Строительство АЭС в контексте устоявшейся практики принятия решений: сначала решение, потом обоснование

Впервые планы строительства атомной электростанции в Узбекистане были обнародованы в декабре 2017 года, когда Москва и Ташкент договорились совместно заниматься этим вопросом. Соответствующее соглашение было подписано между двумя странами в сентябре 2018 года. Согласно соглашению, предполагалось строительство двух энергоблоков на основе водо-водяного энергетического реактора по проекту «Росатома» мощностью каждого энергоблока до 1,2 ГВт. 

Надо сказать, что эти планы стали неожиданностью для граждан Узбекистана. Никаких широких обсуждений на эту тему ни в экспертных кругах, ни в обществе до конца 2017 года не проводилось.

Еще в 2014 году государственно-акционерная компания (ГАК) «Узбекэнерго» официально опровергала появившиеся в прессе того времени спекуляции на эту тему. Представитель «Узбекэнерго» заявил тогда, что «в перспективе компанией в рамках реализации Программы развития промышленности Республики Узбекистан и ежегодных инвестиционных программ строительство атомной электростанции не предусматривается».

Решение о строительстве станции было похоже на одно из серии импульсивных инициатив, которые Шавкат Мирзиеев проявлял не раз с самого начала своего правления. Это инициативы по повсеместному выращиванию лимонов в школах и детских садах и горького перца или по разведению цыплят в сельских домохозяйствах. Для реализации каждой инициативы выделялись значительные средства, причем без какого-либо экспертного обоснования и бизнес-планов. Как правило, эти инициативы оборачивались пустой тратой ресурсов. По истечении какого-то времени банки просто переставали выдавать под эти горе-проекты льготные кредиты.

Подобный авантюрный подход и практика поспешных решений теперь наблюдаются и в  секторе энергетики. Правительством до сих пор не разработана и не принята всеобъемлющая стратегия развития этого сектора, которая бы была основана на оценке ряда факторов, включая текущие тренды в мировой энергетике, риски для здоровья населения, для окружающей среды, а также для безопасности страны. Такая стратегия должна была быть основана на экономических расчетах с учетом имеющихся альтернатив и ограниченных ресурсов.  По крайней мере, сообщений о таких расчетах до сих пор не было.

Вместе с тем, руководство министерства энергетики судя по всему имеет определенное стратегическое видение перспектив развития энергетики или имело такое видение до недавнего времени. Это видно из выступления заместителя министра энергетики Шерзода Ходжаев на Международном форуме по реформам в этом секторе, состоявшемся в Ташкенте в июле 2019 года.

В своем выступлении замминистра охарактеризовал основные проблемы, стоящие перед отраслью и пути их решения, наметил стратегические ориентиры. Что, однако, характерно, в его выступлении почти не было упоминаний об АЭС, и ее создание не ставилось в ряд первоочередных задач. К таковым он отнес вывод морально и физически устаревших энергоблоков на ТЭС общей мощностью 6,7 ГВт; создание солнечных и ветровых электростанций суммарной мощностью 6,7 ГВт с доведением их доли в общем объеме генерирующих мощностей до 21%; а также строительство 2,7 тысяч км высоковольтных линий электропередач с одновременным строительством девяти новых подстанций. На все это необходим не один миллиард долларов.

Имеются ли эти деньги в стране? Да, имеются: на 1 февраля 2019 года в стране насчитывалось 27,2 миллиарда долларов золотовалютных запасов. Однако тратить этот резервный фонд ни в коем случае нельзя на разного рода инвестиционные проекты, он необходим для покрытия потребностей и обязательств страны в течение минимум трех месяцев в случае экстремальной ситуации, чтобы не допустить дефолта и банкротства страны. Кроме того, средства необходимы также для развития не только одной только энергетики.      

Судя по всему, решения президента страны не только носят импульсивный характер, но и принимаются исходя из иллюзии о неограниченных ресурсов или в надежде взять их в долг, без учета всех рисков их потерь.

Возвращаясь к теме строительства АЭС, следует выделить по крайней мере следующие два блока факторов: (1) финансово-экономический, (2) связанный с безопасностью объекта и всей страны.

Финансово-экономический фактор

Приведем сравнительную стоимость основных видов энергии с точки зрения капитальных затрат в расчете на киловатт энергии:

В указанные капитальные затраты на выработку ядерной энергии скорее всего не включены косвенные затраты, а именно расходы на дезактивацию станции после истечения срока действия станции, на хранение радиоактивных отходов и на создание и поддержание системы безопасности на протяжении всего срока действия станции и ее дезактивации.

Даже представители ядерной энергетики признают, что стоимость деактивации атомной станции должна стоить в пределах 10-15 процентов от стоимости ее строительства, что в проекции на узбекскую АЭС означает, как минимум один миллиард долларов.  Но по другим оценкам и на практике стоимость расходов на дезактивацию выше, и время на ее полное завершение намного дольше предсказуемой. Так, во Франции на небольшую станцию в Бреннилисе всего на 70 МВт было потрачено 480 миллионов евро, в 20 раз больше ранее запланированной суммы. Кроме того, была допущена утечка радиоактивных элементов в близлежащее озеро. 

В 2013 году Агентство по ядерной дезактивации (Nuclear Decommissioning Authority) Великобритании спрогнозировало необходимость выделения 100 миллиардов фунтов стерлингов на деактивацию имеющихся 19 станций в стране, то есть в среднем по 5 миллиардов на станцию. По сегодняшним ценам и в переводе на доллары это будет не менее 10 миллиардов долларов на станцию. Можно предположить, что и дезактивация узбекской АЭС, если ее проводить с учетом всех требований и стандартов, обойдется в сумму, сопоставимую со стоимостью строительства станции. 

Известно, что стоимость строительства и ввода в действие узбекской АЭС оценивается пока в 11 миллиардов долларов. Это заявленная сумма. Практика показывает, что заявленные суммы имеют тенденцию к возрастанию по мере строительства подобного рода сложных объектов. И потом это обычная маркетинговая тактика продавца, сознательно занижающего стоимость товара на первых этапах переговоров, чтобы потом накрутить стоимость под разными предлогами, когда решение покупателем уже принято.

В плане стоимости АЭС, есть еще одно важное соображение. Ввод в действие только ее первой очереди предусмотрен только на 2028 год, и еще не факт, что эти сроки будут выдержаны. Это означает, что как минимум 9 лет нужно будет ждать, пока станция начнет давать энергию. Поэтому неизвестно, когда расходы на строительство станции, на ее дезактивацию и системы безопасности окупятся. И все это только для того, чтобы произвести при вводе в действие обоих энергоблоков всего лишь 2,4 ГВт энергии. Это не более 15% вырабатываемой в стране энергии.

Стоимость солнечной энергии колеблется от 32 до 40 евро за мВт/ч, в то время как мегаватт-час атомной обходится в 100-170 евро.

Мы имеем дело здесь с явно упущенной выгодой, и очень странно, что правительство страны не принимает ее в расчет, отвлекая значительные ресурсы на дорогостоящий и малоэффективный с экономической точки зрения проект. За 10 лет строительства АЭС другими источниками можно было бы произвести гораздо большее количество энергии и гораздо быстрее. Так, стоимость солнечной энергии колеблется от 32 до 40 евро за мВт/ч, в то время как мегаватт-час атомной обходится в 100-170 евро (то есть, разница в 3-5 раз!). Также следует иметь в виду, что в последнее время ветряные и солнечные электростанции наращивали генерирующие мощности быстрее, чем любой другой суб-сектор энергетики.

Таким образом, учитывая ряд приведенных факторов, можно сделать вывод о том, что АЭС Узбекистану достанется слишком дорого. В свою очередь, дорогая по стоимости энергия, если она предназначена для промышленного использования, неизбежно скажется на себестоимости выпускаемой в стране продукции и, соответственно, приведет к снижению ее конкурентоспособности на внешних рынках. Если же потребителями энергии, вырабатываемой АЭС, будут домохозяйства, то это ударит по их бюджету и уровню жизни.

Остановимся немного на пути удовлетворения потребностей населения в энергии. Так, домохозяйства в стране потребляют сейчас 26% всей энергии, сельское хозяйство – 20%, бюджетные организации 11%. В сумме получается 57% всей потребляемой энергии. Если хотя бы треть этих потребностей удовлетворить солнечной энергией, вырабатываемой малыми установками с обслуживанием хозяевами этих домохозяйств и объектов, то это будет около 20%. То есть гораздо больше, чем целевые цифры выработки энергии АЭС (10-15%). Причем этих 20% добиться можно в разы быстрее, чем рассчитывая на АЭС.

Судя по последнему постановлению, подписанному президентом 4 октября этого года по стратегии перехода к «зеленой энергетике», правительство отлично понимает важность возобновляемых источников энергии и даже планирует повышение этой отрасли до 25% от общего объема генерации электроэнергии в стране.

Солнечная энергетика

В принципе, в Узбекистане уже началось развитие солнечной энергетики. Как заявил заместитель министра энергетики республики Шерзод Ходжаев, до 2030 года в Узбекистане появятся около 25 солнечных электростанций (СЭС). По расчетам министерства, потенциал возобновляемых источников энергии (ВИЭ) Узбекистана составляет около 51 миллиарда тонн нефтяного эквивалента, технический потенциал — 179,8 миллиарда тонн нефтяного эквивалента. При этом спрос на энергоресурсы составит до 2030 года порядка 43,5 миллиарда тонн в нефтяном эквиваленте при условии сохранения темпов роста ВВП на уровне 8-8,5% ежегодно. То есть, одни только ВИЭ могут полностью удовлетворить спрос страны в энергии и позволить направить добываемый газ на экспорт. Так зачем сверх этого нужна супер-дорогая АЭС?

В 2018 г. было заключено соглашение с одной из ведущих компаний мира по строительству солнечных электростанций, канадской SkyPower, которая готова инвестировать 1,3 миллиарда долларов в строительство гелиостанции мощностью в 1000 мегаватт. Это почти столько же, сколько будет вырабатывать один из двух энергоблоков на планируемой АЭС. Сравнение между этими двумя проектами явно не в пользу АЭС. С одной стороны, имеем энерго-блок расчетной стоимостью 5,5 миллиардов долларов (половина от 11 миллиарда на всю станцию), который будет готов минимум через 9 лет. С другой – аналогичная по мощности станция стоимостью в 4 раза меньше, которая будет давать ток уже через 2-3 года.   

Вместе с тем, до сих пор правительство уделяло внимание в основном строительству солнечных электростанций мощностью минимум 100 мегаватт каждая. Однако представляется, что с точки зрения интересов населения еще более перспективным было бы развивать малые гелио-установки для их инсталляции в отдельных домохозяйствах, зданиях различного рода учреждений и в фермерских хозяйствах. Эти устройства (панели и батареи для хранения энергии) можно быстро устанавливать на крышах частных домов и на других малых объектах. Такие установки требуют очень минимального ухода, всего трех-четырехразовой в год промывки панелей от пыли и загрязнения.

К примеру, в Великобритании, где количество солнечных дней в году гораздо меньше, чем в Узбекистане, уже сейчас 840 тысяч домохозяйств установили у себя солнечные панели,  экономя на электричестве до половины былых затрат на энергию. 

Следует также учитывать, что установки для выработки возобновляемой энергии стремительно дешевеют. К примеру, в Великобритании их стоимость упала на 70% по сравнению с 2010 годом. Следует ожидать дальнейшего их удешевления, с учетом развития технологий        . Сейчас одна малаая установка стоит в Британии от 1,5 тыс до 6 тыс фунтов стерлингов (или $1,8 тыс – $7,4 тыс). Например, установка стоимостью в $1,86 тыс до $3,7 тыс может выработать 850 кВт-час. Для сравнения, в среднем одна семья в Узбекистане потребляла в 2018 г. 160 кВт∙час.

Что служит препятствием для установки таких малых систем выработки солнечной энергии для нужд отдельных домохозяйств? Прежде всего финансовый барьер. Для установки такой малой станции необходимо разовое вложение средств. Вы должны купить такую станцию и установить у себя на крыше или во дворе. Но это как с покупкой дома: можно взять ипотеку и постепенно выкупать дом, платя взносы банку, или же брать дом в аренду и платить арендную плату его собственнику.

Месячная плата может быть одинаковой, но в первом случае вы со временем возвращаете себе большую часть затраченных средств. Точно также и в данном случае: можно взять в кредит деньги и, постепенно его уплачивая, становиться хозяином станции, сводя к нулю затраты на энергию. А можно постоянно платить за газ и электричество поставщикам, которые еще к тому же обманывают Вас, ставя всякого рода «хитроумные» счетчики.

В условиях Узбекистана большинство домохозяйств не смогут самостоятельно потянуть расходы на разовую установку солнечных панелей и батарей, несмотря на то, что потом за энергию не надо будет платить ничего. Далеко не у каждой семьи найдется в наличии 3-4 тысячи долларов для этой выгодной в итоге инвестиции.  А банковский кредит для населения мало развит в стране. Здесь между банками нет еще подлинной конкуренции за кредитополучателя, как это мы видим в развитых странах.

Именно поэтому государство должно прийти на помощь домохозяйствам, как это делают европейские страны, предоставляя в начальный период субсидии и гранты для снижения цены установки, а также банковские кредиты наподобие ипотеки. Надо просто объяснить населению, что это выгодная инвестиция, которая позволит через 4-5 лет перейти к почти бесплатной энергии, учитывая что такие установки рассчитаны сегодня на 20 лет работы.

Это означает, как минимум, 15 лет бесплатного получения энергии и отсутствие головной боли, связанной с разного рода счетчиками, которые узбекские власти навязывают домохозяйствам, и с постоянным повышением тарифов на поставку электричества и газа, а также с их постоянными перебоями. Надо просто убедить население думать в 20-летней, а не в 2-3 летней перспективе. И конечно же, нужно поощрять вхождение в страну производителей и продавцов малых энергетических установок, необходимо развивать соответствующие инфраструктуру и устанавливать регулирование.

После установки малой солнечной станции она может вырабатывать бесплатной энергии даже больше, чем нужно семье. Для этого предусмотрены механизмы экспортирования энергии другим потребителям, скажем соседям или различным учреждениям и фирмам. Возможно использовать лишнюю энергию для собственного хозяйства или малого бизнеса, что особенно актуально в сельской местности, скажем, для отопления в зимний период парников или помещений для домашней птицы и скота. Такой подход помимо обеспечения населения теплом и электричеством способствовал бы и увеличению сельско-хозяйственной продукции.

Безопасность

Размер расходов на системы безопасности пока трудно оценить, но можно с уверенностью утверждать, что эти расходы теперь существенно возрастут в связи с атакой в сентябре этого года 18 боевых дронов на нефтяные комплексы в Саудовской Аравии, приведшие к падению добычи нефти в этой стране в два раза. Проблема в том, что там не сработали конвенциональные способы защиты от боевых беспилотников – ни радиолокационные устройства, ни системы глушения радиочастот, по которым обычно управляются дроны, ни система ПВО «Патриот». Это несмотря на то, что Саудовская Аравия имеет годовой военный бюджет в 67 миллиардов долларов и что оборонительная система страны обеспечена самым современным оружием американского производства. 

Теперь саудиты ломают голову над тем, как защититься от подобных атак в будущем. Для этого понадобится новое поколение защиты от дронов. А это предполагает значительные расходы. Трудно предполагать, что у Узбекистана найдется достаточно денег на это новое поколение систем безопасности, чтобы защитить стратегические объекты на собственной территории. Значит, вопрос о защите будущей АЭС от подобных атак зависает в воздухе. Ответа на него пока нет, ни по эффективности систем безопасности, ни по их стоимости. Но расходы на эти системы необходимо тоже учитывать при расчете себестоимости ядерной энергии.

Остановимся немного на существующих угрозах безопасности АЭС. Надо отдавать себе отчет, что в результате атак на саудовские нефтяные комплексы мы вступили в новую эру военного применения дронов. Как уже было отмечено выше, новизна ситуации в том, что имеющиеся в распоряжении Саудовской Аравии высокотехнологичные средства защиты от воздушных атак не сработали. И это несмотря на то, что саудиты ожидали эти нападения на свои нефтяные комплексы. Так, сентябрьской предшествовала целая серия атак ракетами и дронами, выпущенными хуситами из Йемена по различным объектам в Саудовской Аравии, начиная по крайней мере с января 2018 года. 

Ближний Восток сейчас «напичкан» всевозможными дронами военного назначения. Ими широко пользовались все стороны конфликта в Сирии. Есть военные дроны и на вооружении у Исламского государства, основные силы которых после разгрома в Ираке и Сирии переместились и сосредоточились в Афганистане. По российским источникам, их только на севере Афганистана насчитывается около пяти тысяч, а по данным Совета Безопасности ООН (но на июль 2018 г.) – от 3500 до 4000 тысяч, с тенденцией к росту численности.

При этом у ИГ денег за годы пребывания в Ираке и Сирии накопилось достаточно, чтобы обзавестись дронами любого поколения, если те появились на черном рынке. Или они своими силами могут их собрать, ведь в свое время в ряды ИГ вступило множество граждан европейских стран, часть которых – дипломированные специалисты, закончившие западные вузы.

Пока местная секция ИГ в Афганистане (Islamic State of Iraq and the Levant – Khorasan Province) и талибы заняты внутри-афганскими разборками. Их пока не особо интересует Узбекистан, хотя силы ИГ уже появились и действуют в районе, граничащим с Туркменистаном. Но мы не знаем, что произойдет в течение следующего десятилетия, особенно в свете того, что американцы уже уходят оттуда. Скоро страну покинет 5 тыс и останется контингент в около 9 тыс солдат США.

Если талибы и нынешнее правительство не объединятся против ИГИЛ, тот окончательно укрепится в Афганистане, особенно на севере страны. А прямое расстояние от северных границ Афганистана до Фаришского района Джизакской области, где намечено строительство АЭС, не превышает 400 км. Это гораздо меньшее расстояние, чем то, которое доступно для боевых дронов в распоряжении хуситов (1700 км), а значит и для ИГИЛ в Афганистане.

Некоторые эксперты утверждают, что дроны, ракеты и даже авиабомбы не представляют угрозы для генераторов АЭС. Действительно, купол энергоблока имеет много слоев из прочного материала. Однако террористам не обязательно целиться в сами реакторы. Помимо них на территории станции имеются и другие более уязвимые объекты для атак.

Прежде всего речь идет о периодической замене топлива АЭС, которое происходит раз в год-два. Надо будет хранить какое-то его количество для заправки генераторов, как-то его транспортировать. А самое главное, отработанное топливо будет храниться на территории станции в течение нескольких лет в целях его охлаждения и дезактивации, перед отправкой по месту назначения. Остывание отработавшего ядерного топлива (ОЯТ), которое еще обладает радиоактивными свойствами, производится в специальных водоемах, в так называемых бассейнах выдержки (ВВЭР), и на «погашение» радиоактивности этого топлива уходит от 2 до 5 лет.

Вот эти водоемы, как считают некоторые специалисты, и могут стать объектом атак дронов. Опасность этих атак заключается в том, что ОЯТ имеет значительную радиоактивность за счёт содержания большого количества продуктов деления. В этих водоемах вода служит препятствием для выделения радиации из отработанного топлива. Если добиться быстрого испарения воды (скажем, под воздействием достаточно долго продолжающегося пожара), то последствия будут плачевными – окружающая среда, включая источники питьевой воды, будут подвергнуты радиоактивному заражению. Известный американский эксперт по ядерным технологиям Kevin Crowley (the Nuclear and Radiation Studies Board) также поднимал вопросы об уязвимости ВВЭР с точки зрения их безопасности.

Заключение

Так что мешает Узбекистану принять наиболее рациональное решение по развитию сектора энергетики, в лучших интересах страны? Видимо не экономические соображения диктовали решение о строительстве АЭС. Понять мотивы, стоящие за этим решением, можно только в политической плоскости. Это по сути своей не экономическое решение, а политическое, и принято оно, скорее всего, под внешнеполитическим давлением. Это проект, навязанный Москвой вопреки текущим и долговременным интересам Узбекистана, вопреки добросовестно проведенному анализу и прогнозу.

Эта политическая составляющая становится еще более ясной в свете только что прозвучавшей новости о том, что Шавкат Мирзиеев дал добро на подготовку вступления Узбекистана в Евразийский экономический союз. Это решение тоже следует рассматривать в контексте систематического давления Москвы на Узбекистан, чтобы различными путями привязать его к наднациональным структурам, инициированным Кремлем.

Поскольку начало строительства АЭС намечено на 2022 год, а госкредит под него, обещанный российским правительством, еще не выделен и не получен Узбекистаном, еще не поздно этот проект заморозить. Это нужно сделать для того, чтобы развернуть широкое обсуждение его с экспертами в различных сферах знания, а также с международными партнерами.

В первую очередь, необходимо всесторонне обсудить саму стратегию развития энергетического сектора страны, его приоритеты с учетом имеющихся потребностей и ресурсов, а также мировых трендов в сфере энергетики. Необходимо понять, почему одна развитая страна за другой постепенно сворачивает свой сектор ядерной энергетики.

Так, по состоянию на 2016 год такие страны, как Австралия, Австрия, Дания, Греция, Ирландия, Италия, Латвия, Лихтенштейн, Люксембург, Малайзия, Мальта, Новая Зеландия, Норвегия, Филиппины и Португалия, уже не имели своих атомных электростанций. Они по-прежнему выступают против ядерной энергетики. Бельгия, Германия, Испания и Швейцария тоже отказываются от ядерной энергетики, постепенно сворачивая свои АЭС. В США тоже начали сворачивать ядерную энергетику, в первую очередь по причине малой их прибыльности. Инвесторы просто перестают в нее вкладывать свои средства. 

Надо также проследить тренды в других суб-секторах энергетики, особенно по возобновляемым источникам, а на этой базе оценить перспективы их применения в климатических условиях Узбекистана. Выше мы отметили преимущества солнечной энергетики, условия для которой весьма благоприятны в Узбекистане. В этой сфере необходимо как ускорять, так и расширять ее развитие, включив в энергетическую программу внедрение системы малых солнечных станций для домохозяйств, фермерских хозяйств и различных объектов социальной инфраструктуры. Необходимо включать соответствующие коррективы в нормативы гражданского и промышленного строительства, чтобы вновь строящиеся объекты создавали облегченные возможности для установки солнечных панелей.

Наконец, необходимо включить в предмет рассмотрения возможности и целесообразность покупки электроэнергии в соседних странах, где растет сектор гидроэнергетики. Так, Узбекистан уже покупает электроэнергию у Таджикистана и планирует купить у последнего в 2019 году 1,6 миллиарда киловатт/час электроэнергии, что почти на 200 миллионов больше, нежели в прошлом году.

Вместе с тем, реализации рационального подхода в вопросе развития энергетики мешает продолжающееся внешнее давление. При этом перед лицом такого испытания, уязвимым Узбекистан делает его слабая экономика, зависимость от ремитанс, посылаемых узбекскими трудовыми мигрантами из России. Но слабой экономику страны делают именно такие мало продуманные и экономически необоснованные проекты, как строительство АЭС. Получается порочный круг, вырваться из которого Узбекистан может только благодаря политической воле следовать в развитии страны независимым курсом. Пока такой политической воли мы, к сожалению не наблюдаем.

 

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram