Автор статьи – Юлий Юсупов, директор Center for Economic Development (CED.uz Узбекистан).
* * *
Главный редактор «Ферганы» уже несколько раз просил меня рассказать о налоговой реформе в Узбекистане. Я каждый раз отнекивался, ссылаясь на то, что судьба реформы все еще непонятна. Она непонятна и до сих пор. Более того, именно сейчас судьба налоговой реформы висит на волоске. Последнее обстоятельство и вынудило меня взяться за перо. В конце концов, о том, удалась или провалилась реформа, я всегда успею написать. Но текущей возможности как-то повлиять на ситуацию в критический момент упускать нельзя. Назовем данный жанр «Материалами к будущим воспоминаниям о проведении налоговой реформы в Узбекистане».
Зачем нужна реформа?
Я не финансист, а экономист, занимающийся исследованиями в области экономического развития. Налоги и налоговая система именно как факторы развития экономики и бизнеса меня интересовали давно. Но только в 2011-2012 годах исследования привели меня к твердому убеждению, что существующая у нас налоговая система – одно из ключевых препятствий к экономическому развитию страны (наряду, конечно, с другими, прежде всего – с отсутствием свободной конвертации национальной валюты). Это умозаключение вытекало из подготовленного нами доклада «Анализ возможностей развития промышленных кластеров и производственной кооперации в Республике Узбекистан». Были и другие исследования, подтверждающие и развивающие выводы доклада.
Очень коротко – о том, в чем именно я вижу недостатки налоговой системы Узбекистана (с более подробным анализом можно ознакомиться в моих статьях). Это необходимо, чтобы стало понятно, зачем и как ее нужно реформировать.
Проблема номер один. Правила, по которым работает налоговая система Узбекистана, очень сложны, противоречивы и не соответствуют международной практике.
Во-первых, у нас много разных режимов налогообложения: для малого и крупного бизнеса, для торговли и общественного питания, для аграриев, для финансовых учреждений, для индивидуальных предпринимателей и так далее.
Во-вторых, много разных правил исчисления одних и тех же налогов для разных категорий налогоплательщиков и много разных налогов, в том числе весьма экзотических (например, плата за использование абонентского номера или налог на сверхприбыль).
В-третьих, много отличий с мировой практикой в определении налогооблагаемой базы (то есть у нас налогом зачастую облагается то, что не облагается в других странах), особенно по налогу на прибыль и налогу на добавленную стоимость (НДС).
В-четвертых, при уплате налогов имеется огромное количество исключений, дополнительных правил, льгот, в том числе индивидуальных (для отдельных предприятий).
Все это делает нашу налоговую систему очень сложной и непрозрачной, увеличивает издержки налогового администрирования как для бизнеса, так и для финансовых органов. Поэтому налоговая система нуждается в радикальном упрощении и приведении в соответствие с международными стандартами. Необходимо до минимума сократить число налоговых режимов и число налогов, унифицировать правила уплаты налогов для разных категорий налогоплательщиков.
Проблема номер два. Неравномерное распределение налоговой нагрузки.
Речь прежде всего идет об огромном разрыве в налоговом бремени между упрощенным и общеустановленным режимами налогообложения. При переходе от первого режима ко второму налоговая нагрузка может возрасти в несколько раз. Это означает невозможность дальнейшего роста бизнеса и использования преимуществ от экономии на масштабах (крупные предприятия имеют ряд возможностей по снижению издержек снабжения, производства и сбыта на единицу продукции по сравнению с мелкими), что существенно снижает возможности для увеличения конкурентоспособности наших производителей.
Кроме того, предоставление значительных отраслевых и индивидуальных налоговых льгот ставит предприятия в неравные условия (кто-то имеет льготы, а кто-то – нет). Это разрушает конкуренцию, которая, как известно, является двигателем экономического прогресса.
В связи с этим необходимо радикальное сокращение налоговой нагрузки и упрощение правил налогообложения в рамках общеустановленного режима. Нужно также отказаться от индивидуальных льгот и максимально сократить отраслевые льготы.
Проблема номер три. Вопреки международной практике, в Узбекистане широко применяются налоги с выручки. То есть налогами облагается не добавленная стоимость, прибыль, доход и прочее, а вся выручка, включая затраты. Это: отчисления с выручки в различные внебюджетные фонды для предприятий общеустановленной системы налогообложения (объединены с 2018 года в один платеж), единый налоговый платеж для малых предприятий, а также для компаний, относящихся к сфере торговли и общественного питания.
Налоги с выручки, а также разрывы в цепочке уплаты НДС (когда НДС фактически превращается в свою противоположность – в налог с выручки) крайне негативно сказываются на общественном разделении труда, формируют длинные цепочки создания добавленной стоимости. Ведь чем длиннее цепочка, тем больше налогов придется платить: имеет место двойное, тройное и т.д. налогообложение. В такой ситуации наша экономика обречена на вечную роль сырьевого придатка мирового хозяйства, так как создать полноценный цикл производства от сырья до продукции с высокой добавленной стоимостью в условиях такого налогообложения просто невозможно.
Выход из этой ситуации один: отказ от налогов с выручки в пользу НДС.
Для этого нужно: а) полностью отменить налоги с выручки для предприятий общеустановленного режима, б) перевести предприятия малого бизнеса (кроме, может быть, самых маленьких) на уплату НДС. Почему последнее жизненно необходимо? Сегодня подавляющее большинство предприятий (более 97%) не являются плательщиками НДС. Из-за этого возникают разрывы в цепочке уплаты. А НДС устроен так, что если разрыв возникает, то следующее предприятие в цепочке платит налог не с добавленной стоимости, а со всей выручки, что означает значимое повышение налоговой нагрузки на плательщиков этого налога.
Вторая и третья проблемы означают, что предприятия Узбекистана из-за существующей налоговой системы не могут использовать два важнейших для современной экономики рычага обеспечения конкурентоспособности – экономию на масштабах (так как предприятие не может увеличивать штат и наращивать производственные мощности из-за опасения попасть в общеустановленный режим налогообложения) и узкую специализацию (так как налоги с выручки не позволяют строить длинные цепочки создания добавленной стоимости, состоящие из множества специализированных компаний). (Подробнее – см. статью «Как налоги убивают конкурентоспособность»).
Проблема номер четыре. Относительно высокие налоги на труд. В настоящее время доходы, превышающие отметку чуть более 200 долларов США в месяц, облагаются у нас по максимальной шкале (с 2018 года – в 22,5%), тогда как в России и Казахстане уже давно перешли к плоской системе налогов на доходы при ставке налогообложения 12-13%. Плюс высокие социальные отчисления – 25% (кроме малых предприятий) и страховые взносы – 8%. Такие налоги не стимулируют рост занятости и поощряют теневую экономику.
Проблема номер пять. Высокая общая налоговая нагрузка на экономику. Налоговое бремя в 30-35% от ВВП непосильно для развивающихся стран. Такое бремя могут позволить себе только богатые страны.
Общая высокая налоговая нагрузка и, особенно, высокие налоги на труд – основные факторы широкого распространения теневой экономики и высокого уровня незанятости. Вся совокупность перечисленных проблем – существенная причина низких темпов экономического развития и низких доходов населения (ВВП Узбекистана на душу населения, рассчитанный по текущему обменному курсу – менее 1 тыс. долл. США).
Тернистый путь
После осознания вышеуказанных проблем я начал, что называется, бить во все колокола, призывая в статьях, докладах, публичных выступлениях к проведению радикальной налоговой реформы. Налоговая реформа (наряду с валютной, банковской, административной, аграрной) была названа в числе приоритетов и в моей статье, опубликованной осенью 2016 года, первой из серии материалов, которые были посвящены описанию текущего состояния дел в узбекистанской экономике и предлагали кардинальные экономические преобразования.
В начале 2017 года публикуется проект «Стратегии действий по пяти приоритетным направлениям развития Республики Узбекистан в 2017-2021 годах». Но там, увы, практически ничего не говорится о налоговой реформе – только мельком упоминаются некоторые меры по совершенствованию налогового администрирования. Призывы включить в Стратегию налоговую реформу не дали результата. Однако и я, и другие авторы продолжили публикации в СМИ и социальных сетях.
Благодаря ли воздействию общественного мнения или по иным причинам 18 июля 2017 года вышел Указ Президента Республики Узбекистан «О мерах по коренному совершенствованию налогового администрирования, повышению собираемости налогов и других обязательных платежей», где среди прочего было предписано: «Образовать Рабочую комиссию по дальнейшему совершенствованию налогового законодательства и налогового администрирования». Однако, судя по тексту Постановления Президента «О прогнозе основных макроэкономических показателей и параметрах Государственного бюджета Республики Узбекистан на 2018 год», никаких значимых предложений по совершенствованию налогового законодательства рабочая комиссия так и не внесла. Зато в указанном постановлении ряду ведомств было предписано «в срок до 1 июля 2018 года внести проект Концепции совершенствования налогово-бюджетной политики Республики Узбекистан».
Однако в феврале вышло новое Распоряжение Президента Республики Узбекистан «Об организационных мерах по кардинальному совершенствованию налогового законодательства», в котором срок представления концепции оказался сдвинут на 1 апреля 2018 года. А до 1 июля того же года необходимо было еще разработать и проект Налогового кодекса Республики Узбекистан в новой редакции.
Уже в марте были готовы (но не опубликованы) проекты концепций ведущих экономических ведомств. К своему радостному удивлению я обнаружил, что ключевые принципы и направления реформы, о которых я говорил выше, оказались заложены во всех этих документах. Расхождения были лишь в видении темпов и способов достижения указанных задач. Почему же я был удивлен? Потому что еще летом 2017 года чиновники данных ведомств и слышать ничего не хотели о радикальной реформе. И тут вдруг такие изменения. Все-таи общественные дискуссии дают свои плоды!
Разработкой итоговой версии концепции занялось Национальное агентство проектного управления (НАПУ). Концепцию писали сотрудники НАПУ, а также местные и международные консультанты. Весомый вклад в разработку внес бывший министр энергетики, финансов и премьер-министр Грузии Николоз Гилаури. В итоге концепция получилась на удивление смелой и системной.
Революционная концепция
В конце марта проект концепции был опубликован и выставлен на обсуждение. Опубликованный документ предлагает упрощение налоговой системы: сокращение числа налогов и налоговых режимов, унификацию правил уплаты налогов для разных категорий налогоплательщиков, упрощение методов расчета налогов, категорический отказ от индивидуальных налоговых льгот.
Но главная суть реформы – в радикальном облегчении налоговой нагрузки и налогового администрирования для предприятий общеустановленного режима налогообложения, а также в значимом сокращении налогов на труд. Планируются следующие ключевые изменения.
1. Объединение всех налогов на труд в один налог и радикальное сокращение налоговой нагрузки: ставка общего налога планируется на уровне 25% от фонда оплаты труда. Это предлагается вместо подоходного налога (прогрессивная шкала, максимальная ставка – 22,5%), единого социального платежа (25% для крупных и 15% для малых предприятий) и страховых взносов в Пенсионный фонд (8%). Таким образом, для предприятий общеустановленного режима налоговая нагрузка на труд сокращается примерно в два раза!
2. Упразднение налогов с выручки для предприятий общеустановленного режима, т.е. отчислений в государственные целевые фонды (3,2% от выручки в 2018 г.). Как говорилось выше, налоги с выручки – это страшный бич нашей экономики и от них необходимо отказываться.
3. Радикальное снижение ставки налога на добавленную стоимость (НДС): с 20 до 12%. При определении размера ставки ориентировались на наших соседей – Казахстан и Кыргызстан. Данная мера позволит нашему бизнесу на равных конкурировать с предприятиями стран-соседей. Кроме того, именно эта ставка, как показывают расчеты, позволяет безболезненно перейти на уплату НДС (взамен единого налогового платежа) большинству малым предприятиям.
4. Радикальное изменение принципов уплаты налога на прибыль. Налоги на прибыль и на дивиденды объединяются. Облагаться будет только распределяемая прибыль – та, которая изымается из предприятия его собственником. При этом ставка налога устанавливается на уровне ставки подоходного налога – 25% (в последней версии концепции ее снизили до 20%). Это означает существенное сокращение налоговой нагрузки: вместо налога на прибыль (14%) и налога на дивиденды (10%) уплачивается налог в 25 (20)% при существенном уменьшении налогооблагаемой базы, так как с нераспределенной прибыли налог не платится. Задачи данной меры: а) стимулировать инвестиционную активность бизнеса (расходы на инвестиции выводятся из налогообложения), б) значительно упростить налоговое администрирование (налог на прибыль – самый сложный для расчетов).
5. Снижение налоговой нагрузки по налогу на имущество юридических лиц за счет поэтапного снижения ставки (в 2019 году – до 2,5 процентов и до 2021 года – до 1 процента).
6. Упрощение и электронизация расчетов налогов. Одна из ключевых проблем общеустановленного режима – сложность расчетов существующих налогов. Задача налоговой реформы – сделать эти расчеты предельно простыми и автоматизировать их.
7. Совершенствование механизмов налогового контроля. Налоговики должны будут перейти с прямых проверок на преимущественно камеральный контроль, когда недобросовестные налогоплательщики выявляются по косвенным показателям их деятельности.
Таким образом, общеустановленный режим налогообложения должен стать приемлемым для любых предприятий – в том числе малых. Поэтому в концепции предусматривается, что малые предприятия с годовым оборотом свыше 1 млрд. сумов (около 120 тыс. долл.) должны перейти на общеустановленный режим налогообложения. Остальные могут выбирать между общим и упрощенным режимами.
Смею утверждать, что предлагаемые меры носят беспрецедентный характер не только для Узбекистана, но и для всего постсоветского пространства. Если эти меры будут реализованы, то не побоюсь сказать, что налоговая система Узбекистана станет одной из самых удобных для бизнеса в мире, а в нашей экономике произойдет самая настоящая революция. Революция, которая радикально улучшит бизнес-климат в стране.
Итак, проект опубликован. Но тут произошло то, чего никто не мог даже предположить. Я полагаю, что случившееся должно войти во все учебники по реформам.
Неожиданное обсуждение
Что же произошло?
Мы ожидали критики со стороны Министерства финансов, так как реализация принимаемых мер грозила провалами в бюджетных поступлениях. Ожидалась критика и со стороны Налогового комитета, так как именно ему придется нести основную часть бремени пополнения бюджета в новых условиях. Но волна критики, причем очень негативной, даже истеричной, вдруг пошла со стороны части (именно части!) малого бизнеса: в первую очередь от финансистов (бухгалтеры, аудиторы, налоговые консультанты), во-вторую – от (подозреваю, накрученных финансистами) владельцев и руководителей бизнеса. Причем волна была совершенно эмоциональной, почти лишенной прагматической и логической составляющих.
Без каких-либо аргументов и расчетов заявлялось: «Вы хотите убить малый бизнес!». Кроме этого были, конечно, и вполне разумные критические замечания и предложения, многие из которых авторы концепции приняли во внимание. Но в целом обсуждение проходило на фоне совершенно иррациональной волны криков о якобы убийстве малого бизнеса.
Почему же это произошло? Думается, тут нужно различать как объективные аспекты, так и чисто психологические.
Действительно, некоторые предприятия, которые в соответствии с новой моделью должны в обязательном порядке перейти на общий режим налогообложения, на протяжении краткосрочного периода, очевидно, понесут определенные финансовые потери. Это касается прежде всего предприятий сферы услуг и трудоемких производств (где высока доля фонда оплаты труда в себестоимости). Учитывая, что нагрузка должна будет возрасти на все предприятия данных отраслей, это просто привело бы к некоторому росту цен, что частично компенсировало бы потери предприятий (зато в других отраслях цены снизились бы благодаря сокращению налоговой нагрузки).
Такое положение дел можно назвать неизбежной платой за устранение накопившихся диспропорций нашей налоговой системы. Однако все другие варианты выравнивания баланса налоговой нагрузки между малым и крупным бизнесом были бы гораздо более болезненными для малого бизнеса, чем предлагаемый. Это первая объективная причина недовольства некоторых представителей малого бизнеса.
Вторая обусловлена тем, что значительная часть экономики страны находится в тени. Новая модель налогообложения неизбежно должна легализовать большую часть бизнеса. Не для всех это может оказаться приемлемым. Все-таки вовсе не платить налоги дешевле, чем платить даже низкие налоги. И это еще один источник недовольства.
Третья причина, одновременно объективная и субъективная, связана с нежеланием части финансовых работников, обслуживающих малый бизнес, приспосабливаться к новым правилам игры, повышать квалификацию, учиться работать в новых, весьма изменившихся условиях. Финансовые работники консервативны по своей природе. А тут рушится весь привычный, так долго выстраиваемый мир. Есть повод для паники и негодования.
Четвертая причина, еще более субъективная – это общая консервативность мышления, нежелание каких-либо перемен вообще. Мы уже привыкли к этой системе, как-то худо-бедно приспособились к ней. Зачем ее менять? Тем более, что есть горький опыт некоторых прошлых изменений. Часто они приводили лишь к ухудшению ситуации. Предыдущий горький опыт просто вопиет: нам не нужны перемены, проживем и так!
Иррациональный характер «оппозиции малого бизнеса» проявился в том, что оппоненты зачастую вообще не реагировали на какие-то расчеты, аргументы, а просто как мантру повторяли: «Вы убиваете малый бизнес». Другая иллюстрация этого феномена заключается в том, что, когда пошла вторая волна критики (подробнее о ней чуть дальше) – теперь уже со стороны защитников бюджета и тех, кто не желал сильно снижать налоги – обе волны слились в едином «экстазе» под эгидой общего непринятия концепции. Причем «оппозиционеры малого бизнеса» в своем слепом неприятии даже не хотели понимать, что вторая волна гораздо больше не соответствует их объективным интересам, нежели модель, предлагаемая концепцией. Было, например, одновременно и забавно, и горько наблюдать, как яростный критик якобы высокого налога на распределяемую прибыль (который точно убьет малый бизнес!) вдруг приходит в неописуемый восторг от идеи охранителя бюджета оставить налог на прибыль в прежнем виде. И совершенно не важно, что вариант охранителя гораздо менее выгоден бизнесу. Главное – он критикует концепцию! Значит он наш. Ура!
Контрреволюция: быть или не быть
Теперь подробнее о второй волне критики, то есть критики со стороны чиновников.
Безусловно, в эпоху перемен чиновниками, как и финансистами и предпринимателями, прежде всего движет страх перед новым и нежелание ломать сложившиеся стереотипы. Это и понятно. Существующая налоговая система функционирует многие годы, даже десятилетия. Разве можно вот так сразу все взять и уничтожить? Тем более, что многим чиновникам придется брать на себя ответственность за реализацию реформы и пополнение бюджета в новых условиях. А кому нужна дополнительная ответственность?
Есть ли тут коррупционная мотивация? Наверняка есть. Но я бы ее не переоценивал. Кроме некоторых категорий налоговиков и таможенников никто от этой ужасной системы не выигрывает. Тем более, налоговые проверки (в которых и заключались главные коррупционные механизмы) на два года отменены, а таможенные платежи планируется существенно сократить вместе с проведением налоговой реформы.
Впрочем, есть еще один аспект. Многие чиновники могут сильно проиграть в случае отказа от практики предоставления разного рода индивидуальных налоговых льгот. После введения конвертации именно налоговые льготы стали главным рычагом получения монопольных привилегий и основным источником коррупционных откатов. Для чиновников, задействованных в этих процессах, новая модель налогообложения – как кость в горле. Боюсь, что данное обстоятельство – хороший мотиватор для противодействия реформе.
Имеется у чиновничьей оппозиции и объективная основа. И ее нельзя игнорировать. Резкое сокращение налогового бремени, если ничего не предпринять, может обескровить бюджет на ближайшие год-полтора. И это реальная проблема, которую надо иметь в виду. Но она вполне решаема. Авторы концепции предложили разные варианты покрытия недостающих бюджетных доходов.
1. Выпадающие из-за сокращения налоговой нагрузки доходы бюджета будут компенсированы увеличением налогооблагаемой базы за счет выхода экономики из тени и более быстрого роста бизнеса. Более того, доходы бюджета в конечном счете должны возрасти. Но полноценное расширение налогооблагаемой базы, конечно же, произойдет не сразу. Для ближайшего периода понадобятся и другие резервы.
2. Другая часть выпадающих бюджетных доходов будет компенсирована отменой налоговых льгот, прежде всего индивидуальных, то есть предоставляемых отдельным предприятиям или группам предприятий. А таких льгот очень много. По моим личным расчетам, за счет отмены хотя бы половины льгот мы сможем покрыть как минимум одну треть выпадающих расходов, а скорее всего – еще больше.
3. Еще одна часть выпадающих доходов будет компенсирована увеличением изъятий дивидендов от государственных предприятий. В настоящее время от доходов госпредприятий бюджет не получает почти ничего. Почему? А потому что нет прибыли. Более того, зачастую такие предприятия еще и дотируются из бюджета. Такое положение дел связано со следующими тремя обстоятельствами.
– Высокая налоговая нагрузка на государственные предприятия, прежде всего – добывающей промышленности (НГМК, АГМК и пр.). После реализации налоговой реформы мы начнем получать в бюджет меньше налогов именно от них. Да, налогов они будут платить меньше. Соответственно, увеличится их прибыль. А прибыль принадлежит преимущественно государству. Какая разница, в каком виде эти деньги будут поступать в бюджет: в виде налогов или дивидендов? Вот еще один мощный источник покрытия значительной части выпадающих доходов.
– Убыточность или неприбыльность многих государственных предприятий связана в том числе с тем, что Минфин, отраслевые ведомства и хокимияты распоряжаются их доходами, как своими собственными. В том числе и по этой причине очень важно одновременно с налоговой реформой провести масштабную бюджетную реформу, которая позволила бы, помимо прочего, перевести в цивилизованные рамки отношения госкомпаний с государственными структурами.
– Ну и, конечно, убыточность или неприбыльность многих государственных предприятий связана с неэффективностью управления ими. Поэтому налоговая и бюджетная реформы должны быть увязаны с административной реформой, включающей реструктуризацию государственных предприятий.
4. Имеется еще множество резервов, которые можно использовать для покрытия временно выпадающих доходов бюджета: средства Банка реконструкции и развития, других внебюджетных фондов. Этих денег вполне должно хватить для закрытия краткосрочных бюджетных дыр. Расчеты показывают, что только за счет доходов Банка реконструкции и развития можно покрыть одну треть выпадающих доходов (а есть еще накопленные ресурсы Банка). Плюс имеются немалые возможности пополнения бюджета за счет приватизации государственной собственности.
5. Наконец, необходима бюджетная реформа и оптимизация государственных расходов, которая также даст резервы для проведения налоговой реформы.
Естественно, что для мобилизации дополнительных финансовых ресурсов потребуется концентрация немалых усилий. Но это все вполне реально. Нужна прежде всего политическая воля.
Беда в том, что проблема выпадающих доходов обозначается чиновничьей оппозицией не для поиска путей ее решения, а для того, чтобы пересмотреть концепцию в сторону отказа от решительного сокращения налогового бремени, от действительно революционных положений, которые в ней заложены, таких, например, как переход от налога на прибыль к налогу на распределяемую прибыль или сокращение НДС до 12%. Концепция находится на согласовании в правительстве и перед тем, как передать ее на рассмотрение президенту, ее там, судя по всему, очень серьезно «отредактируют». Я опасаюсь, что после такой «редакции» от ее действительно революционных положений мало что останется.
А в последние дни ходят упорные слухи, что от концепции вообще решили отказаться, как от «нереалистичной», а вместо этого пойти традиционным путем «малых дел». То есть заменить реформу полуреформой или даже ее имитацией. Слухи эти ходят на фоне неожиданного публичного оживления оппонентов концепции: публикации, «круглые столы», дискуссии в социальных сетях.
При этом во время публичных обсуждений в ход пошел весь арсенал возможных страшилок, какие только можно придумать: уже твердо вошедшее в обиход «убийство малого бизнеса», развал бюджета и сокращение социальных расходов, раскручивание инфляции и прочие социальные потрясения. Страшилки эти как будто копируются из прошлогодних дискуссий о необходимости либерализации валютного рынка и введения конвертации по текущим операциям. Тогда нас чем только не пугали: экономическим спадом, ростом безработицы и инфляции, обменным курсом в 12-15 тыс. сумов за доллар. Причем пугали не только в прессе, но и в самых высоких кабинетах. Только твердость и политическая воля президента позволила провести ту реформу, которая дала мощный толчок для прочих преобразований в экономике. Теперь от президента зависит и судьба налоговой реформы…
Между тем затягивать с налоговой реформой ни в коем случае нельзя, так как происходит ускорение преобразований в других экономических сферах. Если не совместить входящую в решающую фазу либерализацию внешней торговли с налоговой реформой, наши предприятия окажутся беззащитны перед международной конкуренцией. Уже сейчас они не в состоянии эффективно конкурировать с серым челночным импортом: из соседних стран идут целые «караваны» дешевой импортной продукции. А после намеченного радикального сокращения таможенных платежей этот серый импорт вполне может стать белым. Решающий же фактор нашей неконкурентоспособности – убивающая экономику налоговая система. Именно поэтому ее надо менять как можно быстрее и радикальнее.
Кроме того, растягивание процесса реформы – это дополнительные издержки и для бизнеса, и для бюджета. Тем более, что чем больше предприятий будет вовлечено в общий режим налогообложения, тем меньше окажется налоговая нагрузка для всех предприятий – участников цепочек создания добавленной стоимости. И, соответственно, тем легче пройдет адаптация к новым условиям.
Надо также понимать, что незначительное снижение налоговых ставок не даст должного сигнала для выхода экономики из тени. И вот тогда бюджет действительно сильно пострадает, что даст дополнительный повод для сворачивания даже половинчатых постепенных реформ.
Иными словами, если мы откажемся от решительной кардинальной реформы, то рискуем опять потерять многие годы и еще больше отстать от остального мира.
Таким образом, кейс о налоговой реформе в Узбекистане еще не закончен. Вопрос: каким будет его завершение?
Правила комментирования
comments powered by Disqus