Гражданская война в Афганистане вышла к границе СНГ на всем ее протяжении. Ряд районов на таджикистанской границе в афганском Бадахшане и Кундузе контролируется боевиками уже более года. Прошлой осенью боевики Талибана* вышли в провинции Балх к Хайратону – грузовому терминалу почти у самой границы с Узбекистаном.

На прошлой неделе масштабные бои развернулись в провинции Бадгис, которая уже год назад частично перешла под контроль с вооруженной оппозицией. В результате все три граничащих с Афганистаном республики сталкиваются с новой реальностью, когда сопредельную территорию контролирует не признанное правительство в Кабуле, а Талибан*, признанный во многих странах террористической организацией.

В результате страны СНГ сталкиваются с необходимостью выстраивать отношения с новыми незваными соседями. Как нужно действовать? Ответ на последний вопрос стал широко обсуждаться в связи с боями в Бадгисе. 17 марта американская «The New York Times», славящаяся мощной корреспондентской сетью в Афганистане, сообщила, что Туркменистан оказался фактической помощью боевикам в захвате в плен большой группы афганских пограничников.

Ход войны

Бои в Афганистане идут с нарастающей интенсивностью. За последние две недели там погибло 193 сотрудника силовых структур, до 80 боевиков различных группировок и более 50 мирных жителей. Боевики применяют проверенную временем тактику постепенного выдавливания властей с периферии, уничтожая в ходе ночных налетов блокпосты и сельские отделы полиции, заставляя власти эвакуироваться в крупные города и оставляя победителям контроль над селами и дорожной инфраструктуры.

Очередным успехом этого подхода стали события в Бадгисе, где талибы смогли уничтожить за неделю более 20 блокпостов и сельских отделов полиции и установить контроль над большей частью границы. Также им удалось полностью блокировать столицу региона Калайи-Нау и стратегически важный город Бала-Мургаб. Афганские источники уже сообщали, что гарнизоны, якобы, остались без воды и еды, и их уже начали эвакуировать военной авиацией в центральную часть страны.

По сообщению «The New York Times», число погибших в данном регионе силовиков достигло за неделю 40 человек, и еще до 150 военных и полицейских оказались в плену. Источники издания заявили, что отрезанные от Бала-Мургаба пограничники пытались скрыться на территории Туркменистана, но не получили такой возможности. Крупные операции подобные этой, даже если властям удается в итоге отбить крупные города, дестабилизируют ситуацию в стране, запугивают государственный аппарат, который избегает лишний раз оспаривать позиции Талибана* на периферии…

До следующего масштабного наступления, в ходе которого боевики захватывают новый кусок территории.

Как Ашхабад помог талибам

На текущий момент наибольшее число споров вызывает вопрос о взаимодействии с боевиками официального Ашхабада. Упоминавшийся материал «The New York Times» обвинил Туркменистан в том, что из-за его действий в руках боевиков оказались до 100 человек пограничников, которые попытались скрыться на территории республики, но были остановлены или даже возвращены.

Один из источников издания прямо заявил о существовании договоренности туркменских властей и талибов о передаче им военных вместе с оружием. Сам факт наличия пленных подтверждается тем, что Талибан* опубликовал на подконтрольных ресурсах фотографии большой группы конвоируемых людей в военной форме, которые по утверждениям боевиков как раз и были захвачены в ходе боев в Бадгисе.

Впрочем, хоть и с большой задержкой, Минобороны Афганистана заявило, что Туркменистан все-таки допустил на свою территорию более 50 отступающих военных и какое-то число гражданских беженцев. Более 50 пограничников действительно попали в плен, и их судьба «выясняется». Ашхабад ситуацию не комментировал вообще, что вызвало у многих вопросы: кому в итоге верить?

Множество публично выступавших экспертов склонились к тому, что Ашхабад действительно вольно или невольно помог Талибану* в этом инциденте. Вспоминали даже эпизод войны 1990-х гг, когда группе талибов, в аналогичных условиях прижатых к границе вооруженными отрядами Дустума, удалось пройти в Туркменистан и через его территорию выйти из окружения.

Впрочем, здесь речь уже о чистой конспирологии. Несомненно, что отношения Туркменистана с боевиками далеко непросты. В июне 2018 года неизвестные вооруженные отряды вторглись с территории Бадгиса, контролируемой боевиками, на туркменскую землю и вступили в бой с пограничниками.

Иностранные СМИ, со ссылкой на местные источники сообщили о том, что погибло от 8 до 25 туркменских пограничников. Вероятнее всего, инцидент был связан с наркотиками, а не реальной попыткой вторжения. Однако он показал, что туркменские власти сталкиваются с принципиально новыми угрозами, которые не всегда готовы отразить военной силой.

Пошел ли в связи с тем эпизодом Ашхабад на сотрудничество с Талибаном*? Или же это лишь совпадения и ложные подозрения? Последние слишком часто возникают из-за закрытости Туркменистана, который делает для внешних наблюдателей тайной вопросы, в которых нет и не было поводов для секретности.

Договориться с боевиками

Несмотря на сравнительно небольшую протяженность границы Афганистана с Узбекистаном, последний уже начал сталкиваться с проблемами нового соседства. Афганская провинция Балх, долгое время считавшаяся самой спокойной в стране, вышла из-под контроля после отставки губернатора Нура. Меньше чем за год почти в половине балхских районов появились боевики, а недавно из-за назначения нового начальника полиции в самом Мазари-Шарифе, столице региона, вспыхнули беспорядки и перестрелки.

В этих условиях Узбекистан пытается наладить с Талибаном* прямой диалог. За прошлый год делегации талибов минимум дважды посетили Ташкент, а в этом году представители МИД РУ встретились с ним в Дохе. Как сообщают источники в Ташкенте, переговоры идут о гарантиях безопасности для Узбекистана и узбекских проектов в Афганистане, в особенности о железной дороге Термез-Мазари-Шариф.

Этот путь планируется продлить до Герата и Кабула, а в перспективе выйти к Пакистану и Ирану, создав таким образом трассу между промышленностью России и Казахстана и рынками на побережье индийского океана. Впрочем, несмотря на конструктивный тон переговоров, Ташкент предпочитает держать порох сухим. Укрепляется пограничная охрана, отрабатывается взаимодействие с Россией и другими странами ОДКБ в вопросах отражения возможных вылазок через границу.

В марте совещание и командно-штабные учения, посвященные подобному сценарию, прошли в Екатеринбурге с участием Узбекистана, Кыргызстана, Таджикистана и России. До этого в России и Узбекистане прошла серия полигонных тренировок по борьбе с бандгруппами. Ташкент достаточно давно приостановил членство в ОДКБ и не планирует его возобновлять, однако, в существующих условиях политики смогли отойти от шаблонов, и сотрудничество осуществляется.

Таджикистан: на границе тучи ходят хмуро

Таджикистан находится в зоне риска дольше других республик, так как отряды боевиков появились в граничащих с ним провинциях еще несколько лет назад. Сейчас уже большинство примыкающих к границе районов Бадахшана и Кундуза находятся в руках Талибана*. В прошлом очерке мы также писали о появлении в данном регионе баз Аль-Каеды* и ИГИЛ*, которая даже осуществляла теракты в самой республике. Наконец, через таджикистанскую территорию проходит ряд крупных маршрутов наркотрафика, что усугубляет все существующие проблемы.

Во многом непростая ситуация на границе с Афганистаном стала причиной появления Коллективных сил оперативного реагирования ОДКБ, в которую входит Таджикистан. В 2016-2018гг. проводилась серия учений стран-участниц организации по переброске подкреплений в случае внезапных атак вооруженных отрядов с афганской территории.

Последние годы также укреплялась граница, что позволило несколько сократить наркотрафик, но не покончить с ним. Душанбе предпринимает попытки навести порядок в пограничной полосе, о чем свидетельствует октябрьское противостояние в Горном Бадахшане между президентом и местными элитами.

На текущий момент Таджикистан – единственное государство, которое открыто оглашало сведения о динамике вооруженных инцидентов на границе. Их ежегодная численность достигает 20-30, а многие сопровождаются человеческими жертвами. Данных о прямом диалоге между Душанбе и руководством Талибана*, ассоциируемой с пакистанской Кветтой, нет.

Впрочем, подобную работу в рамках ОДКБ осуществляет Россия, по инициативе которой был создан т.н. Московский формат переговоров с участием всех заинтересованных региональных игроков, официального Кабула и талибов. Столица Казахстана также выражала готовность создать аналогичную переговорную площадку, вспоминая об успехе Астанинской процесса по Сирии.

Уроки для региона

Как мы видим, все страны региона ищут новые модели соседства с Афганистаном, где сейчас сосуществуют два политических режима: официальный Кабул, поддерживаемый США, и пока еще теневая власть Талибана*. В условиях войны, роста террористической угрозы и трансграничной преступности каждое из государств ищет способы обеспечить собственную безопасность.

Узбекистан делает ставку на переговорный процесс, хотя и заботится о его «силовом обеспечении», развивая сотрудничество со странами ОДКБ. Таджикистан ставит во главу угла оборону с использованием силовых структур и технических средств контроля границы, в чем ему помогает Россия. Туркменистан меньше других сообщает о своих стратегических планах, что порождает слухи в некоем тайном сближении с боевиками.

Все, конечно, возлагают большие надежды на переговорный процесс в Москве или Дохе, который позволил бы завершить войну компромиссом и убедить талибов отказаться от сотрудничества с международным терроризмом. Однако пока страны СНГ вынуждены обеспечивать свою безопасность военно-политическими средствами с учетом «афганского фактора».

Более того, если мир не будет заключен, а конфликт в Афганистане будет развиваться таким же неблагоприятным для властей путем, то нынешнее соседство с Талибаном* может стать долгосрочной политической проблемой.

 

 

 

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram