На каком социокультурном уровне находится Казахстан среди других стран мира? Как долго мы будем строить новый мир? Что требуется для ускорения модернизации на всех уровнях развития нашего общества? Ответы знает  Есет Есенгараев, кандидат исторических наук.

Между желанием и реальностью

– По вашей концепции общественных систем, к какому типу мы можем отнести казахстанское общество и каковы перспективы его развития?

— Казахстанскому обществу присущи признаки как традиционного, так и современного общества. Наличие промышленности, массовая урбанизация, относительно высокий уровень образования – все это признаки современного общества.

Однако живучесть трайбализма, широкая распространенность социокультурной логики традиционного типа, и самое главное, иерархическая структура институтов — свидетельство того, что Казахстан — пока преимущественно традиционное общество, нежели современное.

Такое общественное положение страны является объективным результатом нашего исторического развития, а это означает, что радикально изменить существующее положение дел в даже среднесрочной перспективе вряд ли возможно. Ведь базовые институты общества являются не предметом нашего выбора, а результатом наших исторических возможностей.

Изменить ценности

— Другими словами, вы хотите сказать, что наше движение в сторону современного общества будет не таким быстрым даже при целенаправленных усилиях?

— Да, к сожалению, общество и его фундаментальные институты не поддаются целенаправленным изменениям, а могут трансформироваться, если изменяются коллективные представления и ценности, и если на их основе изменяются социокультурные практики.

Можно желать жить в современной стране, можно ратовать за скорейшее наступление демократии, можно клеймить власть и осуждать ретроградов, которые препятствуют исполнению этих желаний, все это можно.

Однако если в обществе не сложились необходимые предпосылки в виде разветвленных систем социокультурных знаний, необходимых для формирования современной жизни, не сложились в достаточной мере практики современного взаимодействия, то все эти желания будут просто маниловщиной.

Мы должны трезво осознавать, что пока наши основные институты и классовая структура не соответствуют требованиям современного общества. Если взять классовый аспект этой проблемы, мы видим, что еще не сложилась классовая культура и, соответственно, классовое сознание высших и средних слоев общества.

Хотя в материальном аспекте мы уже имеем достаточно многочисленные группы, которые можно отнести к этим слоям, но отсутствие классового сознания не позволяет этим группам обрести устойчивую социальную субъектность и сформировать классовую идентичность.

Новый мир на обломках социализма

Основная причина затруднений с формированием новой классовой структуры связана с дефицитом современных социокультурных знаний, с трудностями их генерирования.

Интеллектуальные группы нашего общества, опираясь на советский багаж, не могут создать новые «фабрики значений» и, соответственно, производить в необходимом объеме современные знания.

Что же касается импорта современных концепций, здесь, как мы уже отмечали, существуют труднопреодолимые эпистемологические барьеры. Поэтому приходится использовать знания, наработанные в нашем пространстве в предшествующие периоды.

Вследствие такой когнитивной ситуации неизбежно популярными становятся архаические установки, отсюда и особая популярность досовременных институтов, например, трайбализма.

В России аналогичные когнитивные затруднения также приводят к попыткам реанимации такого архаического института как казачество и в целом к апологии досовременных институтов из советского и досоветского прошлого.

Такие затруднения характерны для всех бывших стран социализма.

Испытывая трудности с генерированием новых значений и смыслов, необходимых для новых институтов, бывшие страны социализма, по меткому определению американского социолога Ивана Селеньи, строят капитализм «не на обломках, а из обломков социализма».

На постсоветском пространстве мы наблюдаем и массовое стремление к возрождению архаических институтов из досоветского периода.

Такая технология строительства новой общественной системы будет неизбежно преобладать, пока мы не наработаем необходимые массивы современных знаний.

Хотят ли казахстанцы модернизаций?

— Вы также согласны с мнением, что казахстанское общество переживает процессы архаизации? Можно ли переломить эту тенденцию и усилить в обществе модернизационные ценности?

— Прежде всего модернизация в Казахстане, как и в большинстве постсоветских обществ, затруднена из-за отсутствия стремления к ней у большинства наших людей.

Наши соотечественники хотят не современных преобразований, а спокойной и обеспеченной жизни на нефтяную ренту. Из-за схожести социально-экономической структуры такая же ситуация с массовыми установками и в российском обществе.

Когда мы говорим о модернизации, надо ясно представлять себе, что модернизация – это переход к социокультурной сложности, существенно превосходящий нынешнее состояние общества.

Сможем ли мы генерировать необходимый объем и качество социокультурных когниций, соответствующих такому сложному феномену как современное общество, это большой вопрос.

Вся надежда на интеллектуальную элиту

У нас пока отсутствует соответствующая современным мировым требованиям социальная теория. В целом, нам свойственна общая интеллектуальная расслабленность.

К сожалению, мы не можем говорить, что у нас есть философия, социокультурная теория, литература, кинематограф, средства массовой информации, способные стать предпосылками формирования такого интеллектуального контекста, который мог бы быть основой развития более сложных социокультурных концепций и практик.

Упрощенный характер социогуманитарного знания в обществе в сочетании с социально-экономическими проблемами порождают у многих людей стремление к поиску решения проблем в прошлом. Причем все более популярной становится романтизация досоветского прошлого, то есть архаичных моделей общественного устройства

Барьером на этом пути может быть лишь способность элиты, особенно интеллектуальной, утвердить в обществе современные социокультурные познания и основанное на нем современное мышление.

Лично я не являюсь законченным пессимистом, скорее, отношу себя к умеренным оптимистам, так как вижу в нашем обществе определенные предпосылки для закрепления современных тенденций.

Определенные достижения были в советское время, за четверть века постсоветского периода у нас также появилась достаточно большая группа современно ориентированных людей.

Вопрос в том, какая группа производителей смыслов и ценностей сумеет утвердить свои концепции и установки в общественном сознании, кто из них захватит умы и сердца казахстанцев, особенно молодых.

Рост без развития

— Есть несколько теорий, объясняющих успешное развитие одних стран и отсутствие такового у других. Географическая и климатическая. Культурная или ценностная. Наконец институциональная. Как вы считаете, применимы ли три эти теории к Казахстану?

– Надо отметить, что сама проблема развития общества строго концептуально еще мало осмыслена и, как следствие, термин «развитие» применяется слишком легко, без особого стремления к теоретическому анализу его критериев и предпосылок.

При распространенности такого уровня понимания данной проблемы развитие представляется как самоочевидный феномен, а его наиболее существенными критериями объявляются технологические изменения и количественные показатели.

Но если мы посмотрим на проблему развития с точки зрения структуры развитых стран и стран, которые находятся в так называемом «втором» и «третьем мире», это позволит нам понять, что феномен развития нельзя определять, опираясь лишь на количественные признаки.

Естественно, нельзя говорить, что следует игнорировать количественные показатели, они также важны и необходимы.

Однако история свидетельствует, что решающей для развития является способность общества трансформировать свою структуру.

Без структурных изменений развитие носит лишь внутрисистемный характер. И такие изменения не приводят к качественному скачку и переходу в другое состояние.

«Страны упущенных возможностей»

— Не кажется ли вам, что проблема развития связана не только с объективными причинами, но и субъективными просчетами политиков, которые помешали поиску более правильных путей развития. Как следствие, были упущены возможности своевременной модернизации ряда стран.

— На мой взгляд, поверхностное понимание феномена развития, прежде всего как совокупности количественных изменений, непонимание содержания базовых предпосылок, обеспечивающих структурную трансформацию общества, приводит к распространенным выводам об упущенных возможностях развития той или иной страны.

Так, очень часто говорят о государствах второго мира, как о странах «упущенных возможностей». Но при этом само понятие «упущенные возможности» не эксплицируется, а применяется как концепт, который не требует никаких уточнений.

Также детально не анализируют, какие конкретные возможности были упущены. Автоматически считается, что это возможности развития и процветания.

Но исследователи «упущенных возможностей» не утруждают себя серьезным анализом всей совокупности предпосылок этих возможностей.

Считается, что при правильном понимании внутренней и внешней конъюнктуры, при правильно принятом решении политического руководства возможности альтернативного исторического развития той или иной страны были бы не упущены.

Действительно, нельзя игнорировать тот факт, что правильное понимание и основанные на нем правильные решения ведущих акторов могут благоприятно повлиять на использование тех или иных возможностей развития определенной страны.

Однако в истории большинства стран мира наблюдается «дурная» повторяемость «упущенных возможностей». И если не говорить о некоем злом роке или закономерности, то по крайней мере, можно говорить об определенной зависимости между определенными предпосылками и определенными последствиями в истории этих стран.

Такую устойчивую повторяемость «упущенных возможностей» нельзя сводить лишь к ошибочным решениям или проискам внешних сил.

На мой взгляд, то, что считают «упущенными возможностями», подразумевая под ними неправильно принятые ошибочные решения, очень часто является результатом общих исторических возможностей той или иной страны.

Возьмем для примера неудачу реформ в СССР, связываемых с инициативами А. Н. Косыгина. Эти реформы, на мой взгляд, были обречены на неудачу, так как за ними не было ни достаточных интеллектуальных, ни социально-политических сил.

Не все войдут в сообщество развитых

А понимание их необходимости и желание их проведения были свойственны лишь небольшой группе, не обладавшей достаточными ресурсами для масштабных изменений в обществе.

Фактически в определенный промежуток исторического времени при неизбежном сочетании доли правильных и неправильных решений общий итог для общества будет соответствовать совокупности его исторических возможностей.

К сожалению, большинство стран не имеют набор возможностей, позволяющих им войти в сообщество развитых стран.

И изменить свои исторические возможности только за счет принятия правильных решений крайне маловероятно. Они возможны лишь при совпадении таких решений с совокупностью внутренних и внешних предпосылок. При этом первые для развития страны всегда важнее, чем вторые.

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram