«Существует целый комплекс причин, которые очень жестко детерминируют именно тот тип реакции, который демонстрирует кыргызское общество, сталкиваясь с новыми реалиями и вызовами», - отметил в своей статье, написанной специально для IPP, Валентин Богатырев, руководитель аналитического консорциума «Перспектива».

Три основания для конфликтов.

Ностальгия по великому, которой так страдает кыргызское общество, это ни что иное, как стремление снять то острое фрустрационное состояние, в котором, возможно, находится кыргызский этнос последние тысячу лет. Это состояние может быть приглушено, как в недавние десятилетия жизни в составе большой империи, или вновь становится нестерпимым, как начале прошлого или на переломе нынешнего веков. Но оно определяет и нашу нынешнюю ситуацию, и те события, которые происходят, и наше ближайшее будущее.

Вся кыргызская история – это история столкновения и попыток преодоления глубоких системных конфликтов, в которые втягивают нас ход событий и процессы, происходящие в мире вокруг кыргызов.

Не находя в рамках этой статьи места для детальных исторических реконструкций, да и не обладая достаточным историческим материалом (его просто пока нет), чтобы это сделать подробно и по каждому периоду кыргызской истории, можно попытаться показать, что происходит, когда кыргызское государство, кыргызское общество как специфический цивилизационный феномен сталкивается с современными реалиями.

То обстоятельство, что кыргызское общество является особым цивилизационным типом, особенно хорошо проступает на общем региональном фоне. Плохо это или хорошо, с позитивным или негативным знаком, но кыргызский анклав резко контрастирует со своим окружением. Мы можем называть это «зоной нестабильности», или «островком демократии», или «неуправляемыми кыргызами», или местом «прорыва в развитии Центральной Азии», или как хотите по-другому, но, во всяком случае, очевиден факт некоей эксклюзивности страны и государства кыргызов, заметной на фоне его соседей.

Было бы признаком, по меньшей мере, неглубокого ума относить это за счет некоторого локального прорыва хаоса вследствие отсутствия управляющего начала. Те, кто говорят, что происходящее в Кыргызстане результат «развала государства», «разгула демократии», или даже «неуправляемости народа», просто ничего не понимают в закономерностях и особенностях развития определенных систем в предлагаемых ходом мировых процессов обстоятельствах.

Существует целый комплекс причин, которые очень жестко детерминируют именно тот тип реакции, который демонстрирует кыргызское общество, сталкиваясь с новыми реалиями и вызовами. И существует вполне определенный и предсказуемый ответ на вопрос о том, что и как будет происходить и внутри Кыргызстана и в его внешних отношениях.

Основания для этого кроются в том типе мироотношения, характере общества и условиях цивилизационного окружения, с которыми мы имеем дело, говоря о Кыргызстане и о кыргызах.

Тип мироотношения:  мышление, видение, нормо-функция

Если очень сильно упростить, то можно утверждать, что есть три базовых типа мироотношения.

Один связан с мыслительным освоением действительности. Мир в рамках этого мироотношения воспринимается, познается и трансформируется как некая охватываемая логикой система. Причем мир не только объясняется с помощью логики, но и может создаваться как логическая конструкция. Это мироотношение лежит в основе того, что условно называют Западным миром.

В другом подходе мир и отношения человека с ним предстают как некая образно или чувственно охватываемая действительность, как нечто живое, понимаемое живым, созвучное с ним. Смысл такого существования в восхождении к общему состоянию, единению с миром. И реальность такого бытия зачастую не имеет ничего общего с реальностью окружающего мира. Это – Восток. Это мир, в котором нет рационального.

Но есть и третий тип мироотношения, для которого действительность предстает как определенным образом сконструированный организм, в основе которого лежит некоторая функциональность и\или нормативность, то, что можно назвать понятием «нормо-функция». Для тех, кто воспринимает мир подобным образом, он предстает в виде цикличности, заданного функционирования, где последовательность времени определяется не его содержанием и не отношением к нему, а установленным порядком. При этом неважно, кто этот порядок устанавливает: природа, законы физики или высшая сила. Логика жизни, выживания в этом мире – следовать предустановлению.

Кыргызское этническое начало имеет в своих основаниях именно этот тип мироотношения. Отсюда - тенгрианство, как система поиска оснований мира. Отсюда -оседло-кочевой образ жизни, гармонично встраивающийся в природно-климатические и экономо-географические циклы и процессы. Отсюда – парадокс адаптивности, который заключается в том, что кыргызы личностно легко встраиваются в иноэтнические, и метаэтнические социальные системы, но отторгают всякие попытки ввести иные принципы организации общества и жизни в их собственную среду.

Кыргызское общество нормативно, но это собственная, эксклюзивная нормативность. До известного предела или в известной мере кыргызская организация общества, и общественного сознания в том числе, входит в понятие традиционалистского общества, но не тождественна с ним. Традиционализм, к примеру, узбеков или китайцев – это другой традиционализм, с другими основаниями и другой соорганизацией.

Это одна из базовых причин формирования межэтнических конфликтов, а также конфликта между севером и югом Кыргызстана. Казалось бы странным, что кыргызское общество делится по таким региональным основаниям. На самом деле нет никаких южных и никаких северных кыргызов. Есть два крыла, которые скорее восточное и западное и в рамках их многочисленные родовые образования. Есть ичкилики, как отдельное крупное родовое сообщество. Но, тем не менее, бессмысленно отрицать существенные ментальные различия, которые существуют и проявляются у кыргызов, живущих на юге и на севере.

Причина их появления и существования – длительное проживание кыргызов в южных регионах в соседстве с совершенно иным цивилизационным типом. В результате этого взаимодействия кыргызы, проживающие на юге, даже если они принадлежат к абсолютно «северным» родам, как например, саруу или кушчу, приобрели не только традиции, черты образа жизни, но и ментальные характеристики, существенно разнящиеся с их собратьями.

Эти различия порождают  несколько фундаментальных противоречий и конфликтов в кыргызском обществе. Они породили политический регионализм как одно из самых существенных, определяющих политические процессы и политическую картину страны явлений. Они породили ряд приграничных проблем, в том числе проблему опустения приграничных регионов, использования пастбищ, воды и так далее. И это все предельно конфликтогенные проблемы.

Характер общественных отношений и базовые процессы

Одним из очень интересных и очень конфликтогенных эффектов различий в типе мироотношения является вопрос о характере власти. Демократизация или центризм, сакральность власти или ее сервисный характер - эти принципиальные различия в подходах к пониманию и оценке природы власти каждый день предстают в виде различных политических взглядов, конкурирующих проектов организации власти, политических движений и кампаний, митингов и других акций протеста. Именно это противоречие буквально надвое разделило судьбу первого президента страны и стало причиной изгнания второго. То есть, по сути, обе революции являются следствием глубинных противоречий в ментальности народа.

К числу противоречий организации власти относится и проблема административно-территориального устройства и, в том числе, местного самоуправления. Существующий способ организации административно-территориального управления был введен в кыргызское общество как инструмент колон управления и был чужд политической  культуре кыргызов. По своей природе он абсолютно различен с традиционно существовавшей у кыргызов системой организации  общественного управления.

Получив независимость, кыргызское государство не только не избавилось от этой системы управления, но и серьезно усугубило ситуацию, введя параллельно с ней другую систему – местное самоуправление. Да, местное самоуправление является более адекватным традиционной  кыргызской системе организации жизни сообществ. Но местное самоуправление было введено с такими ограничениями функционирования, которые сделали его не только не эффективным, но и опасным для целостности государства.

В результате ряд ключевых вопросов переходного периода, организации развития страны, ее регионов оказался без решения. Само государство не имело ресурсов для их решения, и ресурс народной инициативы тоже не был задействован. Последствия – самые разнообразные, наиболее существенными из которых являются экономическое запустение регионов, падение уровня жизни, рост бедности, то есть весь тот набор факторов, которые считается классическим основанием для конфликтов.

Но вопрос о власти является не единственным, который порождает проблемы и конфликты. Не менее значимы противоречия в том пакете социо-культурных норм, который существует и действует в обществе. Это очень глубокая тема, которой практически никто сегодня не занимается.

Возьмите, например, вопрос о праве, или, в более общей форме, о природе общественных регуляторов. Нет никакого открытия в том, что право в стране действует весьма ограниченно, весьма избирательно и весьма специфическим образом. Можно сказать еще жестче:  право является квазирегулятором, оно служит не более чем прикрытием беззакония, ширмой других форм регуляции: семейно-родовых, рыночных, клановых и тому подобное. То есть на бумаге есть, например, парламентская конституция, а на деле существует другая система власти – президентская, на бумаге правоохранительные органы должны обеспечивать безопасность граждан, а на деле они выполняют другие функции, государство берет с граждан налоги, но не оказывает им услуги, и так далее. Вот это противоречие между формальным правом и реальными типами регуляции является мощнейшим источником конфликтов.

Но наиболее опасным является разрушение самой нормативной природы кыргызского общества. Получив независимость, кыргызское государство и кыргызское общество оказались открытыми для воздействия, с одной стороны, внешних нормативных систем, по большей части имеющих совершенно иную природу, ценностные основания. А с другой стороны, включение в ряд глобальных процессов создало внутри самого кыргызского общества носителей и источники для совершенно иных  социо-культурных норм. Та же частная собственность на землю, отношения экономической конкуренции, европейская правовая система, начиная с идеи приоритета прав человека перед правами общины и государства – все это иные ценностные и нормативные парадигмы, которые вошли на территорию страны, в ее социум.

Наиболее остро и в конфликтной форме эта проблема разворачивается на теме языковых прав, полиэтнизма современного государства, религиозной идентичности. Мы видим, насколько противоречива сама позиция государства и государственная политика в этих сферах и это отражение противоречия нормативных систем, которое должным образом не рефлексируется и, соответственно, концептуально не прорабатывается.

Последствия могут оказаться очень тяжелыми. С одной стороны грозит утеря национальной культурной идентичности, с другой – полная неконкурентоспособность нации. Сцилла и Харибда, пройти между которыми - крайне сложная задача, которую, к тому же, никто не решает, все идет по воле волн.

Ситуация усугубляется тем, что мы не живем в своей только стране. По различным оценкам до трети трудоспособного населения выехали в другие страны, нет почти не одной семьи, в которой не было бы мигрантов. То есть, кыргызский народ оказался в условиях экстерриториальности культуры, растянутости культурного пространства. Задача сохранения национальной идентичности в такой ситуации куда шире и сложнее, чем сохранение только языка. Это задача глобального этнокультурного скрепления нации, задача, которой никто, кроме деятелей культуры, не занимается.

Именно по этой причине представляется крайне важным создание национального органа по управлению человеческими ресурсами страны, которые формировал бы и добивался реализации достаточных мер для сохранения кыргызской идентичности и ее носителей – кыргызов в условиях современного мира с его глобальным рынком труда и глобальным рынком условий жизни. Одними разовыми курултаями, даже если их проводить по два одновременно, положение не исправишь.

Цивилизационная среда. Жизнь на границе 

Не только внутренние процессы, но и отношения с другими странами, другими народами были и будут источником проблем нашей жизни и конфликтов.

Осталось мало людей, которые все еще полагают, что в Центральной Азии живут дружеские народы, которые мечтают об интеграции. Если в первые постсоветские годы реакцией на конфликты в соседних странах был прием у себя беженцев, то сегодня такой реакцией будет закрытие границ. Более того, де-факто Кыргызстан уже длительное время без наличия конфликтов имеет в той или иной степени заблокированные границы с двумя из четырех своих соседей. А в отношении двух других в стране существует устойчивое неприятие соседей на своей территории и даже прямые столкновения.

Да, объемы внешней помощи, на первый взгляд, не ограничиваются. Но возникает все больше условий, которыми она сопровождается и все больше различных задержек, неувязок в ее предоставлении. Существенная часть внешних вливаний все больше напоминает инструмент политического контроля, или экономической колонизации, нежели братскую помощь.

Если смотреть правде в лицо, то приходится признать, что страна, по существу, находится в недружеском окружении. Этот факт невозможно прикрыть никакими декларациями и договорами, никакими взаимными комплиментами политиков и визитами.

Было бы большим упрощением полагать, что сложившаяся ситуация является следствием внешнеполитических ошибок прошлых руководителей или нынешних. Да, таких ошибок немало было, немало совершается и сегодня. Но не в них главная причина. Недочеты политики только аранжируют более глубинный процесс цивилизационного противостояния с окружающей средой, в котором находится кыргызское государство.

Еще несколько лет назад мы делали констатацию, что Центральная Азия если и является регионом, то регионом цивилизационного разлома. Кыргызское государство вообще сформировано как некоторый цивилизационный анклав, основная, материковая часть которого находится в Южной Сибири. Кыргызский этнический архипелаг имеет несколько таких анклавов, расположенных как на земле Ала-Тоо, так и в Китае и, значительной частью – в южной, западной и центральной Сибири. При этом численность народов кыргызского происхождения, проживающих за пределами Кыргызстана, по всей видимости, превышает число кыргызов в самом Кыргызстане. Но государственность существует только здесь.

Как это ни странно, но осознание разбросанной, но единой кыргызской этногеографии происходит очень медленно. Мы боимся признать, а тем более сказать о трансгосударственной природе существования кыргызского этноса. Мы опасаемся сказать об исторических реалиях, которые привели к нынешней разобщенности потомков кыргызов и их малочисленности. Потому и получается у нас Манас российского происхождения.

Проблема этногеографической идентификации осложняется тем, что кыргызская цивилизация граничит, как минимум, с пятью другими: китайской, монгольской, кыпчакской, славянской и ирано-персидской.

Все государства-соседи Кыргызстана в той или иной степени представляют образования иноцивилизационных этносов по отношению к кыргызам, что формирует основания для существенных различий и противоречий, конкуренции и конфликтов.

Природа этих конфликтов понятна: конкуренция за ресурсы, за рынки, за территорию, за историко-культурное превосходство. Ферганская долина являет собой наиболее острый ареал такой конкуренции и этим объясняется, в числе прочего, ее высочайший конфликтогенный потенциал, который не может быть снят никакими концепциями межэтнического согласия.

Даже такой достаточно общий взгляд на проблемные зоны развития показывает, что в основе сегодняшней ситуации, в основе того, как мы живем, лежат глубинные факторы, которые должны осознаваться национальными элитами и властью. И эти проблемы будут нарастать, поскольку сама природа и конструкция современного мира вступает в жесткое противоречие с тем цивилизационным типом, который несут на себе кыргызы. Мир живет в эпохе развития, когда другие парадигмы не выдерживают конкуренции. Значит, надо либо изменить мир, либо измениться самим.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram