«Страны Центральной Азии – это несамостоятельные фигуры, во многом вынужденные лавировать, проводить многовекторную политику и заручаться поддержкой различных центров силы», - сказал в интервью IPP Эдуард Полетаев, казахстанский политолог, руководитель ОФ «Мир Евразии»
IPP: Какие факторы влияют на безопасность в Центральной Азии?
Эдуард Полетаев: Факторы, влияющие на безопасность в центральноазиатском регионе, условно можно разделить на две категории. К первой категории относятся факторы, которые влияют на безопасность региона извне, ко второй - факторы, которые в случае дестабилизации обстановки могут сыграть очень серьезную роль и вылиться из тех емкостей, в которых они сейчас находятся. Это долгоиграющие возможные конфликты, теоретически они могут случиться, а могут и не случиться, все зависит от различных переменных составляющих.
Что касается внешнего фактора, понятно, что страны Центральной Азии – это несамостоятельные фигуры, во многом вынужденные лавировать, проводить многовекторную политику и заручаться поддержкой различных центров силы. Это типичная политика «неофитов», стран, которые не так давно существуют на политической карте мира, соответственно, их безопасность зависит от того, насколько умело они будут налаживать дружбу с разными центрами силы, в том числе с теми, которые не очень хорошо друг к другу относятся или имеют противоречивые интересы в нашем регионе.
К примеру, в нынешней внешней политике России часто не одобряется усиление присутствия на территории Центральной Азии внешних военных сил - тех же Соединенных Штатов Америки.
Что касается поведения внешних игроков - это попытки привести страны региона к какому-то общему знаменателю, то есть созданию какого-нибудь союза, который бы был дистанцирован от традиционных стран, имеющих здесь влияние, таких как Россия. Например, попытка создания «Большой Центральной Азии», которая предпринималась администрацией Соединенных Штатов Америки.
Второй вариант – это нахождение вооруженных сил международной коалиции, прежде всего, американских вооруженных сил в Афганистане и уход этих сил в 2014 году. С подачи самих американцев, начавших усиленно муссировать эту тему, и некоторых лидеров других государств, в частности, лидеров стран-участниц Организации Договора о коллективной безопасности, утверждается, что после вывода сил коалиции может произойти дестабилизация в регионе. Сейчас эта тема наиболее актуальная, так как все начали переживать о том, что произойдет с регионом, проводятся конференции на самых высоких уровнях. Все понимают, что что-то нужно делать: либо вооружаться, либо протягивать руку помощи Карзаю, который вряд ли самостоятельно долго удержится у власти и так далее, то есть существует много разных прогнозов, но конкретного плана, который устроил бы всех, кто в этом заинтересован, пока нет.
Понятное дело, что события в Афганистане, если произойдет дестабилизация, могут выплеснуться тем или иным образом за пределы этого государственного образования и, соответственно, негативно сказаться на безопасности нашего региона.
Касательно внутренних факторов, это те опасности, которые существуют внутри наших государств. Самая главная опасность, на мой взгляд, системная, и ее условно можно назвать боязнью того, что новое молодое государство со временем превратится в «failed state» - несостоявшееся государство.
Мы видим на карте мира более 220 государств, их количество с каждым годом увеличивается, но далеко не все государства, имеющие формальные признаки независимости (герб, флаг, гимн, отметку на политической карте мира, правительство и президента) являются реально независимыми и способны проводить внятную политику, необязательно даже внешнюю, но хотя бы внутреннюю.
Во многом это происходит из-за того, что нет исторически закрепленного опыта преемственности в рамках структуры управления государством, опыта выстраивания эффективных взаимоотношений с соседями, других опытов, которые говорят о том, что государство встало на ноги и успешно состоялось. Имеется много примеров из истории стран Африки, которые получили независимость, и далеко не все из них за историю своего существования, несмотря на то, что на карте мира они сохранились, стали и являются на данный момент адекватными государственными образованиями в понимании просвещенного мира. В некоторых странах до сих пор идут войны, возникают конфликты, государства переименовываются и так далее. В Центральной Азии эта опасность сохраняется. В двух государствах лидеры правят со времен Советского Союза - это Узбекистан и Казахстан. Где-то перемена власти прошла относительно бескровно, как в Туркменистане, где-то от перемены власти люди ожидают только худшего, как в Кыргызстане.
Устойчивые исторические компоненты, которые будут свидетельствовать о том, что государство сохранится, будет процветать и развиваться дальше, пока не очень хорошо проглядываются.
Понятное дело, что новые независимые государства Центральной Азии испытывают серьезные противоречия, связанные с недавней историей, например, территориальным размежеванием 1925 года, которое проводилось специалистами из Москвы, особо не разбиравшимися в этнических разнообразиях, до сих пор вызывает возникновение различных пограничных конфликтов между Узбекистаном, Таджикистаном и Кыргызстаном.
Существует водная проблема, которая усугубляется строительством гидроэлектростанций в Таджикистане и Кыргызстане.
Есть и более серьезные проблемы - избыточность трудовых ресурсов и демографическое давление, которые в большей степени касаются Узбекистана, Кыргызстана и Таджикистана, в меньшей степени - Казахстана и Туркменистана. Эти проблемы существенно влияют на безопасность страны, во-первых, потому что появляется мощная сила из молодых, здоровых, амбициозных людей, которые не могут прокормить свои семьи и вынуждены, в лучшем случае для политических режимов, эмигрировать на заработки в другие страны, тем самым снимая социальную напряженность, а в худшем случае они берут палки, идут грабить, сменять власть. С этими людьми что-то нужно делать, правительство не в состоянии обеспечить их адекватными рабочими местами, и в ближайшей перспективе мы будем видеть только прирост этого населения, что является очень серьезным внутренним фактором дестабилизации, который должен беспокоить всех игроков.
Проблема заключается в том, что, несмотря на некую общность исторических судеб, несмотря на возможность экономически скооперироваться и создать первичный рынок размером в 60 миллионов человек, несмотря на то, что все пять стран оканчиваются на «стан», лишь Кыргызстан официально - это Кыргызская Республика, эти страны не могут между собой договориться по очень многим вопросам, поэтому до сих пор не создан какой-либо центральноазиатский союз или что-либо подобное. Амбиции политических элит этих стран говорят о том, что пока им легче находить друзей на карте мира из тех, кто не граничит с нами и обладает серьезной «мягкой силой», таких как США либо страны Европейского Союза.
В этом регионе, к сожалению, воспитывается некий перфекционизм политического развития. Каждому государству необходимо сделать что-то подобное тому, что сделал Сингапур, превратившись из маленького островка в серьезное государство, способное влиять на мировую политику. Либо возьмем Катар, который не каждый человек найдет на карте, но благодаря своим ресурсам, возможностям того же телевидения «Аль-Джазира» и деньгам он тоже становится активным мировым игроком. В Центральной Азии пока таких существенных подвижек ни у одной из страны нет, и вряд ли это случится.
Единственное, можно сказать, что Казахстан делает попытки представить себя в качестве регионального лидера и для этого проводит всякие международные конференции, пытается решать афганские проблемы и так далее. Это максимум из того, что могут себе сейчас позволить страны региона.
IPP: Как отразится на безопасности центральноазиатского региона вывод войск НАТО из Афганистана?
Эдуард Полетаев: Афганистан в силу, прежде всего, исторических причин нам не чужой. С 1979 по 1989 годы там служили солдаты советских войск, было потеряно достаточно большое количество жизней. Многие военнослужащие, которые принимали участие в боевых действиях, были выходцами из нынешних стран Центральной Азии, потому что совпадали климатические условия, рельеф и наши люди больше подходили для ведения боевых действий в Афганистане.
Понятное дело, что пока еще живы воины-афганцы, пока есть память о погибших воинах-интернационалистах, тема Афганистана, даже если бы после 2001 года туда не были введены международные войска, все равно будила бы в наших государствах интерес, и мы не были бы безразличны к тому, что там происходит. Благодаря тому, что американцы появились в этом регионе, этот интерес еще больше возрос.
С одной стороны, политические элиты и некоторая часть адекватно мыслящих людей понимают, что в определенной степени нахождение американцев - это благо для региона. К примеру, вспомним те же Баткенские события, которые оказались неожиданными для Кыргызстана. После введения сил международной коалиции таких прецедентов на южных границах страны не возникало, боевики уже свободно не разгуливают. Надо признать, что вооруженные силы всех центральноазиатских государств стали гораздо более адекватны и боеспособны, появились специальные воинские подразделения, которые обучены воевать в горной местности, знакомы с тактикой поведения, использующейся боевиками в настоящее время.
Нужно учитывать и финансы, которые вкладывают Соединенные Штаты в Афганистан, большие средства уходят в инфраструктуру, что способствует стабилизации ситуации в Афганистане, это дает возможность политическим элитам в Центральной Азии существовать более или менее спокойно, так как надо признать, что ни одна из пяти стран не участвовала в полномасштабном военном конфликте. Все конфликты, даже если имелись некоторые жертвы, носили локальный характер, вроде стычек на границе и так далее. Полноценной войны на этой территории, по сути дела, и не было. Даже Баткенские события можно назвать войной только из чувства серьезного патриотизма.
Мы знаем, как ведутся войны на примере конфликтов в других государствах, где и города разрушены, и счет погибших идет на десятки тысяч. В этом плане нахождение иностранных войск в Афганистане сыграло позитивную роль.
Но есть и вторая сторона медали. Не все хотят, чтобы на границах появились долгосрочные американские центры, и не секрет, что американцы просто так не уходят и не всегда соблюдают все сроки, о которых говорится официально. Это показывает не только Афганистан.
Сейчас мало кто верит, что в 2014 году войска полностью уйдут из страны, они могут остаться там в виде военных советников, может быть, каких-то локальных частей, в любом случае они могут туда вновь вернуться. Это первый момент. Второй момент. Есть такие игроки, как Иран, граничащий с Афганистаном, у которого сложные и конфликтные взаимоотношения с США. Есть такие игроки, как Китай, который не хочет иметь на своих западных границах какие-либо военные базы. Нельзя забывать и о традиционно сильной в этом регионе России, которая тоже в последнее время все чаще и чаще устами, как российских экспертов, так и различных государственных деятелей высказывает свое не особое довольство тем, что происходит в Центральной Азии.
Эта борьба за то, кто самый лучший друг в Центральной Азии, кто главный из всех главных, на мой взгляд, тоже негативно сказывается на ситуации в регионе. Это дает возможность политическим элитам манипулировать своей дружбой то с одним, то с другим, что было отчетливо видно во времена Бакиева в Кыргызстане, когда шел торг за базу и российские кредиты. В то время политическая элита страны давала понять: кто больше денег даст, с тем и будем дружить. Такие попытки предпринимались иногда и другими лидерами нашего региона, но, в конечном счете, это негативная тенденция, так как не выстраиваются долгосрочные партнерские, дружеские отношения хотя бы на уровне ментальности населения, которое не всегда толком понимает, кто друг, а кто враг.
В 90-е годы, когда мы были бедные и нищие, и России до нас дела не было, а американцы привозили сюда гуманитарную помощь, населению казалось, что нет лучше друга на свете, чем США, теперь же население думает, что американцы делают все из шпионских целей. Это предпочтение в дружбе из-за выгоды тоже дестабилизирует обстановку в регионе.
IPP: Как обеспечить безопасность в центральноазиатском регионе?
Эдуард Полетаев: Скажем так, на данный момент все страны не удастся даже посадить за единый стол переговоров. Мы видим, например, позицию Узбекистана, который предпочитает двусторонние отношения многосторонним и различным союзам, все помнят, что он вышел из ОДКБ. Без Узбекистана вопросы безопасности региона никак не будут решены, потому что это единственная страна, которая граничит со всеми, у нее очень хороший выход и контакты с Афганистаном, самая сильная армия, самое большое население и так далее. Как, например, лидеров Таджикистана и Узбекистана посадить за один стол, если даже самолеты между столицами этих государств до сих пор не летают?
Ситуацией с безопасностью в регионе на самом деле озабочены очень многие, но как преодолеть эти мелкие амбиции на уровне региона? Самое, на мой взгляд, оптимальное решение проблемы - попытаться наладить эффективные коммуникации между политическими элитами самих центральноазиатских государств. Это, конечно, происходит, но недостаточно эффективно. Казахстан достаточно успешно выстроил мост безопасности по линии Астана-Бишкек-Душанбе-Кабул. Здесь проблем во взаимоотношениях особых нет, но мы должны понимать, что даже изолированный и нейтральный Туркменистан, который, казалось бы, всегда ни при чем, тоже не может оставаться в стороне, если здесь развернутся активные боевые действия или появится угроза национальной безопасности. Пока мы этого не видим, и еще будем долго говорить о том, возможно ли решить эту проблему.
Необходимо понимать, что центры силы тоже не могут толком договориться по вопросам безопасности. Понимание безопасности у тех же США резко отличается от этого понимания в России, не говоря уже о Китайской Народной Республике. Что вообще понимается под этим термином и какими путями можно идти к этой долгосрочной безопасности? Общего знаменателя по этому вопросу нет ни у одной внешней страны, которая пытается здесь активно участвовать. Это тоже серьезный вопрос.
Более того, проявляются различные идеологемы, когда считается, что, напротив, под попытками обеспечения безопасности на самом деле скрываются интересы долгосрочной дестабилизации. Это характерные конспирологические теории, которые озвучиваются представителями политической элиты той же России, считающей, что американцы не хотят мира в этом регионе, а под словами о безопасности подразумевают некую постоянную нестабильность, они реализуют свои проекты в Центральной Азии и таким образом не дают странам региона собраться и решать свои проблемы самостоятельно.
Все это я говорю к тому, что пока не будет общей системной позиции и какого-то серьезного компромисса между внешними игроками и странами Центральной Азии, довольно тяжело говорить о том, что может произойти и как эти проблемы решить. Пока мы еще не Ближний Восток, где с 40-х годов никак не могут построить мир. Кто только не принимал участия в миростроительстве в том регионе, но, по сути, ничего не удалось добиться.
Я думаю, что со временем Центральная Азия тоже может стать одним из постоянно действующих конфликтных регионов, не в таких, конечно, масштабах, я надеюсь, что здесь не будет проливаться серьезная кровь, но, тем не менее, выстроить здесь что-то стабильное, как, допустим, в Южной Европе, странах Скандинавии, будет очень тяжело.
IPP: Какова роль международных организаций в разрешении этой проблемы?
Эдуард Полетаев: Действительно, в определенной степени международные организации могут помочь в стабилизации ситуации, но это скорее навязывание не соответствующей им роли. Что такое ОДКБ? Это организация, которая не должна теоретически вмешиваться в такие ситуации, как ситуация в Афганистане. ОДКБ создана для отражения внешних угроз, но на нее постоянно навешивают не свойственные ей функции, ее усиленно милитаризуют и, фактически, из нее делают «наш ответ Чемберлену», то есть считают, что эта организация будет заниматься безопасностью нашего региона после 2014 года. Президенты государств, которые входят в ОДКБ, актуализировали задачи по усилению вклада в дело стабилизации обстановки в Афганистане, сейчас говорят об укреплении составляющих ПВО, о создании военной авиации ОДКБ, где ключевую роль будет играть Кантский аэродром. По сути дела, это создание единых военных сил на случай часа «икс».
Как мы помним, сначала был принят Договор о коллективной безопасности, долгое время ничего не решающий. После того, как американцы пришли в Афганистан в 2001 году, Договор о коллективной безопасности переформатировали в Организацию. Сейчас, в связи с выводом войск из Афганистана в 2014 году, на ОДКБ навешивают достаточно много обязанностей, благодаря чему она становится многопрофильной и многофункциональной международной структурой. Ее не только милитаризуют, но и приписывают оказание помощи Афганистану в виде транзита невоенных и гуманитарных грузов международных организаций вроде Красного Креста и Красного Полумесяца.
По сути дела, ОДКБ эти функции могла бы не выполнять. Хороший пример связан с Кыргызстаном. У ОДКБ просили помощи в разрешении конфликта в Оше на юге Кыргызстана, но данная организация не предназначена для решения подобных конфликтов, и никакой реакции не последовало. К ОДКБ сразу посыпались претензии относительно того, что она не способна реагировать на внутренние конфликты, хотя это не заложено в ее уставе.
Надо признать, что не все страны ОДКБ способны акцентировать свой четкий интерес даже на региональном уровне, не говоря уже о глобальном. Наиболее бедные государства, такие как Таджикистан, Кыргызстан, очень редко высказываются публично по афганскому вопросу и вообще по проблемам центральноазиатского региона и субрегиона, касаясь Южной Азии, стран Каспия и так далее.
Поэтому, конечно, пока для данных стран более приоритетными являются национальные, в лучшем случае - региональные интересы. В этом плане призвать какие-то международные организации к разрешению проблем не получится, потому что нет механизмов и понимания того, как все должно происходить. Сейчас периодически на различных форумах высказываются два призыва. С одной стороны, надо объединить интересы ШОС и ОДКБ, улучшить безопасность. Также Россия приняла какое-то решение по поводу сотрудничества ОДКБ со странами НАТО. Но опять-таки, это абсолютно не просчитано технически, неясно, как это будет осуществляться и насколько это вообще будет эффективно.
Способна ли ОДКБ полностью стабилизировать ситуацию в Афганистане, если оттуда уйдут американцы? Я в этом глубоко сомневаюсь. Для начала нужно избегать противоречий в самих международных организациях. Относительно ОДКБ возникает очень много вопросов, например, Договор о коллективной безопасности был подписан в 1992 году, а сегодня Узбекистана нет в этой организации. Или, допустим, президент Лукашенко на саммит ОДКБ не приезжает из-за какой-то «молочной войны» с Россией, которая произошла несколько лет назад. Таких громоздких и абсолютно ненужных противоречий достаточно большое количество, и они очень сильно смущают.
Поэтому странам Центральной Азии необходимо стремиться самостоятельно предпринимать какие-то меры по обеспечению собственной безопасности не только в военной сфере, но и в идеологической, экономической, и не сильно полагаться на международные организации.
Второй момент. Необходимо выстраивать хорошие отношения с самим Афганистаном, что делают не все страны Центральной Азии. Например, Казахстан пытается воспользоваться так называемой «мягкой силой». Периодически президент Карзай приезжает на различные форумы в Астану и Алматы, выделяются серьезные деньги на обучение афганских студентов в казахстанских вузах, постоянно посылаются караваны помощи в Афганистан с горючесмазочными материалами, мукой, зерном. Поскольку у нас нет особых проблем во взаимоотношениях, так как не имеется общих границ и делить нечего, то, судя по заявлениям тех же представителей Афганистана, они достаточно лояльно относятся к нашей стране. Центральноазиатским странам необходимо налаживать взаимоотношения с Афганистаном.
Самое главная проблема в том, что в долгосрочность правления Карзая никто не верит. Все рассуждают в краткосрочной перспективе и не могут выстроить какую-то стратегию поведения по отношению к Афганистану хотя бы до 2020 года.
Казахстан, неоднократно поднимавший афганскую проблематику на высоком уровне, в том числе во время саммита ОБСЕ в Астане, демонстрирует свое политическое неравнодушие и, соответственно, получает какие-то имиджевые бонусы, но и еще раз обращает внимание мирового сообщества на данную проблему. Зачастую мировое сообщество достаточно далеко от решения подобных проблем, Европе не всегда интересно то, что происходят в Афганистане. Роль международных организаций в плане информирования и вывода проблемы на более глобальный уровень очень велика, но они серьезно проигрывают в решении конкретных конфликтов, зачастую они неспособны в кратчайшие сроки при минимуме жертв разрешить тот или иной конфликт.
Правила комментирования
comments powered by Disqus