«Китайско-белорусский индустриальный парк «Великий камень» – это будущее и драйвер роста экономики Беларуси» – так 11 августа в интервью китайскому государственному агентству «Синьхуа» охарактеризовал эту инвестиционную площадку глава ее администрации Александр Ярошенко, отметив ориентацию «Великого камня» на развитие высокотехнологичных и инновационных производств.
В Белоруссии этот проект, по словам чиновника, рассматривают как важный кластер программы «Один пояс – один путь». «Для того чтобы использовать опыт КНР в развитии нашего парка, мы в качестве образца взяли китайско-сингапурский промышленный парк в городе Сучжоу», – отметил он.
«Великий камень» – это особая экономическая зона близ одноименной деревни в 25 км от Минска, введенная еще в 2012 году. На этой территории введен специальный правовой режим сроком на 50 лет. Как заявил Александр Лукашенко, здесь будут сосредоточены высокотехнологичные предприятия со всего мира и производства «завтрашнего дня».
В мае 2017 года был опубликован указ президента республики «О совершенствовании специального правового режима китайско-белорусского индустриального парка «Великий камень». Это была уже третья редакция указа, направленная на совершенствование схемы работы индустриального парка, который не оправдал возлагавшихся на него надежд. Уже к 2016 году китайские инвестиции в этот проект, как пишет белорусское издание «Завтра твоей страны», практически остановились.
В качестве резидентов «Великого камня» зарегистрировались восемь компаний. Самой значимой для парка и в целом для экономики Белоруссии стала заявка от «Чайна Мерчантс СиЭйчЭн-БиЭлАр Коммерческая и Логистическая Компания». Эта дочка одной из крупнейших в мире логистических компаний планирует построить в «Великом камне» логистический субпарк. Заметим, субпарк, а отнюдь не высокотехнологическое производство.
Впрочем, есть инвесторы и в производство. Например, компания «Цзюйсинь» Солод Технология», которая пришла в республику после визита Александра Лукашенко в Пекин на празднование 70-летия окончания Второй мировой войны. Осенью 2015 года эта компания начала строительство завода мощностью 300 тыс. тонн в год по производству продуктов из ячменя и солода. Как нетрудно догадаться, это предприятие ни в малой степени не соответствует не только инновационной концепции индустриального парка, но и является мощным конкурентом «Белсолоду», проектная мощность которого не превышает 130 тысяч тонн солода в год. Производитель солода из Поднебесной, скорее всего, повлияет на ситуацию на рынке и осложнит жизнь ОАО «Белсолод», как отмечают белорусские СМИ.
И это далеко не первый случай появления китайского конкурента белорусским производителям в индустриальном парке «Великий камень». Крупнейший мировой производитель коммунальной и строительной техники китайский холдинг Zoomlion в апреле 2015 года зарегистрировал в «Великом камне» компанию «Зумлион Бел-Рус», которая собирается строить завод по выпуску автобетоносмесителей, автокранов и коммунальной техники. Номенклатура техники, которую предполагается выпускать на этом заводе, по ряду направлений (катки, экскаваторы, погрузчики, уборочная техника) «пересекается с белорусским холдингом «Амкодор» и может в перспективе стать его конкурентом», отмечают местные СМИ.
Китайская компания «НаноПектин» планирует построить в «Великом камне» завод по выпуску пектина по новой технологии из местного сырья. Другой резидент, «Чэнду Синьджу Шелковый путь развитие», намерен наладить производство суперконденсаторов, оборудования и материалов для рельсового транспорта. Однако при всем желании все эти проекты никак нельзя отнести к «производству завтрашнего дня».
Кроме того, несмотря на заявленные намерения, китайские инвесторы вовсе не спешат с их реализацией. На это недавно в эфире белорусского телевидения посетовал замглавы администрации президента РБ Николай Снопков. Неторопливость многих инвесторов, причем не только китайских, беспокоит белорусские власти, поэтому для резидентов «Великого камня» был установлен строгий временной регламент строительства, при несоблюдении которого резиденты свой статус потеряют.
Заметим, что многие уступки, на которые пошли белорусские власти ради привлечения иностранных инвесторов, не предоставляются даже российским партнерам в рамках экономических договоренностей Союзного государства. Но поскольку и эти льготы не помогают, в ход пущены внеэкономические меры «принуждения к инвестициям».
В числе основных причин этих неудач, как представляется, на первом месте – явная и принципиальная ошибка с выбором модели. Как уже говорилось, основой для создания «Великого камня» стал китайско-сингапурский парк в городе Сучжоу, расположенного на юго-западе Китая в низовьях реки Янцзы, по соседству с Шанхаем. Идею этого парка в свое время выдвинул архитектор китайских реформ Дэн Сяопин.
В парке «Сучжоу-Сингапур», основанного в 1994 году, реализуют свои проекты 79 крупнейших корпораций мира из списка Fortune-500. Иностранные инвестиции распределяются следующим образом: четверть – из Европы, четверть – из США. Оставшуюся половину обеспечивают Сингапур и Япония. Показатель плотности инвестиций чрезвычайно высок: на 1 кв. км парка приходится $1,7 млрд. В 2009 году торговый оборот парка составил $51,2 млрд.
В основе такого успеха – финансовая мощь Сингапура, в те времена ведущего мирового финансового центра, а также устойчивый экономический рост Китая как будущей мировой фабрики. В Сучжоу встретились два гиганта – гигант финансовый и гигант экономический. Белоруссия же не является гигантом ни в какой сфере, поэтому темпы и формат развития «Великого камня» адекватны текущей белорусской реальности.
Нельзя не отметить и откровенно хищнический характер китайской экономической экспансии, которая в последнее время зачастую встречает в мире жесткий отпор. Так, 29 августа премьер-министр Малайзии Махатхир Мохаммад заявил, что китайские проекты в рамках проекта «Пояс и путь» в его стране реализованы не будут и что кредиты, которые Китай навязал Малайзии, носят кабальный характер, поэтому страна намерена их пересмотреть.
Британская The Telegraph пишет, что Пакистан, еще недавно считавшийся мировой витриной сотрудничества с Китаем, как своего рода аналог Японии для послевоенных США, уже в самое ближайшее время может обратиться к МВФ за кредитом в $12 млрд., чтобы избежать дефолта.
Исламабад доверил Китаю всю свою промышленную политику, кроме того, в рамках Китайско-пакистанского экономического коридора согласился принять $62 млрд. китайских инвестиций, что составляет 21,8% ВВП Пакистана, чтобы в итоге транспортная инфраструктура, агропром и промышленность страны были полностью интегрированы с Китаем. Если и в самом деле уже на старте сотрудничества с КНР (инвестировано $19 млрд. из 62) Пакистан объявит дефолт, это может нанести смертельный удар по амбициозным китайским проектам глобальной экономической экспансии.
Что может произойти, если та или иная страна не справляется с эффективным освоением китайских инвестиций, видно на примере Шри Ланки, которая в конце прошлого года передала Китаю в пользование на 99 лет порт Хамбантота в счет взятых ранее кредитов. Порт был построен на китайские кредиты в 2010 году и сходу начал нести убытки: из этого проекта ушли все международные кредиторы. И вот теперь, всего лишь за $1,12 млрд. Китай получил в аренду на 99 лет, как в свое время Великобритания – Гонконг, глубоководный порт на самом перекрестье мировых торговых путей через Индийский океан.
Как известно, Таджикистан передал Китаю часть своей территории также в счет неподъемных долгов. К этому же идет дело и на Мальдивах. В 2013 году они подписали с Китаем три крупных сделки и взяли под них кредиты общей суммой около $1 млрд: на реконструкцию аэропорта, строительство рядом с ним Китайско-мальдивского моста дружбы, а также на постройку порта. Бывший президент Мальдив Мохаммед Нашид, возглавляющий сейчас оппозицию, недавно заявил, что в случае прихода к власти он пересмотрит условия сделки с Китаем, так как страна выплатить эти кредиты не может.
В аналитическом докладе вашингтонского Center for Global Development говорится, что участие в проекте «Пояс и путь» увеличивает риски дефолта в развивающихся странах с нестабильной экономикой. Авторы этого исследования – наряду с Боснией и Герцеговиной, а также Эфиопией и Кенией – помещают Белоруссию в группу стран с относительно низким, но отнюдь не нулевым дефолтным риском в связи с проектами, связанными с «Поясом и путем». Это при условии, что «общий государственный долг должен оставаться достаточно низким, чтобы смягчить вероятность дефолта по умолчанию».
Тот факт, что Пекин часто использует обмен долговых обязательств на нефинансовые активы или политические уступки, стал поводом называть «Пояс и путь» не слишком замаскированной «долговой ловушкой».
На фоне неопределенных перспектив проекта «Великий камень» белорусским экономическим стратегам не худо бы уяснить для себя истинные цели Китая на белорусском геополитическом и геоэкономическом направлении. Последние, по всей видимости, лежат отнюдь не в создании «производств завтрашнего дня» в небольшой республике с неустойчивой и во многом зависящей от российских льгот на углеводороды экономикой, а в строительстве здесь мощного логистического узла со всей сопутствующей управленческой и транспортной инфраструктурой.
А вот какую выгоду может извлечь из этого Белоруссия, кроме платы за транзит китайских товаров в Европу, зависит в первую очередь от политического реализма руководства республики. Ему пора уже перейти от эмоциональной реакции на изменчивую политическую конъюнктуру к взвешенной стратегии интеграции в огромный и неисчерпаемый рынок Евразийского экономического союза, где востребованность в белорусских товарах на порядок больше, чем в избалованной ведущими мировыми производителями Европе.
Правила комментирования
comments powered by Disqus