Туркменистан, как известно, — одна из самых закрытых стран мира. Причем дело не только в неохотной выдаче виз путешественникам и блокировании множества интернет-сайтов. Российский деловой журнал «Инвест-Форсайт», анализируя бизнес-климат в Туркменистане, обратил внимание на такое неочевидное препятствие для иностранных инвесторов, как туркменский язык. Практически вся важная информация в Туркменистане публикуется только на государственном языке, переводчиков с которого за пределами страны очень мало. В 1990-е годы в стране был осуществлен переход с кириллицы на латиницу, что еще больше сузило круг экспертов — не каждый человек, выучивший туркменский в советские времена, сходу поймет современные тексты.
Иногда для переводов с туркменского пытаются привлекать специалистов по родственным турецкому и азербайджанскому языкам, но для них эта работа крайне сложна. Об онлайн-переводчиках не приходится даже мечтать — туркменского языка нет ни в самом популярном сервисе Google Translate, ни в каких-то иных вариантах.
Это работает и в обратную сторону. Сейчас далеко не каждый гражданин Туркменистана бегло говорит и читает на русском, английском или каких-либо еще языках. А значит, ему доступна исключительно та информация о мире, которую публикуют внутри страны, под строгим контролем властей.
Так что же это за язык, выполняющий роль своего рода тайного шифра для закрытой от мира республики? Как и когда он возник, какие отличительные особенности имеет, насколько сложно его выучить? Обо всем этом «Фергане» рассказала Танем Лосева-Бахтиярова — доцент кафедры тюркской филологии Института стран Азии МГУ имени Ломоносова, кандидат филологических наук, преподаватель турецкого, туркменского, узбекского языков, а также теоретических курсов по тюркологии.
— Из открытых источников мы поняли, что огузские языки появились примерно в VIII веке, а примерно к XIV-XV векам огузские племена в Туркмении объединились в туркменский народ. Так когда все же выделился туркменский язык: одновременно с объединением народа, раньше, позже? А остальные языки огузской ветви когда выделились? Иными словами, верно ли, что туркменский язык выделился раньше других, и потому азербайджанцы или турки с трудом их понимают?
— Когда мы говорим о языке, нам нужно, во-первых, определиться, о каком языке идет речь: разговорном, письменном или литературном. Все они имеют разные этапы формирования, разное время возникновения. И также письменный литературный язык может делиться на язык донационального периода (то есть до сложения определенной нации) и национального.
В среде огузских языков туркменский язык считается самым архаичным, именно в нем сохранились наиболее древние формы, которых уже нет в современном азербайджанском или турецком, гагаузском языках. Эльвира Александровна Грунина (доктор филологических наук, заслуженный профессор МГУ и автор единственного «Учебника туркменского языка для стран СНГ») рассказывала нам, что именно из-за архаичности туркменского языка в нем очень много белых пятен, его еще исследовать и исследовать.
Если говорить про возникновение всей огузской группы, то она образовалась в среде огузов (VI – XIII века), ведущих свое происхождение от западных и отчасти восточных тукюйских племен с прямыми потомками, сохранившими древнеогузские черты языка – туркменами и более поздними, смешанными племенами, из которых образовались современные азербайджанцы и турки, с одной стороны, и гагаузы – с другой.
Тюрки-огузы двигались на запад тремя разными путями. Они пришли сначала в Среднюю Азию, это VIII век, в Х веке часть из них (часть северных огузских племен) пошла через Урал и Волгу в Восточную Европу, в XI веке другая их часть, огузы-сельджуки, начала продвигаться на Запад через Иран и Малую Азию, они-то и дали начало турецкой и азербайджанским нациям.
То есть это многочисленное объединение тюркских родов и племен в период с X по XIII века разделилось на три части. Одна осталась в Приаралье и легла в основу этнического состава современных туркмен; другая, которая пошла в Иран и Малую Азию, послужила основой образования современных турок и азербайджанцев; а третья, что шла в Европу через Урал и Волгу, — печенеги и узы, к их современным потомкам, как пишет, например, Н.А.Баскаков, можно отнести гагаузов.
Каждая группа тюркских языков делится на подгруппы (и есть более мелкие деления), так как тюркских языков очень много. Среди огузских языков огузо-туркменская подгруппа (по классификации того же Н.А.Баскакова) является самой древней. Исторически она относится к наиболее ранней общности языков и объединяет древний язык огузов, зафиксированный Махмудом Кашгарским, известным путешественником, историком и филологом, составителем знаменитого словаря «Диван лугат ат-турк» (XI век), а также современный туркменский язык. Этот словарь, к слову сказать, до сих пор не дает покоя ученым, в нем до сих пор находят, что изучить и исследовать, – как например, нашим коллегам из Отдела урало-алтайских языков Института языкознания РАН И.В. Кормушину и А.В. Шарову, которые трудятся над ним в данный момент.
Что вообще отличает туркменский язык от остальных языков огузской группы? Что считается древней, архаичной формой? Это, во-первых, наличие долгих гласных, первичной долготы гласных, которая есть в корне слова и которая играет смыслоразличительную роль. В письме, например, современные туркмены никак не обозначают долготу. Если вы скажете кратко «ат», это будет лошадь, если скажете с долготой «ааат», это будет имя. Такая долгота встречается практически в каждом туркменском слове, причем, в разных слогах. Для изучающих туркменский язык это представляет определенную трудность, потому что нам приходится просто запоминать, в каком конкретно слоге есть долгота и есть ли она вообще.
Наличие первичных долгих гласных является рефлексом древнего происхождение языков этой подгруппы и указывает на связь с восточными тюркскими языками, которые считаются более древними — я говорю о языках Сибири и Алтая, потому что в якутском и тувинском языках тоже есть первичная долгота. Туркмены, азербайджанцы, гагаузы и турки хорошо понимают друг друга. Но туркменский язык воспринимать на слух несколько сложнее из-за уже упомянутой долготы, к ней нужно привыкнуть.
Существуют так же специфические межзубные согласные, обилие стяжений, ассимиляций и т.д., что тоже, на мой взгляд, затрудняет восприятие туркменского языка на слух для изучающих. Но в целом, конечно, это одна подгруппа, общетюркские основы, схожие словообразовательные аффиксы, грамматика и синтаксис. Немного, правда, отличается синтаксис гагаузского языка, так как на него оказали влияние молдавский и румынский языки.
Еще одна особенность туркменского языка, которая отличает его от собратьев по подгруппе, это наличие большого количества кыпчакских элементов. Кыпчакские языки – это очень большая группа тюркских языков, которая – если мы говорим об огузской группе – более всего повлияла на туркменский язык. Этот смешанный огузо-кыпчакский пласт в туркменском языке — самый ранний. Вообще, конечно, все эти тюркские союзы и объединения племен в то время были смешанные, не было четкого разделения: вот эти только огузы, а эти – кыпчаки, а те – карлуки.
Конечно, какое-то ядро превалировало, но это всегда был союз племен, и состав племен был смешанным. И только потом в каждой группе языков стали выделяться черты, по которым стало возможно четко различить кыпчаков и, например, карлуков и отнести их к разным группам.
Что касается письменного туркменского языка, то его формирование, а значит, обособление от других огузских языков, относится к XIII-XIV векам. Письменный литературный язык сформировался сравнительно недавно — это XVIII век. Если сравнивать с формированием азербайджанского и турецкого письменных языков, будет примерно то же время.
— Насколько язык сирийских и иракских туркменов похож на собственно туркменский? Многие до войны с ИГИЛ (запрещенная в РФ террористическая организация) вообще не догадывались о существовании на Ближнем Востоке огромных общин этих родственников туркмен.
— Конечно, он похож, потому что сохраняет огузскую основу, но по лексике и по фонетике он уже более схож с азербайджанским и турецким языками. Заимствования происходят от тех, кто проживает рядом. И, конечно, на разговорный язык, в первую очередь, лексику, влияет арабский язык.
— Почему, с вашей точки зрения, в современной Туркмении словно «стесняются» родства с Великими Сельджукидами, предпочитая уводить корни туркмен в более глубокую древность, вплоть до неолита? Тогда как, например, в Таджикистане свой род ведут от Саманидов, в Узбекистане — от Тимуридов, и так далее.
— Честно скажу, я никогда не слышала об этом. Возможно, об этом нужно спросить у самих туркмен, с чего бы им стесняться своих ближайших родственников. То, что они могут состаривать свою историю, — это есть и у других тюркских народов. Я, например, читала об учебнике истории, где местный автор написал, что Атилла (вождь гуннов) был кыргызом, и т.д.
— Но перейдем к современности. Можно ли, например, в Москве, Екатеринбурге, Лондоне или хотя бы в Бишкеке или Ташкенте пойти и выучить туркменский язык?
— В Москве туркменский язык изучается в двух вузах — у нас и в МГИМО. У нас он изучается как второй восточный язык, то есть у нас есть основной восточный язык, турецкий, которому уделяется наибольшее количество часов, и также у нас есть так называемые вторые восточные языки, это узбекский и туркменский. На них выделяется меньшее количество часов, но тем не менее мы успеваем пройти всю грамматику, фонетику, мы читаем газеты, книги.
Университетское тюркологическое образование подразумевает знание минимум двух, а то и трех тюркских языков для того, чтобы мы могли разбираться в сравнительно-историческом языкознании, типологии на материале тюркских языков, чтобы мы могли иметь представление о письменных памятниках тюркских языков, знали историю формирования литературных языков и диалектов, увидели ареальное многообразие тюркского мира. При изучении языков всегда присутствует связь с экстралингвистическими факторами, такими как история тюркских народов, культура тюркских народов, и так далее.
В МГИМО туркменский идет как основной восточный язык, его преподает доцент, кандидат философских наук Майя Мередовна Клычева, она этническая туркменка, то есть носитель языка. Группы студентов набираются каждый год. Запрос на эти языки есть. Языковые группы у нас и у них небольшие, 10-12 человек максимум. В МГИМО проводят тематические вечера, читают стихи туркменских поэтов. Мы тоже включаем туркменские номера в программу наших институтских и кафедральных мероприятий, проторили дорожку в консульство Туркменистана в Москве, где нам любезно выдают национальные костюмы для выступлений, что-то я сама покупаю и приношу на кафедру, чтобы наши ребята могли использовать.
Еще туркменский язык можно выучить, например, в Ереване. Педагог Амалия Петросян училась в аспирантуре в Туркменском государственном университете и теперь преподает в Ереванском государственном университете. В Европе туркменский язык, насколько я знаю, преподают в Геттингенском университете, там его ведет д.ф.н. Гюльшен Сахатова, этническая туркменка, которая не раз приезжала к нам в институт на конференции. В Германии,кстати, всегда была сильная тюркологическая школа.
С туркменским языком знакомят и в Университете Анкары (Турция). Наша магистрантка Ксения Верхова проучилась там целый семестр. У нее был такой предмет, как «Современные тюркские языки», в учебном пособии по этому предмету – написанном местным, турецким, автором, соответственно были разделы, посвященные тюркским языкам: казахскому, якутскому, туркменскому, узбекскому и д.р. На экзамене Ксения отвечала, в том числе, на вопрос о долготах в туркменском языке и, вернувшись в сентябре к нам на кафедру, обстоятельно поделилась с нашими студентами всеми 23 случаями, выделяемыми турецкими лингвистами, на наших занятиях по туркменскому языку. То есть турки очень активно изучают другие тюркские языки, пишут по ним работы, они очень востребованы.
Интересная ситуация произошла с японскими коллегами. В Японии тоже преподают туркменский язык, и началось это так. Несколько лет назад, когда еще была жива наша Эльвира Александровна Грунина, мне пришло письмо от японского магистранта Оку Масахиро (Oku Masahiro), который писал, что очень хочет познакомиться с ней, так как он учил туркменский язык, и заодно подтянуть русский язык. У себя в Токийском университете он изучал турецкий, азербайджанский, гагаузский, казахский, проще сказать, какие из тюркских языков он там не изучал, то есть тюркологическая школа в Японии достаточно сильная. И теперь его мечта, писал он, — поехать в Туркмению и преподавать там японский.
Мы стали с ним переписываться, он приехал в Москву, пришел к нам на кафедру и попал как раз на пару узбекского языка. Мы читали Чехова «Толстый и тонкий» на узбекском. Японский гость принял живое участие в чтении, мы, признаюсь, даже удивились, какое у него было прекрасное произношение. Потом, помню, он еще не раз удивлял сотрудников местных узбекских кафе своим знанием языка. Пробыв в Москве несколько месяцев, он уехал в Туркмению. Мы продолжили переписку, на вопрос «Как там?» он ответил «Здесь все по-другому», после этого пропал и не выходил на связь более двух лет.
Случай свел нас снова, на сей раз он был проездом в Москве после изучения астраханских туркмен. Я пригласила его на нашу кафедру, чтобы он рассказал, как прошло время в Туркмении, о своих планах, о развитии туркменоведения в Японии. Он говорил с нами на чистом туркменском языке, для него это уже было проще, чем говорить по-английски или по-русски. Рассказал, что в Туркмении очень востребованы японский и китайский языки, что он написал учебник по туркменскому языку на японском и вернулся в Токийский университет, поскольку он является – насколько я знаю – единственным преподавателем туркменского языка в Японии. Сейчас он регулярно приезжает в Туркмению. Таким образом, как видите, туркменский можно встретить в самых неожиданных местах и даже в Японии.
— Насколько вообще сложно выучить туркменский язык?
— Тюркские языки довольно своеобразны, они отличаются по своей типологии от известных большинству поступающих к нам студентов языков — русского и западно-европейских. Тюркские языки имеют совершенно другую типологию, совершенно другой строй языка, чем знакомые нам европейские языки. Там по-другому строится слово, другой порядок слов в предложении. В тюркских языках нет неправильных глаголов, нет исключений, нет грамматически выраженного рода.
Есть основа слова, к которой в определенном порядке наращиваются аффиксы, таким образом мы можем выразить время, наклонение, лицо, число, падеж и т.д.; количество их, однако, ограничено. Есть также сингармонизм – гармония гласных и согласных. Много отличий... Кому-то это как раз кажется простым и вполне логичным, а кто-то очень долго не может привыкнуть — все очень индивидуально и зависит от склада характера, способностей к языкам... Необходимо пробовать: пойдет — не пойдет.
— Насколько туркменский язык, в 1990-е годы фактически «насильно возрожденный», является живым, а насколько — искусственным?
— Процесс очищения языка от русских заимствований происходил не только в туркменском, но и в узбекском, и в ряде других языков на постсоветском пространстве. Занимались словотворчеством, обращались, например, к письменным памятникам. Точно так же в свое время делали и турки, когда произошла кемалистская революция и турецкий язык стали очищать от арабских и персидских заимствований.
Основной словарный фонд – общетюркский, поэтому, как уже говорилось выше, обращались к тюркским источникам и искали подходящие замены. Разумеется, в туркменском языке остались заимствования из русского языка, а в русском есть много заимствований из тюркских языков. Нельзя сказать, что туркменский язык искусственный. Я бы не сказала, что язык резко поменялся или что это стал какой-то другой язык.
— К концу советской эпохи в Туркменистане жило немало даже этнических туркмен, не знавших языка. А что с ними стало, когда национальный язык стал внедряться повсеместно? Они начали учить его как иностранный?
— Те, кто там остались, были вынуждены это сделать, им пришлось учить язык, так как у него статус государственного. На нем ведется обучение, без знания языка не возьмут на работу. Хочешь — не хочешь, учить ты его будешь. Те, кто уехали и иногда приезжают, бывает, до сих пор плохо знают свой язык. У меня есть здесь один знакомый студент (принес нам на кафедру войлочных верблюдиков, тапочки, браслеты, которые вы видите), он этнический туркмен, но своего языка он не знает, живет в Москве.
Его родители ездят в Туркмению и знают язык. Также я знакома с туркменским дизайнером Еленой Аннабердыевой, которая живет и в Ашхабаде, и в Москве, она создает современные костюмы с этническими элементами, также проводит лекции и мастер классы по истории туркменского костюма, она не говорит на туркменском, но сейчас начала его учить!
— Внутри Туркменистана сейчас, спустя почти 30 лет независимости, все еще распространено двуязычие? Насколько много там людей, для которых туркменский язык является единственным известным?
— Много, особенно у молодого поколения. Можно сравнить с соседним Узбекистаном — очень много людей там все еще говорят по-русски, но для детей, например, это уже иностранный язык, который преподают в школе. Туркмения закрытая страна, они практически не выезжают, туда тоже очень тяжело попасть. Соответственно, русский язык преподают как иностранный – во всех школах, и воспринимается он уже как иностранный. Но интерес к нему, как мне говорили московские туркмены, там идет по нарастающей.
— Не повлияло ли введение латиницы на «информационный разрыв» между эпохами? Наверное, человеку, который со школы читает только латиницей, уже сложно читать старые книги из домашней библиотеки на кириллице.
— Туркменистан как перешел на латиницу, так на ней и сидит. Все выходит на латинице — и учебные материалы, и газеты, и книги. Люди переучились и читают на латинице. А вот в Узбекистане другая ситуация — там до сих пор в ходу два вида алфавита, хотя официально принята именно латиница. Обучение происходит на латинице. Но когда человек заканчивает школу, колледж, институт и идет покупать газету, журнал или книгу, он видит, что большая часть этих материалов — на кириллице.
И так как к учебникам он больше не обращается, то читает со временем только на кириллице. Когда мне удается поймать там для записи носителя какого-нибудь интересного для меня диалекта и дать ему текст из узбекского учебника, написанный на латинице, он читает его с трудом, с большим трудом. У туркменов таких проблем нет, у них только латиница. Мне довольно трудно сказать, какая реакция у современного туркменистанца будет на кириллицу, есть повод провести эксперимент!
— Каковы перспективы развития туркменского языка? Как вы думаете, со временем туркменский язык разовьется в нечто иное или все же будет известен только историкам лингвистики?
— Умирающим или исчезающим его никак нельзя назвать. Туркменский народ не вымирает, никуда не исчезает, поэтому и язык будет развиваться. Следует отметить, что туркмены — это нация племен, а туркменский язык — это язык диалектов (их насчитывается около тридцати). У каждого племени есть свой диалект, своя история происхождения. Они даже зачастую стараются не смешиваться и не выдавать девушек замуж в иные племена, нередко называют себя не туркменами, а по названию племени.
Диалекты различаются, в первую очередь, лексикой, фонетикой. Конечно, они друг друга понимают. Развитие языка в плане лексики продолжается, создаются новые слова (особенно урожайными бывают периоды перед какими-то знаменательными событиями, типа Азиатских игр); в целом, туркменский язык, я бы сказала, живет и процветает. Конечно, хотелось бы туда поехать, позаписывать диалекты, особенно в деревнях, послушать, как они отличаются, это все очень интересно.
С периодичностью примерно раз в год у нас на кафедре появляются туркменские газеты и журналы, например, в прошлом году тетя одного из наших студентов, поехав в Туркменистан работать журналистом, привезла нам свежую прессу. Причем привезла несколько экземпляров одной газеты: ей не разрешили их покупать самостоятельно, для нее приобрел газету сопровождающий человек, а раз его попросили купить несколько газет, он и купил – несколько номеров одной.
Правда, приехали еще пара журналов. Наш бывший заведующий кафедрой Дмитрий Михайлович Насилов, один из ведущих тюркологов России, профессор, доктор филогических наук, к сожалению, уже покойный, побывал в Туркмении и привез нам детские книги. Тут и туркменские народные сказки, и вот есть переводная. Обратите внимание, книги очень хорошо иллюстрированы и прекрасного качества.
— Насколько политические аспекты мешают научной работе с языком? Существует ли вообще туркменская лингвистка?
— Каждый год наша кафедра организует международную научную тюркологическую – скажу шире: алтаистическую – конференцию «Дмитриевские чтения» (названную по имени основателя нашей кафедры Н.К.Дмитриева) В прошлом году на нее приехали аж три туркмена! Правда, один приехал из Турции, а вот два других прилетели из Туркмении, из Ашхабада. Я занималась документами, связывалась с консульством Туркмении, была очень длинная цепочка писем, чтобы им разрешили к нам приехать. И в этом году к нам снова собираются туркменские коллеги!
Конечно, в советское время, как нам рассказывали Эльвира Александровна Грунина и Дмитрий Михайлович Насилов, общение, совместные научные проекты тюркологов были очень сильно развиты, на местах, в университетах в Узбекистане, в Казахстане, в Туркмении научная деятельность велась очень активно и очень крепко поддерживались связи.
После того, как Союз распался, и контакты ослабели. Эльвира Александровна не раз подчеркивала, что необходимо поддерживать связь с очагами тюркологии в других бывших советских республиках. И мы стараемся это делать, приглашаем к нам коллег из Туркменского государственного университета, из Татарстана, Башкирии, Узбекистана, Казахстана, Турции, Тувы, Хакасии и других тюркских стран и регионов.
И, конечно, мы рассматриваем возможность поездки в Туркмению. Мне, правда, хотелось бы поехать туда так, чтобы самой общаться с местным населением, свободно ездить по стране, если заинтересует какой-то диалект — сорваться, поехать в обозначенную, например, деревню, и смело его записывать. Но хотя бы просто посетить музей ковра, уже дело!
Наши гости из Туркмении впоследствии прислали мне в электронном варианте пособие по фонетике туркменского языка. Его тяжеловато, конечно, читать, потому что необходим специальный лингвистический словарь. То есть, можно сказать, что научная работа там ведется, но лично мне ее труднее оценить, чем, например, в Узбекистане, в который я езжу достаточно часто, захожу в книжные магазины, вижу, какие новинки из словарей, пособий, учебников появляются каждый год, везу добычу на кафедру. В Москве в книжных магазинах типа «Библио-Глобуса» я видела лишь небольшой русско-туркменский словарик и русско-туркменский разговорник. Но и то нашим студентам польза.
Правила комментирования
comments powered by Disqus