в стране увеличением количества людей с расстроенной психикой и низкими моральными качествами. Половина же опрошенных связывает это с неэффективностью законодательства в вопросах защиты прав детей и низкой ответственностью родителей в вопросах воспитания детей.
Еще одна острая для Казахстана тема — высокий уровень подросткового суицида, в частности суицида среди девочек 15−19 лет. Треть опрошенных не считает это следствием распространенности насилия. Более того, свыше 70% респондентов, вне зависимости от пола, возраста и этнической принадлежности, считают, что борьба с насилием полностью лежит в зоне ответственности государства.
Что касается самого государства, то, по данным исследователей, большинство респондентов ничего не знает о нормативных документах, регулирующих гендерные права граждан Казахстана, а действующие программы, в свою очередь, не учитывают все существующие в стране нюансы и аспекты.
«Официальный дискурс не обсуждает вопрос особенностей, специфики тех или иных социально-демографических групп, гендеров, возрастов, этничностей, которые имеют свои собственные стратегии и тактики адаптации к сложившимся социально-экономическим условиям, подразумевая в официальных документах, что есть некие «нормативные» женщины и мужчины, «нормативные» семьи. Ключевой темой для официального дискурса, как правило, являются те условия, при которых социально-демографическая группа может претендовать на тот или иной статус, социальную льготу, социальное пособие. Однако различиям мужчин и женщин уделяется не много внимания», — делают вывод исследователи.
Также отмечается, что сохраняется абсолютизация семьи как одной из высших социальных ценностей, и идеализация этого социального института как на официальном уровне, так и в повседневной жизни.
«Семья приобретает статус морального абсолюта: все, что исходит от семьи, по определению является позитивным. Кризис семьи как социального института (снижение рождаемости и уменьшение количества заключаемых браков, рост числа разводов, распространение неполных семей и внебрачных форм сожительства) рассматривается с этой точки зрения, как кризис общества. Возврат к семейным ценностям, семейному укладу, семейному воспитанию, семейному производству видится поэтому, как основной путь решения проблем переходного общества. Официальный дискурс сводит семью к репродуктивной функции, к задачам деторождения и социализации детей. Отношения супругов рассматриваются как производная от их функции родительства, семья без детей демографами даже не рассматривается как семья. Естественно, что получившая широкое распространение малодетная (и, в особенности, однодетная) семья оценивается как крайне негативное явление. В качестве социального идеала официальный дискурс подразумевает только один тип семьи: с двумя родителями и как минимум двумя-тремя детьми», — говорится в материале.
При этом, по мнению исследователей, официальным дискурсом решительно отвергаются альтернативные формы брака и семьи.
«Показательной является позиция официального дискурса в отношении семейной политики, которая определяется коллективными интересами семьи как не дифференцируемой общности. Соответственно, отношение к проблеме сексуальности и репродуктивных прав колеблется от равнодушного — к резко враждебному. При этом игнорируются разнообразие типов и моделей семьи, а также существование противоречивых интересов внутри нее. Конечно, этот дискурс не представляет собой монолитного единства мнений и суждений. Есть их крайние формы проявления, когда, например, предлагается разрешение многоженства, запрет на аборты, силовые методы регулирования рождаемости», — пишут исследователи.
Исследователи считают, что более умеренные представители рассматривают семью как важнейший институт, обеспечивающий социализацию индивида. Семье отводится, скорее, вспомогательная функция и предлагается сохранение традиционного разделения гендерных ролей. Что касается самих семей, то у них существует изначальная готовность оказывать сопротивление официальным органам в силу понимания, что «твоя ситуация» может не вписываться в установленные официальные рамки. Для выхода из такой ситуации исследователи предлагают формирование социальной сети акторов, «включенных» в те или иные семейные, репродуктивные, демографические проблемы, которые конструируют собственные рейтинги, репутации, рецепты решения проблем — соседи, родственники, друзья.
«Таким образом, формируются асимметричные отношения между официальными структурами и повседневной реальностью. В такой ситуации действия граждан направлены на частичное соблюдение правил и процедур, утвержденных официальными структурами с максимальной осторожностью в связи с возможными неблагоприятными последствиями для собственной жизни или жизни своих детей», — заключают исследователи.
Напомним, Казахстан во всемирном Индексе гендерного неравенства за 2015 год занимает 5-е место и по оценке ПРООН является страной с высоким уровнем человеческого развития.
В Казахстане программным документом, регулирующим реализацию гендерной политики, ранее являлась «Стратегия гендерного равенства в Республике Казахстан на 2006−2016 годы», а сейчас вступила в силу «Концепция семейной и гендерной политики до 2030 года». Однако, по результатам обзора Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), роль существующих казахстанских институтов, занимающихся гендерными вопросами, в большинстве своем, ограничивается консультативными функциями и мониторингом реализации официальных программ. При этом отсутствуют такие функции как предоставление отчета в парламент и предоставление конкретных программ для женщин. Кроме того, в Казахстане отсутствует ряд механизмов, используемых национальными министерствами для обеспечения реализации законодательства и инициатив в области гендерного равенства. Это «Аудиты или проверки», «Требования к регулярному представлению отчетов парламенту», «Включение в отчетность о деятельности управленцев» и «Включение требований к обеспечению гендерного равенства в должностные инструкции».
Правила комментирования
comments powered by Disqus