Тема нашего очередного экспертного опроса очень актуальна, но при этом запутанна, сложна и даже взрывоопасна. Как осторожно ни подходили бы к ее обсуждению политики и эксперты, они рискуют нарваться на гневные комментарии, поскольку градус дискуссий по этой проблематике часто зашкаливает. Итак, мы беседуем с известными политологами и общественными деятелями о том, что представляет из себя казахский национализм как политическое движение и чего стоит ждать от него в будущем. Поскольку ответы получились довольно пространными, часть их мы публикуем сегодня, а часть оставили для следующего номера. Вопросы, заданные экспертам, звучали так:

1. Что это за силы?

2. Каковы их конечные цели?

3. Насколько популярны их идеи в обществе?

4. Насколько они объединены или разобщены?

5. Каковы их перспективы с точки зрения создания политической партии?

Нет среди них единства…

Талгат Исмагамбетов, независимый политолог:

1. То, что ныне именуется национализмом, неоднородно изначально. И в организационном отношении оно не было целостным течением. Почти все так называемые национал-демократы, появившиеся на рубеже 1980-1990-х годов, за исключением немногочисленной партии "Алаш" во главе с Ароном Атабеком, не ставили своей целью завоевание власти. Отдельные личности стремились к депутатским мандатам, но приход к политической власти не ставился в качестве заявленной цели ни движением "Желтоксан", ни Гражданским движением "Азат". В те годы любая политическая группа, оспаривавшая монополию КПСС, представлялась демократической. Не случайно эти национально ориентированные движения первоначально получили название "национал-демократы". Во второй половине 1990-х, когда на долгое время утихли политические дискуссии о характере государственности и демократии, распространение получило другое наименование – "национал-патриоты".

По сути, в 1990-х эти настроения и позиции оставались уделом части интеллигенции. Однако в последние годы этнонационалистический тренд заметно усилился. Достаточно вспомнить заявления некоторых оппозиционных политиков о их приверженности национализму. Между тем эти люди в 1990-х были вполне лояльными чиновниками, занимавшими очень видные посты. Но, с другой стороны, ремейк национализма, наблюдаемый с 2004-2005 гг., не внес принципиально нового содержания. Лишь озвучены старые намерения и привнесено стремление использовать эти настроения в политической борьбе.

Национал-патриоты старого разлива и неонационал-патриоты образца 2005-го различаются между собой. Не случайно наблюдается взаимная настороженность. Кроме того, есть непомерное влияние личных амбиций.

2. Первая и самая очевидная их слабость – это то, что весь спектр течений национал-патриотов не имеет экономической и социальной программы. Цели довольно определенные: первенство казахской нации как государствообразующей, тогда как представители остальных этносов воспринимаются в качестве граждан, но относящихся к диаспорам, имеющим свои исторические родины за пределами Казахстана. Время от времени будируется тема необходимости изменения преамбулы действующей Конституции в сторону государствообразующего характера казахской нации вместо существующего определения государства казахстанского народа.

На этом единство позиций заканчивается. Одни, сторонники казахской политической нации, настаивают на том, что в Казахстане есть одна казахская нация и есть диаспоры; другие не против включения иных в казахскую нацию на основе ассимиляции.

4. Объединяются, как показывает многолетняя политическая практика, только в противостоянии чему-то, какой-то политической инициативе. Последнее по времени такое объединение "против" имело место в конце 2009-го как реакция на принятие первого варианта Доктрины национального единства.

Кроме личностных разногласий, играющих очень большую роль, можно отметить и "разнородность" националистов. Как уже было сказано, есть прежние национал-демократы и есть пришедшие с ремейком национализма в 2004-2005 гг., когда начал просматриваться поворот к использованию национализма рядом оппозиционных партий в политической игре против действующей власти.

5. Казахстанское законодательство не позволяет соз­давать этнически ориентированные партии. Обходной маневр посредством преобразования уже имеющейся партии в национал-патриотическую по содержанию тоже вряд ли удастся. Попытка преобразовать "Руханият", как известно, закончилась снятием партсписка с выборов, сменой руководства и возвращением – под давлением власти – к прежнему курсу. Причина состоит в том, что самостоятельная национал-патриотическая партия – это вызов правящей элите и партии власти. Так что отдельным национал-патриотам придется быть используемыми в зависимости от ситуации, чтобы будоражить общественное мнение, заставлять колеблющихся голосовать за стабильность политического курса.

Следует отметить, что некоторые видные национал-патриоты отлично понимают ситуацию и ограничиваются нематериальными, а, бывает, и материальными дивидендами для себя лично, но без значимых политических приобретений для национал-патриотов в целом.

Национализм общегражданским не бывает

Канат Нуров, президент научно-образовательного фонда "Аспандау":

1. Трудно назвать казах­ский национализм политическим движением. Это, скорее и как правило, дремлющая, архаическая и стихийная сила, которая представлена разрозненными национал-патриотами самого различного толка: от общегражданского, светского направления до мракобесного, этнократического. Национализм тесно связан с сепаратистским стремлением какой-либо национальности стать нацией, то есть обрести собственное государство, в котором все остальные национальности считались бы представителями этой нации как полноправные граждане национального государства. Даже в условно "моноэтничных" странах национальное государство всегда было общегражданским. Этим конструктивная роль национализма исчерпывается. В остальном, когда данная цель достигнута – а в Казахстане это так – национализм начинает играть деструктивную роль, запрещая какие-либо иные языки или не допуская граждан нетитульных национальностей к управлению государством.

Все радикальные призывы казахских националистов, по сути, направлены против государства, так как они могут подхлестнуть эмиграционные настроения среди русскоговорящего населения, включая шала-казахов. Мы можем потерять свою государственность и независимость, за которые так ратуют нацпаты. К счастью, казахи всегда останутся личност­но открытыми, так как в них жива еще национальная идея общегражданской общности.

В казахском языке наше самоназвание звучит как "казак", т.е. через такое же "к" в конце, как и в начале слова. Это подчеркивает социальное, а не кровно-родственное происхождение нашего этноса от института казакования, т.е. аульного, вольного и индивидуального образа кочевания. Казак – это звучит гордо для любой национальности Казахстана, а не только для казахов. Наше этническое самоназвание в этом смысле действительно может стать национальным для всех граждан Казахстана, поскольку оно объединяет. Не только национальности стремятся к собственному государству, но и демократические государства, как правило, создают единые нации из множества национальностей. Так было на протяжении ХIХ и ХХ веков в Европе, Азии, Америке. Возможно, это происходит сейчас и в Африке. Демократия предоставляет народу власть, нация выражает себя через государство, государство становится национальным в смысле общенародности, но не этничности.

По поводу подмены понятия "патриотизм" понятием "национализм" следует сказать особо, чтобы несколько скорректировать позиции глубоко и искренне уважаемого мной Айдоса Сарыма и других общественных деятелей. Их стремление представить национализм общегражданским явлением весьма позитивно и необходимо в политическом смысле, но не в научном. Национализм, в отличие от патриотизма, в принципе не бывает общегражданским. В основе его как явления и идеологии лежит этнократизм либо титульной национальности (шовинизм), либо нетитульной (сепаратизм). Да, у национализма, как и любого явления в этом мире, есть свои "позитивные" устремления, но нельзя подменять им понятие "патриотизм". В основе любви к родине, в т.ч. к национальному государству, лежит общегражданская сущность. В этом смысле я скорее назову себя национальным патриотом ("нацпатом"), но ни в коем случае не националистом.

Я поддерживаю наших националистов в их сдвижке в сторону общегражданского, политического понимания нации ("Казахи всех национальностей – объединяйтесь"), но подменивать и смешивать понятия патриотизма и национального государства с понятием национализма, проистекающего из того же этнократического ряда, что и нацизм с шовинизмом, я позволить себе не могу. Даже патриотизм, не говоря уже о национализме, может стать "последним прибежищем для негодяев", которые, прикрываясь общесоциальными (национальными) целями, нарушают общечеловеческие ценности и права, в том числе на частную собственность. Причем нарушают в своих личных, а отнюдь не в государственных целях.

2. Соответственно идеологическому разнообразию националистов их цели весьма различны, но, как правило, зачастую неосознаваемы, поскольку они себя не могут осмыслить как единое явление: политически, идеологически и методологически. В последнее время усилились противоречия между официальным истэблишментом так называемых "шала-казахов" и неформальным движением так называемых "национальных патриотов" – нацпатов, а проще говоря, между русско- и казахскоговорящими казахами. Естественно, что все другие граждане республики большей частью на стороне первых. Этническое (культурно-бытовое) происхождение правительства и нацпатов – одно и то же, но дьявол кроется в том, что политические и экономические различия этих слоев нашего общества драматически обретают оттенок якобы этнического конфликта из-за второстепенной роли государственного языка по сравнению с межнациональным. То есть разделение казахов по языку присутствует скорее в силу резкой поляризации в социально-экономическом расслоении общества, чем в силу того, что "нагыз-казах" не понимает русского языка "шала-казахов".

Современный народ Казахстана в целом, включая казахскоговорящую часть, является преимущественно русскоязычным этносом в административно-правовом и научно-техническом аспекте коммуникации. От этого факта не уйти. А потому не стоит переоценивать конфликтный потенциал, связанный с казахским и русским языками. Он приобретает повышенное значение лишь из-за различий в социальном и экономическом положении простого народа и элиты. Конечно, языковое различие является необходимым условием этнического, т.е. культурно-бытового, позиционирования социальных групп в обществе. Но язык, как оказалось, является далеко не единственным и явно недостаточным условием для этнического сознания. Все "шала-казахи" считают себя казахами, а у "нагыз-казахов" язык не поворачивается назвать их русскими. Более важный фактор национального сознания – это образование личности, сознание ею общей и при этом достоверной истории своего этноса (как на уровне отдельной национальности, так и на уровне единой нации), что, впрочем, госсекретарь РК уже объявил в качестве идеологического приоритета.

Большинство казахскоговорящих недовольно своим заниженным положением в обществе и связывает личный неуспех с недостаточным знанием русского языка, с его фактическим "засильем" во всех сферах жизни общества, а также с чуждой им элитой, говорящей на русском и английском языках. Но гражданской войны в Казахстане из-за этого, я уверен, не будет, так как во всех разнородных племенах казахов издревле была сильна надэтничная национальная идея государственного (общегражданского) устройства общества, о чем свидетельствует казахский миф о трех сотнях казахов под предводительством Алаша. Просто публичные нападки казах­скоговорящих и реакция русскоговорящих будут продолжаться до тех пор, пока казахский язык фактически не займет равное положение с русским в административно-правовом и научно-техническом смысле. Но шансы на это с каждым годом становятся все призрачнее в силу глобализации (в т.ч. англизации) планеты в целом и нашей страны в частности.

Но в казахском языке и искусстве сокрыт огромный художественный потенциал либерального мировоззрения. Да, казахский язык пока не популярен, насильно его не модернизируешь и людей не заставишь говорить на нем дальше быта, кухни и мата. Для этого надо, например, пропагандировать шедевры казахского песенного искусства, чтобы люди стали интересоваться языком этих песен. Благо таких шедевров у нас много. Но даже если современная казахская национальность, как и все остальные этносы Казахстана, станет казахскоговорящей во всех смыслах этого слова, а не только в бытовом, то от этого она не перестанет быть русскоговорящей, так как русский язык стал для современных казахов, по сути, одним из ключевых этнических (культурно-бытовых) признаков.

3. Их идеи очень популярны в толщах "массовидных, одномерных" личностей в силу их "архетипичности". Но с этими идеями очень опасно заигрывать, их использовали в свое время Гитлер в негативных целях нацизма (национального социализма) и даже Сталин в позитивных целях защиты от нацизма. Как известно, в своей речи после 22 июня советский вождь обратился к народу со словами про "Святую Русь", которые шовинистически противоречили идеям интернационального социализма. Эта неуправляемая стихия есть в каждом этносе, и она тесно связана с биологически запрограммированными инстинктами группового позиционирования и эгоцентризма. Кто заигрывает со стихией кровного родства, языковой или антропологической схожести, тот неоригинален. Но этнос – это не государство, а культурно-бытовая общность людей, которая может и не иметь собственного государства. Этнос начинается с рода и племени, проходит через народность и национальность и может заканчиваться нацией. Нация – это индустриальный этнос, имеющий собственное общегражданское государство. В этом смысле понятие "нация" чуть шире понятия "национальное государство", так как не предусматривает этнического происхождения общеграждан­ского государства и, соответственно, официального наличия в нем какой-либо титульной национальности. Но даже сторонники национального государства имеют весьма и весьма отдаленное, с научной точки зрения, отношение к национализму как в целом этнократическому явлению.

4. Славу богу, они весьма разобщены – причем благодаря несколько изощренной политике первого президента. Вряд ли это возможно оспорить. В случае его ухода остается только надеяться на традиционную открытость простых казахов и на хрупкую преемственность этой политики. Казахстан, надеюсь, не совершит той же ошибки, что и СССР. Сталин, возможно, сильно ошибался, предоставляя культурно-национальным автономиям РФ национальный статус государств и полагаясь при этом на доминирующую роль КПСС. СССР смог создать общегражданскую, политическую нацию, осколки которой умирают сегодня во всех нас, но Россия всегда была слишком терпима к своим этническим меньшинствам. Поэтому сегодня значительная часть Украины, будучи большей частью русской, уже не считает себя Россией, хотя начало Великой России положила именно Киевская Русь, а Золотая Орда просто передала ярлык на великое княжение Москве. Это большая самоидентификационная трагедия для простых украинцев. Когда люди пытаются идентифицировать свое общество не по образу жизни, а по языку или, хуже, по крови, генетике или расе – они приходят к произволу и попадают в непроходимый тупик, как это случилось с немцами.

Проект по исследованию образцов ДНК на установление генетического родства людей пока еще далек от того, чтобы принести пользу исторической науке в части этнологического аспекта. Некоторые группы казахов по гало-группе R1A1 могут оказаться русскими, либо казахи могут в целом быть помещены по генетической классификации в группу кавказских народов, к которой относится большинство европейцев. Но ведь это же абсурд, если никто в науке не спорит о тюрко-монгольском происхождении казахов. Поэтому любые попытки воссоздать в казахском гражданском обществе жузовую структуру якобы для влияния регионов на правительство никак не могут помочь строительству национального государства. Казахские рода и племена как изначально (союз казаков "Алаш"), так и после Чингисхана не имели кровно-родственной природы. Можно было жениться внутри племени и даже рода, лишь бы не было кровосмешения на протяжении семи поколений ("жеты-ата"). Это были этно-политические образования, сами казахи называют их не племенами, а народами-государствами ("Ел"). Наши жузы скорее объединяли, чем разъединяли, разрозненные казахские ханства в единую политическую нацию. Но поскольку в Великой степи было невозможно фиксировать народы-государства территориально, то использовалась древне-монгольская родоплеменная символика и тематика в политическом старшинстве казахских жузов, племен и родов, сохраняющем национальное единство разнородных народов-государств тюркских казаков. Сегодняшний типичный, т.е. кровно-родственный, "трайбализм" в казахстанском правительстве – это обычная "клановая" возня, борьба различных "местечковых" групп влияния, не имеющая никакого отношения к мифологической загадке "Трех "сотен" ("Уш жуз"). Кроме того, помимо казахов, в Казахстане давно уже проживают иные национальности, которым, возможно, интересна эта загадка казахской истории, но которые не желают делиться по ушедшим в прошлое жузам.

5. Теоретически это возможно, но, практически вряд ли. Такой провал в несуществующее прошлое маловероятен, казахи всегда были открытой национальностью. Даже тогда, когда представляли собой титульную национальность древнемонголь­ской имперской нации (Золотая Орда – "Ак-Орда"). Так что обязательно будет какое-то еще и иное политическое содержание, призванное быть публичным прикрытием националистической сути такой партии.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram