На фоне кризиса власти РК заявляют о готовности переориентировать экономику на промышленные рельсы, чтобы уменьшить зависимость от природных ресурсов, в первую очередь, от нефти. Громогласные заявления звучат с 2014 года, когда случился обвал цен на углеводородное сырье.
Правда, попытки диверсифицировать казахстанскую экономику предпринимались и раньше. Достаточно вспомнить первую пятилетку форсированной индустриализации и вторую, нынешнюю, пятилетку просто индустриализации. Однако результаты более чем скромные, что, кстати, признают и в экономическом блоке правительства. Например, глава МНЭ открыто заявил о сохраняющейся колоссальной зависимости Казахстана от экспорта сырья. Как же избавиться от «ресурсного проклятия» и «голландской болезни»?
Недавно правительство РК в лице министра национальной экономики Тимура Сулейменова презентовало проект новой модели роста Казахстана, так сказать, без опоры на нефтяные деньги. По словам главы МНЭ, несмотря на имеющиеся внешнеэкономические риски, республика продолжит курс на вхождение страны в число 30 наиболее развитых стран мира.
«С этой целью запущен процесс перехода на новую модель экономического роста. Она базируется на формировании новой, технологичной, экспортоориентированной экономики с сильными регионами», - отметил министр.
Основой для перехода к новой экономической модели станет сочетание семи системных изменений и семи приоритетных политик. В частности, предстоит переориентировать систему профессиональной подготовки на новые кадровые запросы экономики; создать новые инновационные индустрии в стране; активизировать частный сектор; приблизить судебную систему к международным стандартам; устранить дисбаланс между регионами республики; реализовать направление, нацеленное на модернизацию общественного сознания, повысить роль госорганов и организаций. Как заверил министр, реализация намеченных планов обеспечит рост экономики Казахстана в среднем на 4,5−5% ежегодно.
На словах все выглядит довольно красиво, но как будет в реальности? Удастся ли Казахстану избавиться от нефтяной зависимости и выстроить новую модель экономического роста? Об этом мы поговорили с экспертами.
Артем Авинов, ведущий аналитик ГК «ТелеТрейд»: «Потребуется существенная поддержка со стороны государства в инновационных и цифровых отраслях»
Даже в условиях государственной экономики, когда государство как центральный участник рынка может директивно определять отрасли, которые получат наибольшую поддержку и развитие, довольно сложно преодолеть «голландскую болезнь». А при рыночной экономике сделать это еще сложнее, поскольку капитал обычно идет в наиболее доходные и рентабельные сектора, к которым, в частности, относится рынок добычи энергоресурсов.
Попытка преодолеть «голландскую болезнь» потребует от Казахстана существенной поддержки со стороны государства в инновационных и цифровых отраслях. Но даже если она будет оказана, необходимо иметь устойчивый план развития на десятилетия вперед и ориентироваться на передовые области цифровой экономики, одновременно понимая, что первые результаты могут быть достигнуты за горизонтом среднесрочного планирования в пять лет.
Чтобы стать конкурентоспособными в мире цифровой экономики, нужны широкая научная база и передовые научные исследования, для разработки которых Казахстану еще только предстоит создать инфраструктуру.
Наталья Мильчакова, замдиректора аналитического департамента инвестиционной компании «Альпари»: «Иностранные инвесторы не слишком-то спешат в Казахстан»
Казахстан, как и многие другие развивающиеся страны, подвержен «голландской болезни», если под ней подразумевать сырьевую зависимость. Преодолеть ее можно за счет инвестиционной активности, причем это не значит, что нужно обязательно уповать на государство или на иностранные инвестиции.
В прессе часто появляется информация, будто бы то Shell покупает долю в «КазМунайГазе», то еще какой-либо иностранный инвестор изучает возможность приобретения пакета акций крупного казахстанского предприятия, однако потом ничего не происходит. Из этого можно сделать вывод, что иностранные инвесторы не слишком-то и спешат в Казахстан. Хотя бы потому, что есть существенные валютные риски: тенге оказался уязвим к потрясениям на валютных рынках развивающихся стран.
Что касается преодоления «голландской болезни», то возможности у Казахстана есть. Экономика республики уже сегодня диверсифицирована за счет экспорта разных видов сырья: нефти, металлов, руд, зерна. Но чтобы успешно развивать технологии, машиностроительную отрасль, необходимы инвестиции, А чтобы они пришли, нужны налоговые стимулы.
Айкын Конуров, лидер фракции КНПК в мажилисе парламента РК: «В экономике пока не удалось найти новую модель роста»
Попытки правительства изменить парадигму развития экономики с сырьевой на технологическую похвальны. Стоить отметить, что эти попытки не первые. Можно вспомнить ставку на 30 корпоративных лидеров, государственную программу индустриально-инновационного развития… Но добиться прорыва в экономике, как того требовал глава государства, наше правительство не смогло ни в «тучные» годы, ни во времена стрессов в мировой экономике.
Без мечты, или стратегии, как это назвали в правительстве, жить нельзя, но и уповать на нее не стоит. В условиях кризиса, когда рынки сжимаются, кредиты дорожают, а домохозяйства беднеют, преодоление «голландской болезни» представляется очень сложной задачей.
Как известно, в правительство идут одни оптимисты. Если оно пытается множить «иммунные клетки» экономики в виде инновационных и оцифрованных производств развития МСБ, то монетарные власти, борясь с инфляцией, «перекрывают кислород» этим «иммунным клеткам», ужесточая денежно-кредитную политику и пассивно реагируя на волатильность тенге. Даст такая политика шанс на развитие? Понятно, что развитие будет, но, так сказать, вопреки и не такое, как нам всем хотелось бы.
Сможем ли мы в одиночку противостоять «голландской болезни», занимаясь «самолечением» симптомов? Опыт показывает, что это долгий и мучительный путь, и сегодняшняя структура нашей экономики тому подтверждение. Исполнение бюджета 2017 года по доходам и сокращение его дефицита обеспечено за счет роста ВВП на 4% и инвестиций в основной капитал. Однако следует учесть, что во многом это стало следствием благоприятных условий - повышения мировых цен на нефть на 25% при одновременном росте нефтедобычи в Казахстане более чем на 10%.
И даже при этом план поступлений в бюджет превышен всего на 1,1%, тогда как активы Национального фонда за прошлый год сократились на 941 млрд. тенге (или на 4%), а внешний долг Казахстана вырос на 3,9 млрд. долларов. Это говорит о том, что в экономике пока не удалось найти новую модель роста, а преимущества традиционных сырьевых секторов используются в недостаточной мере.
Но свет в конце тоннеля есть, и мы его видим сегодня благодаря нашим соседям - Китаю и России. Речь идет о крупных проектах в сфере переработки, которые реализуются китайской стороной в Казахстане. Это производства полного цикла с ориентацией на рынки ЕАЭС и КНР. 51 проект на сумму в 26 млрд. тенге уже дают мультипликативный эффект только от строительства таких предприятий. Когда же они выйдут на проектную мощность, то можно будет ждать прорыва. Ведь, как показывает мировая практика, 1 доллар инвестиций в машиностроение влечет за собой увеличение объемов производства в смежных отраслях на 2,5 доллара.
Артем Деев, ведущий аналитик AMarkets: «Как показывает история, именно в кризис и нужно проводить реформы»
В Казахстане нет такого жесткого бюджетного правила, как, например, в Норвегии, которая фактически полностью пытается обходиться в текущих нуждах без нефтегазовых доходов. Россия тоже до недавнего времени, когда бюджетное правило было ужесточено, расходовала значительную часть нефтегазовых доходов на покрытие текущих расходов, а теперь замещает уменьшающиеся поступления заимствованиями на внутреннем рынке и изменением налогового регулирования.
Важно понимать, что при этом у страны формируются запасы в виде золотовалютных резервов. Дальше возникает несколько вопросов: на что их тратить и тратить ли вообще, а если не тратить, то в чём хранить – в акциях, облигациях, и каких?
В любом случае такой подход позволяет снизить риски «голландской болезни» - проедания благосостояния и падения промышленности из-за роста курса нацвалюты, благоприятного для импорта и негативно влияющего на собственное производство. Можно ли проводить реформы в кризис? Как показывает история, чаще всего именно в кризис их и получается провести.
Асет Наурызбаев, финансовый аналитик: «Государство должно быть не жандармом, а служащим»
«Голландская болезнь» в Казахстане проходит фазу затухания: влияние нефтедолларов на ситуацию в стране сильно уменьшилось, и мы все видим, как упал спрос практически на все. Следствием этого стал вялотекущий кризис – лучшее время для активных действий правительства. Именно сейчас инвесторы и предприниматели не видят перспектив, и правительство может эти перспективы обозначить, показав путь сползания с нефтяной иглы.
Четвертая промышленная революция, о которой говорит правительство, хороша тем, что многие ее технологии имеют очень низкий порог входа – уберизация и интернет позволяют начать производство с минимальными затратами. Однако для такого развития событий необходима активная предпринимательская среда, предпринимателям нужны деньги, а деньгам – хорошее управление. Здесь я вижу две возможности.
В части кредитования необходимо создать механизм недорогого финансирования «длинных» проектов на 5-7-10 лет в тенге. Я уже говорил, что в условиях отсутствия рынка «длинных» денег, за исключением средств ЕНПФ, который сегодня не может быть источником финансирования нашей экономики из-за длинной череды скандалов и отсутствия четкой стратегии по размещению активов, Нацбанк должен стать кредитором экономики.
При условии жесткого контроля над валютным рынком и правильного построения каналов передачи денег в экономику, когда они пойдут в производственную сферу, эмиссия тенге не приведет к инфляции, потому что в экономике возникнет новый объем товаров и услуг. Более того, именно потому, что рынка длинных денег нет, ставка, по которой Нацбанк будет кредитовать экономику, может быть любой, например, равной нулю. Тогда ставки для конечных заемщиков будут 3-5% в тенге, что значительно увеличит число рентабельных проектов и улучшит качество кредитного портфеля.
Решив вопрос с долговым проектным финансированием, обратимся к финансированию долевому. Опыт госинвестирования (Инвестфонд Казахстана и фонды группы «Самрук-Казына») показал, что в таком случае возникают существенные конфликты интересов, не дающие развиваться проектам в рыночном поле. Правильной альтернативой станет привлечение иностранных частных фондов, которые смогут стать квалифицированным финансовым партнером нашим бизнесменам, обеспечить улучшение корпоративного управления.
В условиях дешевого тенгового кредита потребность в капитале будет покрываться исключительно гарантиями инвестора, что позволит избежать рисков, связанных с обменным курсом. Финансирование – ключевой аспект индустриализации, но не единственный. Огромные транзакционнные издержки, вызываемые государственнными процедурами, должны быть снижены.
Государство должно быть не жандармом, а служащим. В этих целях необходимо максимально снизить его присутствие в экономике, передать госфункции саморегулирующимся организациям. Ну и, конечно, необходимы честные суды, прозрачные и простые законы.
Трудно поверить в то, что правительство сможет реализовать все вышеназванные меры, но тот факт, что направление обозначено верно, вселяет надежду.
Правила комментирования
comments powered by Disqus