Вслед за объявленным уходом США из Сирии может последовать и завершение их афганской кампании. В конце января стало известно, что американская делегация договорилась с «Талибаном» (организация запрещена в России) о принципах мирного соглашения, подразумевающего, в частности, вывод иностранных войск с территории страны. Необходимость диалога по Афганистану признают не только США: 5-6 февраля переговоры с участием талибов* планируются и в Москве. Казахстанский востоковед, директор Института азиатских исследований Султан Акимбеков в интервью «Евразия.Эксперт» объяснил, к чему может привести уход США из Афганистана и почему переговоры с талибами* активизировались именно сейчас.

- Султан Магрупович, президент Афганистана Ашраф Гани заявил о необходимости вывода всех иностранных войск с территории страны. На ваш взгляд, это возможно? Американцы уйдут из Афганистана?

- Очевидно, что заявление президента Афганистана Ашрафа Гани о выводе иностранных войск является реакцией на информацию о переговорах США с движением «Талибан»*, которые проходили в Катаре. Пока известно только то, что представитель США Залмай Халилзад обсуждал с талибами* вопрос об урегулировании в Афганистане. Якобы американцы предлагали начать вывод войск через 18 месяцев после подписания соглашения и завершить их через 24 месяца. В то время как талибы* вроде бы настаивали на том, чтобы начать вывод войск уже через три месяца и завершить его через полгода.

Понятно, что президент Гани не мог не отреагировать на такую информацию. Потому что, если американцы договариваются с талибами*, то это не может не ставить вопрос о судьбе уже существующих сегодня афганских государственных институтов и тех людей, которые в них работают.

Да, можно говорить, что они слишком зависимы от американцев, именно Вашингтон сегодня финансирует афганские армию и правительство. Талибы* считают их «марионеточным режимом» и не видят необходимости с ними договариваться.

Но в нынешней политической конфигурации в Афганистане, при всех имеющихся к ней вопросах и претензиях, тем не менее в той или иной степени участвуют представители практически всех основных этнических, религиозных групп и главных политических сил. Они конкурируют друг с другом, но все же взаимодействуют. И проблема здесь как раз в механизме такого взаимодействия.

- В чем именно заключается эта проблема?

- Талибы* – это только одна из возможных сторон любого внутриафганского диалога, если, конечно, речь идет о диалоге. Они не представляют интересов даже всех пуштунов страны, не говоря уже о национальных меньшинствах. К тому же современный «Талибан»* – достаточно аморфная децентрализованная структура, под флагом которой выступают самые разные группировки по всей стране. Но нельзя утверждать, что это мощная консолидированная сила.

В данном случае все выглядит так, что США фактически договариваются за спиной не только афганского правительства, но и всех тех групп, которые худо-бедно, но взаимодействуют сегодня в афганской политике.

Условно говоря, среди пуштунов это светские детрайбализованные пуштуны, а также племенные пуштуны восточных провинций, многие из которых формируют органы власти на местах. Еще есть сторонники Гульбеддина Хекматиара из партии «Хезбе-и Ислами» и многие другие. Кроме пуштунов, в афганской политике активно участвуют представители влиятельных этнических общин – таджикской, хазарейской, узбекской, туркменской и других.

- Что будет означать уход США из Афганистана для страны и региона?

- Если США договорятся с талибами* без учета мнения всех этих сил и потом уйдут из Афганистана, это означает фактически начало нового этапа борьбы за влияние в этой стране.

По крайней мере, очевидно, что перспектива прихода талибов* к власти не может устроить северные национальные меньшинства. Несомненно, что в этом вопросе их поддержит Иран. Тем более, что уход США, скорее всего, приведет к прекращению финансирования афганских структур – от правительственного аппарата и армии до милицейских формирований на местах. Так что это будет совсем другая реальность.

- Почему США решили начать эти переговоры именно сейчас?

- Если задаться вопросом, почему американцы решили попытаться договориться с талибами*, то можно предположить, что главная идея начала переговоров была связана со спецификой нынешней американской администрации.

Афганистан стоит США очень дорого, указывалось о десятках миллиардов долларов. Для президента Дональда Трампа эти траты наверняка выглядят чрезмерными и непонятными. Тем более, что ему не хватает средств для реализации проектов внутри страны.

Достаточно вспомнить последнюю историю с отказом конгресса выделить $5,7 млрд на строительство стены на границе с Мексикой.

Возможно, что Трамп, как и в случае с недавним заявлением о выводе войск из Сирии, полагает, что таким образом можно сэкономить для решения других задач. Кроме того, американцы в Катаре озвучили идею о начале вывода войск из Афганистана через 18 месяцев. Это как раз придется на следующую президентскую кампанию в США, в которой Трамп, скорее всего, будет участвовать.

Но все же такое развитие событий было бы слишком радикальным для американской внешней политики.

Так, если США уйдут из Сирии и Афганистана, это означало бы усиление позиций Ирана в этих странах. Маловероятно, что американцы пойдут на это. В конце концов, президент Трамп — это только один эпизод в истории США, а их интересы в регионе явно имеют гораздо большую глубину.

Поэтому рискну предположить, что переговоры США с талибами* все же не приведут к реальному и быстрому уходу американцев из Афганистана. Президент Трамп ищет быстрых решений, но американская политика в Афганистане и вокруг него – это все-таки более долгая история. Особенно с учетом фактора Ирана для американской политики.

- Почти год прошел с того дня, когда в Ташкенте была проведена представительная международная конференция по Афганистану. Претендует ли Ташкент на роль основной переговорной площадкой по Афганистану?

- Переговоры по урегулированию ситуации в Афганистане будут продолжаться. 5 февраля планируются переговоры в Москве с участием талибов*. В конце февраля будет еще один раунд переговоров США с «Талибаном»*.

Но на повестке дня тем не менее остается открытым вопрос о переговорах между талибами* и всеми теми афганскими группами, которые сегодня участвуют в политической жизни Афганистана. Без этого невозможно говорить о каких-то реальных договоренностях. И вот здесь нужна будет нейтральная площадка. Такой площадкой вполне может стать Ташкент.

Узбекистан является одной из наиболее заинтересованных сторон в афганском урегулировании, к тому же Ташкент сравнительно недалеко от Афганистана.

- Кстати, на роль переговорной площадки по Афганистану не претендует, например, Казахстан. Почему? Тем более, что у Казахстана есть опыт в этом направлении. Например, астанинский процесс по Сирии…

- Конечно, у Казахстана есть очень позитивный опыт посредничества в сложных ситуациях. Причем это не только Астанинский процесс по Сирии. Можно вспомнить еще переговоры по иранскому ядерному вопросу. В определенный момент, когда переговоры зашли в тупик, только Казахстан был настолько нейтрален, что ни у кого из переговаривающихся сторон не было претензий к Астане.

В определенном смысле Казахстан более удобная площадка, чем Узбекистан, для полноценного внутриафганского диалога, если он когда-то потребуется для переговоров тех же талибов* с другими политическими силами Афганистана.

Потому что Узбекистан является заинтересованной стороной во внутриафганских делах. Все-таки 10 % узбекского населения в Афганистане – это важный фактор и в любых электоральных кампаниях, и в случае если события будут развиваться по неблагоприятному сценарию.

Собственно, все непосредственные соседи Афганистана в той или иной мере являются заинтересованными сторонами. Точно так же, как великие державы – Россия, США, Китай. Поэтому может возникнуть потребность в нейтральном посреднике и соответствующей площадке для переговоров.

- Недавно Афганистан запустил международный транспортный коридор «Lapis Lazuli». Как вы оцениваете перспективы его развития? На что надеются в Афганистане?

- Указанный транспортный коридор – один из многих, которые сегодня существуют в Афганистане и вокруг него. Особый интерес к нему связан с тем, что он выводит товары из Афганистана через Туркменистан, Каспийское море, кавказские страны и Турцию на европейское направление. В первую очередь здесь, конечно, возникает вопрос эффективности данного маршрута. Все-таки будет довольно затратно возить здесь афганские товары, а это преимущественно сельскохозяйственная продукция – хлопок, сухофрукты. Есть, безусловно, и геополитическая составляющая. Данный маршрут не проходит через территорию Ирана. К тому же он использует направление через Кавказ.

На Западе Кавказ последние два десятилетия рассматривается как альтернативный вариант транспортировке через Россию и Иран. Но в современном мире больше значения имеет цена вопроса. Если «Лазурный путь» будет выгоден для бизнеса, то его будут использовать.

- Как вы думаете, могут ли к этому проекту присоединиться Казахстан, Узбекистан и прочие страны Центральной Азии?

- Для Казахстана этот маршрут не слишком актуален. Внешняя торговля Казахстана, а также транзит товаров осуществляется по многим направлениям. В том числе используются морские порты Курык и Актау для поставок через Каспий на тот же Кавказ. Логику выбора того или иного транспортного направления определяет целесообразность и цена.

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram