Судьба законопроекта о религиозной деятельности оказалась плачевной. Сначала его долго критиковали, потом откровенно игнорировали, а теперь и вовсе прикрыли. Будет ли он реанимирован в ближайшие месяцы – пока неизвестно. Но если это и произойдет, то, по логике, нам предложат его новую версию, которая будет существенно отличаться от нынешней. Чем именно? Порассуждать на сей счет мы попросили наших экспертов.
Но для начала скажем, что проект закона «О религиозной деятельности и религиозных объединениях» правительство Сагинтаева отозвало в конце прошлого месяца, причем без указания причин. Мы пытались выяснить их в Министерстве общественного развития, однако ответ на свой запрос так и не получили. К тому же в эти дни оно подверглось реорганизации, назначили нового министра… Пока толком неясно, какие сферы будет курировать ведомство, но, судя по его названию, вопросы религии будут явно не в приоритете.
Все это наводит на мысль, что власть снова решила несколько дистанцироваться от них. Возможно, так и должно быть в светской стране, тем более что все предыдущие попытки вмешательства государства в эту деликатную сферу не находили поддержки у общественности. Но и полностью отстраняться – тоже опасно, особенно в условиях, когда все больше молодых людей увлекается религией, причем далеко не всегда исповедует ее умеренные течения. Уехавшие в Сирию казахстанцы – яркое тому подтверждение.
Как правило, создавать профильные ведомства и писать специальные законы в нашей стране начинают тогда, когда ситуация в буквальном смысле начинает «взрываться». Помнится, и Агентство по делам религий в 2011 году, и Министерство по делам религий и гражданского общества в 2016-м были образованы после терактов в разных городах Казахстана. И тот факт, что последнее возглавил кадровый силовик Нурлан Ермекбаев, указывал как раз на то, что государство намеревалось взять религиозную сферу под жесткий контроль. Но, несмотря на бодрый старт, довести начатое до логического завершения не удалось – к тому времени все успели расслабиться…
Как бы то ни было, правовое регулирование религиозной сферы по-прежнему остается делом необходимым и актуальным. Главное, по мнению экспертов, - не повторять в новом варианте законопроекта ошибки, допущенные прежними разработчиками, и не превращать борьбу с религиозным экстремизмом в дискриминацию верующих.
Серик Бейсембаев, эксперт Института мировой экономики и политики: «Надеюсь, в правительстве учтут предыдущую критику»
То, что законопроект «сырой», было понятно с самого начала. Предлагаемые меры усложнили бы и без того сложные взаимоотношения между госорганами, религиозными объединениями и практикующими верующими. Причем само целеполагание выглядело странным: разработчики декларировали необходимость совершенствования религиозной сферы, но, по сути, речь шла о еще одной «антиэкстремистской» инициативе.
Наибольший резонанс вызвали предложение законодательно закрепить понятие «деструктивные религиозные течения» и запрет на появление с закрытыми лицами в публичных местах. Эксперты в области права и сами верующие возмутились дискриминацией людей по религиозному признаку, а также созданием условий для репрессивных мер в отношении отдельных мусульманских общин.
Как участник рабочей группы по обсуждению законопроекта в мажилисе могу сказать, что там было и много других спорных моментов. Например, предлагалось, чтобы дети до 16 лет могли ходить в религиозные учреждения только с родителями или с их письменного согласия.
Но никто не смог ответить на вопрос, как проверить подлинность письменного согласия, нужно ли в таком случае нотариальное утверждение и как религиозные служители будут устанавливать возраст посетителей.
Как следствие, в самом депутатском корпусе появились противники законопроекта. Думаю, крупные религиозные организации и международные партнеры тоже не остались в стороне и выразили свое недовольство лицам, принимающим решения. Свою роль, скорее всего, сыграла и смена руководства в министерстве, продвигавшем законопроект.
У нового министра явно были другие приоритеты, о чем можно судить по изменению названия ведомства. Таким образом, отзыв законопроекта, думаю, произошел в результате сильного сопротивления со стороны стейкхолдеров, а также ослабления позиций лоббирующих структур.
Надеюсь, при доработке законопроекта в правительстве учтут предыдущую критику. В идеале необходимо пересмотреть концептуальную часть проводимой политики, ориентировать ее на компромиссные решения, а не на конфронтацию, и, исходя из этого, корректировать законопроект.
Султанбек Султангалиев, политический аналитик: «Нужно избегать чрезмерной регламентации жизни людей»
Одна из славных традиций нашей отечественной бюрократии заключается в том, что преемник подчистую отвергает все нововведения предшественника и беспощадной метлой расправляется с его наследием. Однако в данном случае я бы не стал искать черную кошку в темной комнате и возводить на Дархана Калетаева конспирологическую напраслину.
Полагаю, что законопроект о религиозной деятельности был отозван, во-первых, в силу своего некоторого несоответствия современным политическим трендам, а, во-вторых, потому, что он действительно вызвал в обществе широкое обсуждение, в ходе которого были высказаны и определенные критические замечания.
Например, недоумение и даже откровенный сарказм над коллективным разработчиком в лице Министерства по делам религий и гражданского общества вызвала статья, касающаяся публичной демонстрации внешних признаков деструктивных религиозных течений. В самом законопроекте отсутствовала детализация этих внешних признаков, хотя общество прекрасно понимало, что имеется в виду ношение бороды и коротких штанов.
Много вопросов вызвали и новеллы об оскорблении чувств верующих и неверующих (хотя как раз таки они были разработаны в соответствии с международным пактом о гражданских и политических правах), а также регламентация поведения госслужащих и работников бюджетных организаций в религиозной сфере.
Надо сказать, что законопроект, подготовленный в министерстве, которым тогда руководил Нурлан Ермекбаев, носил на себе явственный отпечаток его жесткой личной позиции по отношению к религиозному экстремизму и альтернативным течениям в исламе – они не вызывали у него никакого доверия, как, впрочем, и у части населения.
С учетом исключительной важности данного законопроекта как в плане соблюдения прав казахстанцев на свободу вероисповедания, так и с точки зрения национальной безопасности, на мой взгляд, необходимо вновь вернуться к широкому общественному обсуждению поправок в будущий Закон.
При этом, я считаю, нужно все-таки избегать чрезмерной регламентации жизни людей, ограничений в области духовной свободы. Самым сложным будет достичь гармоничного баланса между необходимостью соблюдения права человека на духовный поиск, с одной стороны, и разумными мерами по противодействию распространению идей религиозного экстремизма под вывеской псевдорелигиозных учений, с другой…
Арман Кудабай, преподаватель, журналист, специализирующийся на религиозной тематике: «У власти нет представления о том, как бороться с религиозным экстремизмом»
На днях прочел новость: наш Минкульт задумал снять аж целый фильм об эвакуации казахстанцев из Сирии. Перед глазами сразу стали вырисовываться кадры из будущего «киношедевра»: доблестные сотрудники силовых структур с оружием казахстанского производства, прикрывая своими телами бородатых «бедолаг», их детей и многочисленных жен, замотанных с головы до ног, бегут к военному самолету с опознавательными знаками ВВС РК, готовому взлететь в любой момент...
Слишком уж старательно власти пытаются акцентировать внимание общественности на том, что они именно «спасли наших сограждан, оказавшихся в заложниках у террористов». Думаю, это в том числе реакция на бурные дискуссии, развернувшиеся в отечественной медиа- и блогосфере, что, мол, негоже оставлять «своих» в беде.
А ведь Казахстан – единственная страна, которая решилась на проведение «гуманитарной миссии». К примеру, государства ЕС до сих пор ломают головы над тем, что делать со своими соотечественниками, завербованными на войну в Сирии, стоит ли им вообще возвращать гражданство….
Проблема в том, что мы забываем, кем на самом деле являются эти бородатые парнишки и их жены. Это вовсе не те люди, которых нужда и притеснения гонят за тридевять земель в поисках «духовного просветления». Ими движет идеология религиозного экстремизма, и уезжали они осознанно, с конкретной целью - воевать!
Представьте, скольких «неверных» мирных граждан они успели уничтожить за время пребывания в Сирии… Несмотря на это, наши спецслужбы пытаются их «спасти» от мести сирийских властей и военных, чьи близкие и родные погибли в той войне.
Я привел этот пример, дабы показать, что ни у министерства Ермекбаева, ни у министерства Калетаева, ни в целом у власти не было и нет представления о том, как бороться с религиозным экстремизмом. У нас до сих пор отсутствует четкий план работы, нет даже ясного понимания, кто действительно «свои», а кто пытается протащить в наше общество чуждые идеи.Всех смешали в одну кучу. И я не удивлюсь, если скоро мы начнем героизировать вернувшихся из Сирии наемников...
Этим непониманием, собственно, и вызваны проволочки с законопроектом о религиозной деятельности. В его последней версии лично я не увидел серьезных недостатков, из-за которых он мог бы быть отозван. Их нет по той простой причине, что документ скопирован с законодательства зарубежных стран.
Другое дело, что его готовили на скорую руку. Ермекбаев хотел успеть привлечь внимание общественности к наличию проблемы экстремизма. А следующий министр просто не знал, что с ним делать, поэтому и затягивал решение вопроса.
Когда общество сотрясают языковые и межнациональные страсти, понятно желание министров забросить подальше «неудобные» законопроекты, а еще лучше - передать их своим преемникам… Но такой подход, естественно, не решает, а только усугубляет проблемы. Как я не раз говорил, в том числе и в интервью вашему изданию, время упущено.
Иностранным лицеям уже удалось романтизировать в Казахстане хиджабы, а новоиспеченным миссионерам - внедрить никабы. Дело, конечно, не в самом религиозном одеянии, а в том, что может под ним скрываться...
Недавно в очередном споре со студентами, облаченными в религиозные одежды, я услышал мнение: «По закону в альма-матер не воспрещается входить в хиджабе и даже в парандже (никабе)!». И ведь они правы. В Казахстане столько лет мусолят этот вопрос, а законодательно его урегулировать никак не решаются… Много шума, а толку – ноль.
Правила комментирования
comments powered by Disqus