Агентство Bloomberg сообщает, что в Китае назрели поистине революционные перемены. Только революция эта будет не коммунистическая, а демографическая. Руководство почти полуторамиллиардной страны собирается отказаться от политики ограничения рождаемости.

Тот факт, что китайцы чадолюбивы до крайности, знают даже те, кто живого китайца в глаза не видел. Откройте учебник китайского языка – там обязательно возникнет какая-нибудь сентиментальная европейская тетушка, которая просит знакомых китайцев прислать ей фотографии китайских детишек. При этом не чьих-то конкретных сыновей и дочерей, а вообще китайчат – они ведь такие красивые. Во всяком случае, так думают сами жители Поднебесной.

И если у европейской тетушки резоны любить маленьких китайцев чисто эстетические – да и те навязаны ей составителями учебника, то у самих китайцев чадолюбие объясняется куда более серьезными мотивами. Во-первых, это старая традиция аграрной страны, где чем больше в семье народу, тем больше в ней работников и тем, значит, она богаче, сильнее и влиятельнее. Во-вторых, у китайцев до сих пор существует так называемый культ предков. Жители Поднебесной молятся духам умерших родственников и приносят им посмертные дары, а те взамен должны обеспечивать благосостояние и спокойствие потомков. Тут как нельзя лучше подходят строчки Высоцкого: «Наши мертвые нас не оставят в беде, наши павшие – как часовые». Китайские предки и за гробом заботятся о своих живых родственниках, являясь, таким образом, разновидностью дружелюбных домашних богов. Правда, дружелюбны они, только если их подкармливать. В противном случае, согласно простонародным представлениям, предки могут превратиться в голодных духов или демонов и стать для семьи источником страшных несчастий.

Любопытно, что, в соответствии с ритуалом, кормить души ушедших предков могут лишь мужчины, у женщин такого права нет. И это – одна из причин, почему, выбирая между мальчиком и девочкой, даже современные городские китайцы, не говоря уже о жителях деревни, выбирают мальчиков. Конечно, далеко не все китайцы сейчас верят в духов и старинные обряды, однако традиция есть традиция.

Чудовище, напавшее со спины

В Поднебесной имеется больше сотни божеств, которые так или иначе связаны с супружеской жизнью и деторождением. Пожалуй, главный авторитет в этом вопросе – это Суньцзы Гуаньинь или Гуаньши-инь Пуса, проще говоря, Гуаньинь, Дарующая Сыновей. Китайская богиня милосердия Гуаньинь по своему происхождению – бодхисаттва Авалокитешвара, один из четырех главных богов буддийского пантеона. Однако в ряде стран Юго-Восточной Азии это божество приобрело близкие народу женские черты.

Статуя богини Гуаньинь. Фото Rebecca Arnett с сайта Wikipedia.org

До того, как китайцы научились производить на свет людей сами, этим делом занималась богиня Нюйва, хтоническая прародительница китайского народа, обладавшая лицом и телом женщины, но со змеиным хвостом. На картинах она часто изображается вместе со своим братом и мужем Фуси. По легенде, именно Нюйва из глины и воды создала весь род человеческий. Надо сказать, предприятие удалось ей далеко не сразу, пришлось сделать несколько попыток. В одном случае богиня людей пережарила, и те вышли черными, в другом – не допекла, и они оказались слишком бледными. И только с китайцами все пошло как надо – именно поэтому они и оказались единственно правильного желтого цвета.

Существует, впрочем, и другая версия. Согласно ей прародителем китайского рода стал божественный гигант Паньгу. Голова Паньгу сделалась горой, кровь – водой в реках и морях, а насекомые в волосах обратились людьми. Надо сказать, что из этих двух версий своего происхождения китайцы охотнее склоняются к первому варианту.

Так или иначе, когда первые люди появились на свет, боги устранились от участия в их дальнейшей судьбе, и китайцам пришлось продолжать род своими силами. С чем они до поры до времени справлялись очень неплохо.

Большинство иностранцев полагает, что на протяжении тысячелетий китайцы размножались совершенно неуправляемо, буквально как кролики. Однако это не совсем так.

Например, контрацепция появилась в Китае довольно рано. Для этого использовались как медикаменты, так и примитивные презервативы. Первые шаги по планированию рождаемости можно отнести в Китае к эпохе, предшествующей еще правлению знаменитого императора Цинь Шихуана (III век до н.э.) Правда, планирование это было делом сугубо частным, правители в него не вмешивались. Именно тогда появляются первые даосские трактаты о так называемом искусстве внутренних покоев, в частности, знаменитый «Канон Чистой девы». Канон этот по своему содержанию является эротологическим наставлением, объединенным с медицинским справочником.

Древние мастера учили, как женщина может высчитывать дни не только для того, чтобы не забеременеть, но и для того, чтобы беременность была наиболее благоприятной и проходила максимально легко. В трактатах также перечислялись травы и пряности, которые могут привести к выкидышу.

Согласно даосским представлениям, семя-цзин было квинтэссенцией духа-шэнь. Так вот, в ряде трактатов содержались инструкции для мужчин относительно того, как во время соития предотвратить выплескивание семени и возвратить его назад. Полагали, что в этом случае не истощается семя и сохраняется дух. Такая практика, хоть и довольно сложная, считалась очень полезной для здоровья и продления жизни. И заодно, добавим от себя, препятствовала нежелательной беременности.

Зачатие можно было предотвратить, а можно – стимулировать. Для этого, в частности, использовались разные кулинарные рецепты. Обращаясь к тому или иному типу питания, древние пытались повлиять даже на пол эмбриона. Считалось, что если женщина в положении предпочитает кислое, у нее будет мальчик, если острое – девочка. Таким образом, если кто-то хотел мальчика, будущей матери надо было налегать на блюда с кислым вкусом. Вероятно, были и такие, кто хотел девочку, но имена этих оригиналов до нас не дошли.

Иллюстрация из книги «Канон чистой девы». Фото с сайта The-legends.ru

Считается, что на рубеже танской и сунской эпох, то есть примерно в X веке н.э., в Китае появляются первые презервативы. Делались они обычно из бычьего или свиного мочевого пузыря.

Поскольку, как уже говорилось, проблема пола будущего ребенка чрезвычайно волновала еще древних китайцев, то уже в те времена существовали разные, подчас неожиданные способы его корректировать. Китайцы полагали, что до третьего месяца пол эмбриона еще не определен. Значит, до этого момента его можно было повернуть в ту или иную сторону. Чтобы родился мальчик, следовало подвесить под кроватью топор или тесак острием вниз – причем провернуть дело так, чтобы об этом никто не знал.

Конечно, в действенность такого метода верится с трудом. Однако китайцы предлагали проверить его... на курах. То есть подложить под гнездо курицы-несушки нож указанным способом. И, как говорят, любой сомневающийся мог увидеть, что все цыплята в выводке окажутся петушками. Древние китайцы полагали, что указанный метод действует и на людей.

В тех случаях, когда на пол будущего ребенка уже нельзя было повлиять, можно было хотя бы узнать заранее, кто родится, чтобы морально приготовиться и не переживать слишком уж сильно. Потому что на женщину, рожавшую одних девочек, в традиционном Китае обрушивался гнев такой силы, что иной раз проще было сбежать из дома, чем его перенести.

Ситуация не сильно изменилась даже к семидесятым годам XX века. В книге «Семейные отношения в Китае» ее авторы Ж.-Л. Доменак и Хуа Шанмин пересказывают историю, как жена одного кадрового работника родила ему четвертую дочку подряд. Муж, узнав об этом, даже не вошел в комнату роженицы, а его родители по такому случаю назвали невестку «чудовищем, напавшим со спины».

Сейчас к услугам будущей матери имеются самые совершенные технические изобретения, а в старом Китае пол зародыша приходилось определять по внешним признакам.

Считалось, в частности, что женщина, которая носит под сердцем мальчика – будет веселой, активной и работящей, а та, которая собирается родить девочку – пассивная, ленивая и расслабленная. Если женщина ждет мальчика, она будет красива и во время беременности. У негодяйки же, посмевшей зачать девочку, непременно появятся на лице пигментные пятна. И, наконец, если живот у беременной сверху маленький, а снизу большой, у нее будет девочка. Если же живот круглый, как котелок, будет мальчик.

Избить, подкинуть, убить

Впрочем, не следует думать, что неприятности в старом Китае ждали только девочек. Мальчики считались «маленькими императорами» лет до восьми. Конечно, потом они не становились девочками, но с ними случалось нечто похуже – их сажали за учебу. Во-первых, с этого момента они несли на себе уже серьезную ответственность, во-вторых, учеба в древнем Китае – это штука, которая, как метко выразился один тиран, будет посильнее «Фауста» Гете. Далеко не всякий ребенок мог достойно справиться с этой напастью.

Если мальчик рождался в бедной семье, его, как и девочку, родители вполне могли продать в рабство. Вообще, в императорском Китае родители имели над детьми полную, абсолютную власть. Они могли избить ребенка, продать его, подкинуть или даже просто убить. Такая ситуация сохранялась в Поднебесной до последних десятилетий. А в отдаленных сельских районах подобные вещи встречаются и по сей день.

Академика В.М.Алексеева, который путешествовал по Китаю в начале XX века, поразили тогдашние нравы. Если ребенок умирал, его тело просто выбрасывали за ворота (так, впрочем, поступали и со взрослыми). Трупы лежали на обочинах дорог до тех пор, пока не проезжала специальная телега, которая собирала их и позже просто сваливала в общую яму за городом. Хоронить родственников согласно ритуалу в отдельной могиле могли только состоятельные люди. Бывало, что дети или жена умершего отдавали себя в рабство, лишь бы найти денег на похороны близкого человека. Правда, это относилось только к старшим, похоронами ребенка особенно не обременялись.

Иностранцы, жившие в Китае, бывали свидетелями того, как мать или другие старшие родственники буквально у всех на глазах начинали убивать молодого человека, пошедшего по кривой дорожке. Считалось, что такого проще убить, чем воспитывать.

Тем не менее, именно большое количество детей в старом Китае считалось благословением небес, а их отсутствие – проклятием. В народе говорили, что человека могут настигнуть три тяжелейших несчастья: когда умирает ребенок, когда умирают родители и когда детей нет вовсе. При этом третье было самым ужасным.

Как уже говорилось, в Китае множество детей мужского пола ассоциировалось с богатством. Отсюда и появление такого сюжета в живописи, как «Сто детей». Считается, что особенно популярен этот сюжет стал со времен императора Цянлуна, который сам имел 27 отпрысков (не так уж много, учитывая общее количество жен и наложниц императора). Однако в 1911 году в Китае произошла синьхайская революция, и мнение императоров перестало быть решающим.

В последовавшие затем смутные десятилетия демографическая проблема не слишком волновала центральные и местные власти Китая. В 1949 году образовалась КНР, и к власти пришел Мао Цзэдун. В годы его правления отношение к вопросам демографии, как пишут некоторые исследователи, было неясным. Строго говоря, в те годы вообще было не до того, чтобы серьезно обременяться этой проблемой, хватало и других. Тем не менее, в пословицу вошли слова Мао: «Много людей – сильная страна».

Надо сказать, что для такого заявления были в тот момент некоторые основания. Дело в том, что во время хаоса гражданской войны и борьбы с японскими захватчиками погибли десятки миллионов китайских мужчин и женщин. А страну требовалось восстанавливать или, точнее, строить заново.

Поэтому китайцы приняли лозунг Мао как руководство к действию и стали усердно множить свои ряды. Благодаря этому при великом кормчем население возрастало примерно на 2 процента в год. Если в 1953 году в Китае насчитывалось 583 миллиона человек, то в 1985 эта цифра составила 1 миллиард 46 миллионов. (Данные по книге Ж.-Л. Доменак, Хуа Шанмин «Семейные отношения в Китае», М., Наука, 1991, стр. 52).

И вот тут-то выяснилось, что прокормить такое количество голодных ртов крайне сложно, особенно если среди них имеется какое-то количество стариков. Точнее, выяснилось это еще раньше, уже во время так называемого Большого скачка 1958-1960-го годов. Однако пищеварение народа никогда особенно не волновало вождя. В результате серьезные попытки ограничить народонаселение начались только в первой половине семидесятых годов XX века, а осознанной политикой это стало уже в конце семидесятых, после смерти Мао Цзэдуна.

Политика эта называлась «Одна семья – один ребенок». И хотя единого общегосударственного закона, прямо запрещающего иметь более одного ребенка, не существовало, однако были местные регулирующие документы. Кроме того, закон КНР «О браке» 1980 года утверждал, что супруги обязаны заниматься планированием семьи. В тех условиях это означало только одно – ограничение количества детей в семье.

Разумеется, уговоры и пропаганда, пусть даже самая широкая, не могли в одночасье заставить чадолюбивых китайцев отказаться от детей. Нужны были меры более убедительные. Китайское руководство решило действовать и кнутом, и пряником.

Женитесь поздно, рожайте мало

Государственным идеалом стал единственный ребенок в семье. Была даже введена «карточка единственного ребенка». Она давала разные преимущества и льготы, но переставала действовать, если у единственного появлялись брат или сестра.

В те годы в Китае в каждой деревне или городском квартале имелся так называемый советник по планированию рождаемости. Понятно, что основной задачей этого человека стало не столько советовать, сколько приглядывать за рождаемостью и контролировать «непослушных» родителей.

По всей стране регулярно проводились недели пропаганды противозачаточных средств, на улицы больших городов выходили медики и кадровые работники, чтобы отвечать на вопросы населения, посвященные семейным проблемам. Всюду висели стенды и плакаты с воззваниями: «Женитесь поздно. Рожайте поздно. Рожайте мало. Рожайте хорошо».

Людям бесплатно раздавались противозачаточные средства, за согласие на стерилизацию выплачивалась премия.

Плакат «Одна семья – один ребенок». Фото с сайта Chineseposters.net

Не обошли пропагандистские акции и китайских ученых. Они организуют передвижные выставки, где доходчиво объясняется, почему для здоровья матери плохо иметь больше одного ребенка. В частности, популярные брошюры говорят, что для рождения ребенка женщина по-настоящему созревает лишь к 23 годам. До этого, дескать, она не готова, потому что у нее еще неустойчивы кора головного мозга, нервная система и гормональная регуляция. Из этого делался вывод, что появление у женщины детей до 23 лет вредит здоровью и физическому развитию матери.

Еще более эффективным, чем пропаганда, считалось применение экономических стимулов. Тут власти ориентировались на психологию среднего китайца, неравнодушного к разного рода льготам, преференциям и просто к деньгам. Правда, винить за это китайских граждан трудно: жили они в те годы по-прежнему очень скудно, а многие – просто голодно. Не решены были проблемы жилья, соцобеспечения, здравоохранения. Тот же, кто оказывался в фарватере государственной политики, имел хоть какие-то шансы оказаться под прикрытием государства.

Итак, если женщина давала обязательство родить только одного ребенка, она получала шестимесячный отпуск со стопроцентной оплатой, к тому же она имела право еще на шесть месяцев отдыха, во время которого ей платили 70 процентов от зарплаты. Кроме того, ей предоставлялось пособие по родам, бесплатное медобслуживание и возможность получать редкие продукты, например, молоко. (Надо сказать, что в Китае традиционно не развито молочное животноводство; и по сей день молоко импортируют). Помимо этого, мать одного ребенка имела приоритет при поступлении на работу, а в деревне ей давали возможность получить дополнительный участок земли. Право на оплачиваемый отпуск давали также аборт или стерилизация. Кое-где за отказ от второго ребенка сельские коллективы брали на себя заботу о престарелых родителях матери.

Если, несмотря на все меры, пара все же решалась родить второго ребенка, на супругов налагались суровые санкции. К ним относились штрафы, отказ в медобслуживании, отказ в выдаче продовольственной карточки на ребенка, понижение родителей в должности или даже просто увольнение с работы и т.д. Штрафы при этом могли быть очень серьезными – от 4 до 8 средних по региону годовых зарплат. (Уже в XXI веке в некоторых регионах речь могла идти о миллионах юаней).

К мерам, предусмотренным правительством, добавлялись местные меры воспитания и вразумления. Так, «Жэньминь Жибао» в 1978 году пишет о том, что в уезде Чанъань провинции Шэньси были объявлены «две ударные недели», и в десять дней сделаны аборты 4000 женщин со сроком беременности в два и более месяцев. (См. Ж.-Л. Доменак, Хуа Шанмин «Семейные отношения в Китае», М., Наука, 1991, стр. 55).

Проведением абортов и стерилизаций, часто – насильственных, занимались так называемые отряды планирования рождаемости. Понятно, что далеко не все встречали такие отряды дружелюбно, особенно в деревнях. Именно поэтому «специалистов по деторождению» часто сопровождали вооруженные солдаты китайской армии – во избежание, так сказать, эксцессов со стороны местного населения, которое искренне не могло понять, почему оно должно идти против природы и тысячелетней традиции.

Чтобы избежать стерилизации и спасти грядущее потомство, многие женщины покидали родные дома – отправлялись на время к родственникам или знакомым. Однако чаще всего их отлавливали и возвращали на место.

Как уже стало ясно, в средствах местные власти не стеснялись.

Так, в провинции Фуцзянь женщинам, имевшим одного ребенка, устанавливали противозачаточные средства, супругам, имеющим двух детей, навязывали стерилизацию. Чтобы понять подлинный размах мероприятий, достаточно сказать, что в провинции Гуандун только за два квартала 1983 года было проведено 1,33 миллиона операций стерилизации. 900 тысяч из этого количества относилось к женщинам. Принято считать, что по меньшей мере треть операций производилась насильно.

«Бэйцзин информэйшн» от 15 августа 1983 года сообщает, что по всей стране перевязке труб подверглись 30 миллионов женщин фертильного возраста, и 12 миллионов мужчин были стерилизованы. Власти поставили конкретную задачу: к 2000 году население Китая не должно превышать 1,2 миллиарда. В общем-то, задачу эту удалось выполнить, превышение оказалось довольно незначительным. Другой вопрос, какими средствами решена была эта задача и какие последствия возымела.

Надо сказать, что народные массы оказывали властям некоторое пассивное сопротивление. Так, в противовес отрядам планирования в сельской местности появились банды «извлекателей». Они тайно проникали в деревни и извлекали противозачаточные устройства (например, спирали) у женщин, которые хотели рожать детей и дальше. Стоила такая операция от 5 до 20 юаней – для тогдашнего села очень приличные деньги.

Некоторые крестьяне побогаче все-таки рожали детей, но не регистрировали их. В крайнем случае, платили штраф. Учитывая, что в деревнях средние зарплаты были совсем маленькими, штраф тоже получался не таким уж внушительным.

Государство против УЗИ

Однако компания «Одна семья – один ребенок», помимо очевидного ущемления естественных прав человека, привела и к другим ужасным последствиям. Как уже говорилось, особенное предпочтение китайцы традиционно отдавали мальчикам, в том числе и по религиозным соображениям. «Когда в прошлой жизни не хватало добродетелей, в нынешней не имеешь сыновей» – гласит китайская пословица. Девочки же в Китае испокон веку рассматривались, как неизбежное зло: в конце концов, без женщин не родятся новые китайцы-мужчины.

Тем не менее, до 70-х годов XX века вместе с мальчиками в семье вполне могли уживаться и девочки. Да, негласно они считались детьми «второго сорта», нахлебницами, часто вызывали раздражение родителей, однако они имели право на жизнь. С началом политики «Одна семья – один ребенок» китайцы вынуждены были выбирать, кого оставлять – мальчика или девочку. Конечно, если бы за ними действительно был выбор, подавляющее большинство выбрали бы мальчика. Однако природу не обманешь, и количество рождающихся девочек примерно соответствует числу мальчиков. Таким образом, если первой рождалась девочка, семья оставалась без будущего кормильца не только родителей, но и духов предков. Подобная ситуация многими китайцами рассматривалась как трагедия, крушение всех жизненных надежд.

Дети в китайской деревне. Фото с сайта People.com.cn

Последствия не заставили себя долго ждать. В восьмидесятые годы чрезвычайно возросла детская смертность – но коснулось это почему-то только девочек. Дело в том, что некоторые китайцы стали практиковать варварский «выход» из сложившейся ситуации. В лучшем случае новорожденных девочек продавали, подкидывали к чужим дверям или отдавали на усыновление бездетным парам, в худшем – попросту убивали: топили или закапывали в землю живьем. (Кстати сказать, подобное изредка встречается и до сих пор).

Надо заметить, что подобная практика существовала и до образования КНР. Однако казалось очень странным, что такой атавизм вновь возник в социалистическом обществе. В результате возник сильный демографический перекос в сторону мальчиков. В каких-то уездах и провинциях он достигал соотношения 130 мальчиков на 100 девочек. В некоторых же сельских районах перекос составлял 1 к 5 в пользу мальчиков.

Были у китайцев и другие «хитрости», менее кровавые. Так, родившихся девочек пытались не регистрировать или объявляли ребенка неполноценным – кое-где это давало шанс родителям попробовать завести еще одного.

Встает естественный вопрос: почему люди так легко шли на убийства? Тут было, как минимум, две причины. Первая – традиционная. В старом Китае ребенок полностью принадлежал родителям, они могли сделать с ним, что угодно – убить, продать в рабство, подкинуть. Вторая причина была связана с текущей политикой государства. Детоубийства в народном сознании приравнивались к абортам, а аборты поощрялись государством. Так что с этой точки зрения многим могло показаться, что ничего особенно страшного в убийстве детей не было.

С появлением в китайских городах современных технических средств на порядок возросло количество абортов. Матери стали определять пол ребенка с помощью УЗИ, и если ожидалась девочка, беременность прерывали.

В результате к началу XXI века в стране образовался огромный демографический перекос в сторону мужчин. Более того, выросло целое поколение мужчин-одиночек, не имеющих никаких шансов найти себе пару. Это привело к развитию целого ряда нездоровых социальных явлений, начиная от «невесты напрокат» и заканчивая воровством женщин в разных районах Китая и прилегающих к нему стран.

Правительство, борясь со сложившейся дикой ситуацией, запретило определять пол ребенка, используя УЗИ. Тогда стали организовываться целые «беременные туры» за границу, главной целью которых было определение пола ребенка.

Конечно, политика «Одна семья – один ребенок» не была одинаково однородной по всей стране. Где-то она проводилась более жестко, где-то – помягче. В разные годы она допускала некоторые исключения. В частности, разрешалось иметь двух детей деревенским семьям, нацменьшинствам, парам, родившим больного ребенка и т.д. Однако в целом контроль над рождаемостью был очень строгим.

Все это привело, в конце концов, к экономическим проблемам, то есть проблемам, наиболее важным с точки зрения китайского руководства. В огромном Китае внезапно стала ощущаться нехватка рабочих рук. Это было связано, с одной стороны, с демографической ямой, к которой привела Китай политика ограничения рождаемости, с другой – со старением нации. Выяснилось, что одному молодому работнику приходится кормить слишком много стариков.

Рожать можно, но неохота

В 2015 году китайские власти разрешили заводить второго ребенка – причем всем семьям без исключения. Однако было ясно сразу, что эта мера недостаточна, всех проблем она не решит. И вот теперь поступает информация о том, что власти могут полностью отказаться от ограничения рождаемости.

Хорошо это или плохо? Решит ли это накопившиеся проблемы Поднебесной? Как это отзовется на глобальной экономике? – вот вопросы, которыми сейчас задаются экономисты и политологи не только в Китае, но и по всему миру.

Однозначно ответить на эти вопросы довольно трудно, даже если рассматривать только их экономические аспекты. Во-первых, разрешить рождаемость – еще не значит ее стимулировать. После того, как в 2015 году позволили иметь двух детей, рождаемость в Китае продолжала падать. Казалось бы, ситуация парадоксальная, объяснить ее трудно.

Однако дело в том, что с семидесятых годов прошлого века в Китае выросло уже целое поколение взрослых людей, для которых нормальным кажется наличие в семье одного ребенка. Модернизация Китая привела к тому, что люди, во-первых, меньше уделяют внимания традициям, во-вторых, не торопятся завести семью, отдавая все силы карьере или просто физическому выживанию. Деревня, в которой, возможно, традиции сохраняются лучше, за последние десятилетия изрядно опустела – молодые массово устремились в города. Опасность в любой момент лишиться работы также не способствует заведению семьи. И это не говоря уже о том, что женщин в Китае сейчас гораздо меньше мужчин, то есть существует чисто физическое ограничение роста рождаемости.

Да, старшее поколение не оставляет в покое молодых, требуя, чтобы они женились и заводили детей. Однако достаточно ли этого, чтобы вытащить Китай из существующих проблем? Если руководство КНР решится все-таки на демографический прорыв, ему, видимо, придется пройти на серьезные экономические решения: например, давать молодым семьям беспроцентные кредиты на квартиры, если они заведут двух и более детей, предоставлять многодетным семьям бесплатные места в детских садах и средних школах и т.д.

Но даже если все удастся, и лет через двадцать произойдет существенное увеличение числа рабочих рук в Китае, значит ли это, что все эти руки найдут себе применение в стране? Дональд Трамп в последние полгода определил довольно неприятный для Поднебесной международный тренд – ограничение китайского импорта или, во всяком случае, уравнивание экспорта и импорта. Китайское же экономическое чудо до сих пор держится в первую очередь на огромном количестве продаваемых за рубеж сравнительно дешевых товаров. Если китайский экспорт будет ограничиваться и другими странами, а не только США, сможет ли Китай жить за счет одного внутреннего рынка, о чем ранее заявляли власти Поднебесной? И если не сможет, не придется ли вновь рожденным китайским гражданам искать счастья за границей, увеличивая тем самым поток мигрантов в Америку и Европу?

Все это вопросы, которые ждут своего ответа. Но ответ этот не может быть сиюминутным. Окончательный ответ дадут, вероятно, лишь ближайшие два-три десятилетия.

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram